Виктор Костильбург : Иванов (5)

Через неделю отец Тимофей сидел на вахте, обхватив голову руками, и жаловался на судьбу:
— Володя, чем я так Бога прогневал? За что мне это?

То, что произошло после того, как профессор Игорь Иванов уехал в неизвестный монастырь продолжать свой подвиг "трудничества" и молитвы, вместо преподавания в московском университете — можно сравнить с ураганом "Торнадо", который сметал всё на своём пути, поднимая в воздух людей, скот и машины, выворачивая с корнем деревья и разрушая дома. Не в прямом смысле конечно, но именно так чувствовал себя отец Тимофей, будто он находится в эпицентре этого самого "Торнадо", когда парочка Заслуженных педагогов вернулась за своим сыном в Оптину пустынь.
Вова "Колокольчик", втянув в себя неизменную соплю, которая так и норовила показать себя всему миру при первой возможности, успокаивал своего начальника как мог:
— Это вам, отец Тимофей, для смирения, батюшка Тихон так всегда говорит, — игумен Тихон, скитоначальник, пользовался у Вовы непререкаемым авторитетом. — Вы же просите в молитвах на сон грядущим : "Господи, даждь ми смирение, целомудрие и воздержание".
— Прошу, — согласился отец Тимофей. — Спаси Господи тебя Володя... Как хорошо, что Игорь не сказал куда едет, а то бы я стал предателем! О, горе мне, горе! Слабый я человек!
— А давайте, отец Тимофей, я вам чаю заварю! — попытался отвлечь от унылых мыслей своего босса добрый Вова.
— Нет, не надо, — отец Тимофей устало встал. — Пойду посплю лучше... Меня не для кого нет. Скажи Виктору, чтобы он сам приехавших паломников сегодня вечером оформлял.

***

Скит замело снегом. Белым покрывалом укутало храм Иоанна Предтечи, келию преподобного Амвросия, и конечно-же, паломническую гостинницу. На вахте как и прежде шло чаепитие полным ходом.
— Виктор! А помнишь мы летом варенье малиновое ели? — спросил Володя "Колокольчик" своего ещё больше растолстевшего напарника.
— Помню, — ответил Виктор, сосредоточенно наливая чай из заварника, стараясь не пролить ни одной капли.
— А хочешь я его принесу? У меня ещё баночка осталась, я приберёг на зиму! — довольный собой Вова широко улыбается.
— Хочу, конечно. И в следующий раз можешь не спрашивать, а сразу неси! — говорит Виктор.
Володя вскочил, чтобы доставить к столу припрятанную баночку и застыл, глядя куда-то в глубь скита. Сопля выглянула из носа, что служило сигналом к тому, что Володя начал волноваться. Виктор знал эту особенность "Колокольчика" и внимательно посмотрел в ту же сторону, куда был направлен взгляд его сменщика. И сам тоже от расстройства чуть не обсопливился. К ним на вахту шла пара Заслуженных учителей Российской Федерации.
"Сейчас начнётся..." — с тоской подумал Виктор, испытывая жгучее желание уйти куда-нибудь подальше от вахты на несколько часов.
— Виктор, — сказал Вова дрожащими губами, — они опять идут!
— Вижу, — мрачно отозвался толстяк, — отец Тимофей где? В келии?
— Да.
— Позови его, а то опять побегут к нему наверх, — сказал Виктор, приготавливаясь к испытанию терпения.
Володя загремел своими огромными бахилами по лестнице. "Отец Тимофей! Отец Тимофей! Они опять приехали!" — раздался его крик наверху. Послышалось недовольное ворчание гостинничного, звук отворяемой двери и возглас "Господи помилуй!" . Наверно, инок не смог сдержать эмоций от нахлынувших на него воспоминаний полугодовой давности. Скрип лестницы оповестил, что отец Тимофей спускается вниз.
— Где они, — изрёк он угрюмо.
Ещё свежи были в памяти те моменты его жизни, когда отец наместник, получив копию жалобы из Патриархии, вызвал его к себе на рандеву, раскатал тонким слоя теста, тонко нарезал, слипил в комок и швырнул на помойку. Подкрепляя каждое своё действие железными аргументами. Келейники вывели под руки, ничего не соображавшего Тимофея на свежий воздух и показали направление, как идти в скит. На автопилоте он дошёл до келии и лежал, унывая несколько дней, не в силах поднятся с одра.
— Вот, — указал Виктор.
Пара пожилых людей приближалась, пробиваясь сквозь сугробы неубранного снега.
— Почему дорожки не почистили ночью? — раздражённо спросил отец Тимофей.
Виктор промолчал. Не время оправдываться.
Входная дверь в гостинницу открылась, и родители Игоря Иванова встали перед ними.
— Здравствуйте, — сказала мама.
— Здравствуйте, — ответил отец Тимофей удивлённо. Голос у матери Игоря был тихий и приветливый.
— Здравствуйте, — тоже поздоровался отец и протянул руку.
Отец Тимофей ошарашенно пожал её, ничего не понимая. Те ли это люди?
Виктор на вахте заёрзал, не зная что делать. То ли удивляться, то ли чаю ещё попить, чтобы в голове всё прояснилось.
— Вы простите нас, что летом так получилось, что жалобу написали... — мама Игоря достала платок и вытерла глаза. — Мы сейчас пришли, чтобы вы передали ему если увидите, потому-что от него полгода весточки нет — мы ценим его выбор, и если он захочет, то пусть возвращаетая домой и работает где хочет... — голос её дрогнул. — Мы с мужем два месяца назад крестились. К архимандриту Кириллу (Павлов, был духовником Патриарха Алексия II) ездили. Он принял нас... Дед мужа моего, оказывается, исповедник, за веру в сталинских лагерях сидел... Простите нас Бога ради!
— Бог вас просит, и вы нас простите, — ответил отец Тимофей низко кланяясь.

***

— Виктор, а как ты думаешь, кто их вымололил, Игорь или дед-исповедник? — спросил вечером Володя своего сменщика за традиционной чашкой чая.
— Не знаю, — задумчиво ответил тот.
— А я думаю, что оба! — сделал заключение Вова.
— Может быть, — вздохнул Виктор отхлёбывая чай.
Послышались шаги спускающегося отца Тимофея.
— Опять, брат ты мой, чай пьёте? Сколько в вас его может поместиться? — раздался голос гостинничного.
— Да, вот мы думаем, кто родителей Игорька вымолил! — ответил "Колокольчик".
— А ты не думай, Володя, а лучше налей мне чаю, — сказал инок улыбаясь, засунув кисти рук под монашеский кожанный пояс.