Perlyuk : Письмо Алексу №2

Приветствую тебя, Алекс. Как у нас говорят, добрый день, счастливая минутка. Премного благодарен тебе за письмо. Утешил, сердце успокоил. Убедился я, что доходят послания мои в сторонку чужедальнюю. Посему буду писать тебе отныне и впредь каждую седьмицу, вплоть до твоего возвращения. Как ты и наказывал.

Рад, что у тебя все хорошо, чего про наш хуторок заметить не могу, потому как беда у нас за бедою. Намедни Марго размножилась. Как есть почкованием. В количестве несметном. Всем миром бесовщину эту по тредам гоняли. Семь потов сошло. Она и сама не рада. Квартира у нее хоть и двухкомнатная, но одна комнатенка шарфами оранжевыми, да хоругвями бунтарскими завалена. Подал идею, хлам этот москалям на сувениры продать, не хочет. Идейная. Предложил затак раздать, противится. Хозяйственная. Тебя на помощь призывала. Видать, невдомек, ей, что ты в странствиях. Надобно сказать будет.

У Гмыри гламур прогрессирует. На днях зазвал Алкея Швеллера в бильярд играть. И не куда-нибудь, а в академию наук (!). А до того, я ему болезному настой целебный давал. Только вот забыл предупредить, что с алкоголем его в организм вводить нельзя. Уж больно зеленый змий антигламурное действие настоя усиливает. В общем, после пятой кружки Балтики начал Гмыря буянить. Посуду бить, девок за бока хватать. А под конец крикнул: «ФРЕЗИТА!? ВОТ ВАМ ФРЕЗИТА!!!», и прямо в бильярдной помочился. Били их охранники сильно. О том Алей в откровениях плакался.

Спиди с Амигой совсем хозяйство запустили, бездуховность из всех щелей сквозит. Гиггс, не знаю, правда ли, пишет, что ребятишек насилует. Читать противно. Сфинкс, да продлит всевышний его детородный орган до пятнадцати сантиметров, так же как и ты уехать грозится. А ведь тёртый калач.

Амур Гавайский новым трудом о судьбах славянства разродился. Прочел я. Думал много. А потом рукой махнул. Им из-за окияну завсегда видней. Оно ведь как. Родину продать – грех большой. А сменять на меньшую с доплатой, вроде как и не зазорно. Только спор вокруг пасквиля этого разгорелся нешутошный. Кот добрейший, и тот не выдержал, встрял. Амур его обругал грязно. И тебя, кстати, недобрым словом помянул. Вроде как, должен ты ему чего-то остался. Ежели так, то отдай, не марайся! А еще крота-Валентина кикиморой обозвал. Зепп прочел, «прыснул», ну не ахтунг ли?

Кстати, о Зеппе. Сокрушается он, что ни словечка я тебе о нем не написал. Был такой грех, каюсь. А с другой стороны, что о нем напишешь? Шутит, как обычно. Глубинно. Я то разумею, улыбаюсь себе в усы, а народ в основном не смеется.

Да! Свадебка тут у нас намечается. Поэт Загатин девицу Удаган под венец позвал на общем сходе. Сфинкс зашел, благословил. Так что есть и светлые моменты, но вопрос, кто виноват, а главное, что делать, нерешенным остается. Жду твоего возвращения, или ответа письмом.

Низко кланяюсь, Перлюк. Сетевой разъёба, литпрома поэт.