Припадок спокойствия : Весы

Утро просочилось противным писком китайского будильника. Петров протянул руку и хлопнул его по голове. Тот заглох. Тогда Петров разлепил веки, и повернул голову. Подушка рядом пустовала. Над ней болтался тонкий аромат женских духов. Петров зевнул, расчесал пятерней грудь, и сел. В голове от резкого подъема потемнело, но сознание успело сфотографировать пустую бутылку из-под шампанского, пепельницу нашпигованную бычками, два бокала и бутылку коньяка, толпящиеся на прикроватной тумбочке. Через секунду к нему вернулась ясность, и с болезненной остротой похмелья он отметил, что в мятые шторы опять упирается жаркое июльское солнце, а через форточку в комнату льются суетливые городские шумы. Оторвав жопу от постели, тяжело шлепая ногами Петров поплелся к ванную. Пересекая коридор засек мельтешение за стеклом кухонной двери, кто-то готовил еду. Петров умылся, почистил зубы и вернулся в постель. На часах было девять. Он закрыл глаза.

- Просыпайся соня!
Петров вздрогнул, и разлепил веки. Она стояла возле кровати и улыбалась. Голая шея, водопад темных волос, холмики грудей и пизда дразняще выглядывающие из разреза халата. Хуй Петрова ожил.

- Сколько у нас ещё времени?
- Такси приедет в двенадцать.
- Успеем?

Вместо ответа она сбросила халат, и скользнула в постель.

В одиннадцать, оба тяжело дыша, лежали рядом на смятой постели и хватали ртом воздух. Отдышавшись она сказала:

- Мне пора.
- Может ещё разок?
- Не могу. У меня дела.
- Тогда ладно.

Она поднялась, и начала одеваться. Петров лежал и смотрел, как её тело постепенно укрывается слоем модной шелухи, а лицо теряет непосредственность. Любовница по капле исчезала, уступая место жене. Когда полностью одетая, разглаживая складки на платье перед зеркалом она к нему обернулась, Петрову показалось, что перед ним стоит эталон, что показывают в семейных драмах с хэппи-эндом. Заботливая и волевая жена, не смотря на недостатки мужа и злые повороты судьбы, устраивает счастливую жизнь, при этом не забывая хорошо выглядеть. Ему стало моторошно от этого, и захотелось, чтобы она уже побыстрее уехала.
Она быстро глянула на маленькие наручные часики, и сказала:

- Ещё есть немного времени. Кофе будешь? - Петров кивнул, и она пошла готовить.

Невозможная смесь радости и грусти накатила на Петрова. Помнится в детстве он испытывал нечто подобное, когда родители на неделю оставили его одного в квартире, уехав на дачу. После их отъезда, он обрадовался друзьям, пиву, оставшейся на ночь Кате, тому, что семь дней ему никто не будет указывать, но уже на следующий день ему стало скучно. Чужие люди в квартире начали его раздражать, шутки больше не казались смешными, ему хотелось, чтобы шумящая, кричащая, хохочущая братия убралась восвояси, и он остался один. Манящая выстроенная в мечтах веселая жизнь расползалась под пальцами, исчезала, таяла, как только он пытался к ней прикоснуться. Когда вернулись родители, он был рад. Мечтать и рваться на волю опять, он начал через пару дней.

- Кофе готов, - донеслось из кухни.

Он поднялся, и начал искать брюки.

Пока пили горячий напиток, сваренный из молотых зерен собранных да далеком африканском континенте неизвестными темнокожими людьми, которыми возможно и сегодня помыкают люди с хлыстами, как видел себе Петров, она бесстрастным ровным голосом диктора телевидения говорила, словно читала с телесуфлера:

- Еды я наготовила, блины, борщ, котлеты найдешь в холодильнике, рубашки погладила, тебе нужно разложить в шкафу постельное белье, и отнеси в химчистку серый пиджак, на правом рукаве я видела пятна, да, не забудь пожалуйста, что тебе в среду к доктору, кабинет 302. Принимай таблетки, прошу тебя. Будь паинькой, хорошо?

Спич её Петрова изрядно напрягал, но он старался этого не показывать, и послушно кивал головой. У нее зазвонил мобильный. Она кому-то ответила, что сейчас спустится.

- Такси, - улыбнулась она Петрову.

Тот кивнул. Она выпорхнула из кухни, схватила в коридоре сумочку, и едва шагнула за порог, как спохватившись вернулась, и словно выступая перед зрителями, поцеловала Петрова в щеку. Аплодисментов она не дождалась.

- Увидимся. Пока.
- Пока, - сухо сказал Петров, и она ушла.

Петров поднялся со стула, и вышел на балкон. Упершись руками в подоконник смотрел, как её маленькая стройная фигурка выходит из подъезда, идет к желтому автомобилю с шашечками, открывает дверь, садится, закрывает дверцу, машина урчит и медленно отъезжает со стоянки. Когда авто скрылось за домом, в груди его защемило. Петров вернулся в комнату, и принялся рыться в книжном шкафу.

- Да где же она?

Петров нервничал, вытаскивал и бросал книги с журналами на пол.

- Ну вот же, вот, - радостно бормотал он, сжимая в руке номер городской газеты. Он быстро пробежался взглядом по объявлениям последней страницы, и с удовольствием вскрикнул, найдя нужное.

Взял телефон, и набрал номер. Потянулись мучительные гудки. Один, второй, третий. В трубке щелкнуло и приятный женский голос сказал:

- Алло. Фирма “Жена посуточно”. Чем можем быть полезны?
- Здравствуйте. Моя фамилия Петров. Вы сегодня выполняли мой заказ.
- Секундочку, проверю по базе. Да, вижу... И что, у вас, есть какие-то претензии?
- Нет, нет, что вы. Наоборот. Я хочу заказать вашу работницу, которая меня обслуживала, ещё.
- Раньше чем через десять дней, не получится. Могу поставить на семнадцатое. Вас записывать?
- Нет. Спасибо.

Петров повесил трубку и подсчитал, что до семнадцатое это десять дней, или восемьсот шестьдесят четыре тысячи секунд, а до его дня рождения дня рождения - три месяца, или семь миллионов семьсот семьдесят шесть тысяч секунд. Глаза его скользнули по странице. Внизу был гороскоп. Он поднес к глазам газету, и прочитал “... у типичных Весов часто меняется настроение, они могут подвергать сомнению решение, которое приняли после долгого взвешивания плюсов и минусов...” Пожалуй всё сходится подумал Петров, и снова принялся набирать недавний номер.