Маша Медведева : Операция Х

Операция Х.

- Камни у вас, деточка, - произнесла доктор, водя скользким шариком по моему оголенному животу, - множественные. Размеры небольшие 3-5 мм. И перегородки еще какие-то, соты напоминают…
Я испуганно посмотрела на нее.
-Не пугайтесь, - продолжала она, - удаляйте желчный и всего делов.
М-да… Ничего не изменилось… Первый раз в жизни я решила сделать УЗИ внутренних органов еще год назад. Зачем? Просто так, для себя. Если на сороковом году жизни у вас ничего не болит, значит обязательно будет болеть на пятидесятом, если вовремя не обследоваться и не принять меры. Тогда я впервые услышала о камнях, обитающих у меня в желчном пузыре. Тот доктор-УЗИст тоже пригрозил мне операцией. Ответив ему «Не дождетесь», я решила не сдаваться. 21-й век на дворе. Сейчас столько препаратов, которые растворяют камни! И травы никто не отменял. А ложиться под нож – последнее дело.
Где-то с полгода я принимала камнерастворяющие препараты и биодобавки, и с чувством выполненного долга на время забыла о камнях.
На повторное УЗИ я пошла за компанию с сотрудницей. И вот результат, точнее, его отсутствие: Резать к чертовой матери, не дожидаясь перитонитов! Конечно, можно было бы еще поиграться, перечитать всего Малахова, повозиться с этими камушками, как с писаной торбой, дожидаясь, пока они размягчатся и тихо сами уйдут. Но, будучи медработником с пятнадцатилетним стажем, я рассудила, что это не мой случай. Эти соты-перегородки, паутиной опутавшие всю полость желчного пузыря, просто не дадут камушкам уйти. А это впоследствии чревато разрывом желчного и тогда – здравствуй, желтуха! Моменто море….
В поисках ответа на вопрос, можно ли избавиться от камней, сохранив при этом желчный пузырь, я прошерстила интернет и узнала, что на сегодняшний день подобную операцию делают только в Китае. А у нас все вырежут..
После того, как вопрос, резать или не резать, отпал, вместо него нарисовался другой: ГДЕ? В Китай точно не поеду, еще потеряюсь… Здесь, в Одессе? Надо подумать…. Подумав, я решила руководствоваться двумя критериями: грамотный хирург и цена, адекватная моим финансовым возможностям. Опросив энное количество знакомых, я выяснила, что хирургов в Одессе один другого грамотнее, а по деньгам моя операция равна пяти месяцам бесплатной работы…
И тут я вспомнила о Веронике! Мы подружились 7 лет назад, когда учились в университете на психологов. Вероника живет в Кривом Рогу и приезжала в Одессу на сессии (обучение было заочным). По окончании учебы мы созванивались, и пару раз мы с сыном приезжали в гости. Вспомнила я и то, что Вероника уже 9 лет трудится медсестрой в хирургическом отделении. Я тут же набрала ее номер. Вот, говорю, так и так, у меня камни, надо оперировать…
-Приезжай к нам, Иришка! – оборвала меня Вероника, - у нас тут все режут. И желчный в том числе. Сделают аккуратно, но сильно – лапароскопом. И дешевле, чем в Одессе.
Лапароскопия – современный метод хирургии, в котором операции на внутренних органах проводят через небольшие (0,5-1,5 см) отверстия, в то время, как в традиционной хирургии требуются большие разрезы. Спектр хирургических вмешательств, выполняемых лапароскопическим доступом широк: от холецистэктомии до операций на толстой и прямой кишках. (Википедия)
Холецистэктомия – вот, что мне нужно сделать. Операция Х!
В Одессе тоже делают лапароскопию, но чем дольше я общалась с Вероникой, тем сильнее крепло окончательное решение: ехать в Кривой Рог. У меня впереди отпуск, поеду в гости, развеюсь, отдохну, сделаю операцию…..куплю костюм с отливом и в Ялту… Нет, сначала Кривой Рог. А костюм пока спортивный. Чтобы было в чем лечь в больничку.
5 октября, в первый день отпуска, сразу после дня рождения, оставив мужа, сына, собаку и кошку на попечение друг друга, я села в автобус «Одесса-Днепропетровск» с остановкой в Кривом Рогу. Не люблю автобусом ехать, спать неудобно и дорога плохая. Но поездом дольше, и ходят они 2 раза в неделю в этом направлении.
Вероника, крупная круглолицая хохотушка, приняла меня, как родную:
-Располагайся, Иришка. Сегодня вечером Танюха придет, посидим, поболтаем…
Танюха – приятная полноватая блондинка, работает в одном отделении с Вероникой. Ей никак не подходило имя Татьяна, Таня, Танюша, Танечка, Танька.. Именно Танюха, хотя в ней не было ничего жлобского или вульгарного. Но так ее называла Вероника. Так ее называли все. Танюха 3 года назад развелась с мужем, и нам с Вероникой предстояло выслушать очередной рассказ об очередных похождениях с очередным кавалером. Нам, ведущим тихую семейную жизнь (у Вероники, как и у меня, сын – один, муж – один), было интересно, что делается во внешнем мире. Год назад Танюха по-настоящему влюбилась (взаимно, что немаловажно) в мужчину из Ровно. Они познакомились на отдыхе в Трускавце. Теперь изредка созваниваются. У Паши был выбор между чувством долга перед женой и тремя детьми и возможностью создать новую семью с любимой женщиной. Но это означало бросить все, что нажито непосильным трудом, поэтому окончательного решения он так и не принял. А Танюхе приходится довольствоваться тем, кто рядом, в ожидании Паши.
Признаюсь, я ей немного позавидовала: не каждому выпадает счастье встретить свою половинку в этой жизни…. «Коротаем мы ночи длинные, нелюбимые с нелюбимыми».
Танюхины рассказы немного отвлекали меня от гнетущих мыслей о предстоящей операции.
Через день после приезда я наконец предстала перед хирургом. Но забегу немного назад.
-Я знаю, кто тебя будет оперировать, - вынесла свой вердикт Вероника, - Слипенький Степан Михайлович.
Прервав мои размышления на тему, может ли человек с такой фамилией быть хорошим хирургом, Вероника добавила:
-Он очень хороший специалист, людей с того света вытаскивал.
Потом помолчала и добавила:
-Но я уверена, что до этого не дойдет.
Слипенький оказался приятным лысым дядечкой, говорящим на суржике, с маленькими усиками и белозубой улыбкой.
Мне пришлось сделать УЗИ по новой, чтобы посмотреть заодно еще и почки. Убедившись в очередной раз в том, что камни за это время не исчезли (у меня была надежда на чудо), я все-таки спросила:
-А если не оперировать?
-Можно и не оперировать, - ответил доктор, - сейчас по крайней мере. Но рано или поздно придется это сделать. Камни сами не растворятся и не уйдут.
-Пока ты молодая, пока регенерация хорошая, и раз ты уже здесь, - давай резаться, - подытожила Вероника, - ты же за этим сюда приехала!
Отступать было некуда. Операцию назначили на 14 октября, но потом оказалось, что это выходной – новоиспеченный украинский праздник «День защитника». Пришлось перенести на 16-е. До этого времени мне предстояло сдать анализы, включая печеночные пробы, коагулограмму, группу крови, резус-фактор, кровь на ВИЧ и всевозможные гепатиты. Как впоследствии выяснилось, у меня все отрицательное, кроме резус-фактора. Уже радует.
А тут, как назло, резко похолодало. Когда я уезжала из Одессы, было еще тепло, как летом. Я предполагала, что октябрь – не май, поэтому взяла с собой свитера, пальтишко, ботинки, теплые носки, шарф… Но к зиме в середине осени я готова не была. Ночью стояли заморозки, днем температура воздуха повышалась до +3 максимум плюс сильный ветер.
И вот я в искусственной дубленке Танюхиной старшей дочки размера на три больше, чем я ношу, в Вероникиной зимней шапке по самые брови, 14 октября иду в церковь. Сегодня большой церковный праздник Покрова Пресвятой Богородицы.
Я не считаю себя рьяной христианкой (хотя и крещенная в этой вере), но иногда в церковь захаживаю, когда чувствую, что надо. Сегодня как раз такой случай. Вероника была на работе, и мы пошли с Танюхой вдвоем. Отстояв положенную службу и выслушав проповедь батюшки на тему «Сегодня такой большой праздник, но к сожалению не все грешники пришли в церковь», я поняла, почему я ни разу не была на исповеди. Индивидуальную проповедь на тему собственной греховности я выслушать не готова. Я приложилась к иконе Покрова Пресвятой Богородицы, потом приобрела такую же в церковной лавке (люблю красивые иконы), чтобы взять с собой в больничку.
Вечером накануне моего поступления в больницу мы собрались втроем у Вероники на кухне.
-Ешь быстренько, - приказала мне Вероника, ставя передо мной полную тарелку жареной картошки, - потом уже нельзя будет.
Ну да. Жареного, жирного, острого точно нельзя будет.
-А чего еще будет нельзя? – спросила я.
- Торты, пирожные, шоколад, грибы, лук, чеснок, огурцы, помидоры, кофе, алкоголь…- перечисляла Вероника.
- А что же тогда можно?
- Каши всех видов, нежирное мясо и рыбу, отварные овощи, кефир, из хлеба только сухари…
Не скажу, что я сильно расстроилась. К ограничениям в еде мне не привыкать (хотя из-за шоколада я немного приуныла). Мои 48 кг живого веса при росте 151 см в сорокалетнем возрасте – яркое тому подтверждение.
- Накануне операции полдня и в день операции с утра тоже ничего не есть! Потом потихоньку можно супчик хлебать, - продолжала Вероника.
- Да это ненадолго, - сказала Танюха, перенесшая к своим 43 годам четыре операции, - мне в апреле желчный удалили, а в июне я уже водку пила и шашлыком закусывала.
Хирургическое отделение криворожской железнодорожной больницы отличалось своей уникальностью и многопрофильностью. Здесь оперируют все начиная от желчного и заканчивая аденомой простаты. Уникальность заключается в том, что одна половина отделения отремонтирована, а вторая так и осталась в совдепе, на ремонт денег не хватило. Зато четко видно, где чистая сторона, а где гнойная.
Меня определили в трехместную палату на чистой отремонтированной стороне. В палате, кроме меня, не было никого. Вечер накануне операции прошел в размышлениях о наркозе. Анестезиолог днем дал мне две малюсенькие таблеточки и велел принять одну перед сном, другую утром. Я думала о том, как сложится моя жизнь, если (или когда) я очнусь после операции, вспоминала знакомых, которые удаляли зуб и глотали кишку под общим наркозом, удивляясь их доверчивости и бесстрашию. Кто-то боится физической боли, а кто-то – отключения сознания. У каждого свои страхи…
На следующий день на операцию меня взяли ближе к часу дня. Передо мной было несколько «острых», с приступами, их надо было резать в первую очередь. Ко мне в палату вошли медсестра-анестезистка и санитарочка. Мне сделали премедикацию (это внутримышечный укольчик перед общим наркозом) и провели в предоперационную. Там я разделась до верха, надела бахилы до колен и пошла в операционную. Страх вместе с негативными мыслями куда-то исчез, освободив место спокойствию. Анестезистка подключила меня к капельнице, какое-то время я еще о чем-то болтала с анестезиологом и наблюдала за тем, как одевают халат Степану Михайловичу. Потом произнесла фразу: «Кажется, я вырубаюсь», после чего таки вырубилась.
Никакого света в конце тоннеля я не видела, никакого гласа Божьего не слышала. Слышала только голос анестезистки, но ничего сказать не могла.
Когда я очнулась, я почувствовала у себя во рту что-то лишнее. Инородным телом оказалась интубационная трубка, через которую мне подавали кислород. Анестезиолог ее быстро вытащил. Я осмотрелась. Хирург ушел, медсестры гремели инструментами… Где-то сзади раздался голос анестезиолога: «Ну вот и все.» Я подняла голову. На моем животе красовались 4 марлевых шарика, крест-накрест залепленные пластырем. Да, это таки все. Все закончилось.
Санитарочки подали каталку.
-Ну-ка приподними попу, если она у тебя там есть.
-У меня красивая попа! – это были мои первые слова после операции, - маленькая, но красивая, - уточнила я, уже лежа на каталке.
Все засмеялись. А мне стало легко-легко. Даже не пугала перспектива провести ближайшую ночь в реанимации. Там мне еще что-то капали, кололи, измеряли температуру, давление…В реанимации, кроме меня, находились еще трое: два острых холецистита (мужчина и женщина) и напротив меня еще один мужчина, которому поменяли тазобедренный сустав. На радостях, что я могу разговаривать, я засыпала мужичка вопросами. Когда поступил? Кто оперировал? Что болит? Убедившись в том, что теперь я в сознании, я уснула.
Наутро мне дважды обмотали живот простыней, завязали посередине тугой узел (ну типа бандаж) и отпустили в палату, вручив на память содержимое моего желчного пузыря, завернутое в кусок марли в пакетике из-под капельницы. Камушки были небольшие, размером с пшено и черные, как угольки. Их действительно было много, я насчитала 42 штуки.
Несмотря на то, что я не ела почти двое суток, есть не хотелось (наверное, глюкозу капали). Зато хотелось курить, и я, накинув дубленку, вышла на улицу. Помня рекомендации Вероники, первые два дня я хлебала один суп из больничной столовки, раз в три часа съедала ложку принесенного Вероникой творога, запивая однопроцентным кефиром, пила чай и воду. А уже на третий день после операции меня выпустили домой.
Я пока еще в Кривом Рогу. Два дня назад мне сняли швы. Вероника сегодня в ночь, Танюха снова уехала в Трускавец…. А я, поев гречки с кефиром (вкусная штука оказывается), пью чай с сухариками и пишу этот рассказ. Для тех, кому предстоит Операция Х. Чтобы никто не боялся.