Аmount : Рентген.

Вы знаете, как горячий нож входит в масло? Он его просто не замечает. Так вот, горячий нож – это я, а брикет подтаявшего сливочного масла – это служба безопасности вашей страны. В целом неважно где вы живёте, в Америке или в Гвинея Биссау, разница состоит лишь в том, что разжиревший американский «особист» получает на сто долларов больше чем его чернокожий коллега. Я говорю про те деньги, которые остаются у них на руках после уплаты всех налогов и страховок. Если вы немного знакомы с макроэкономикой, то вы поймете, о чём я, а по слову «особист» определите моё российское происхождение. Относительно последнего, я готов поставит пинту хеннеси против, поскольку именно мимикрии под спецслужбы других государств учат в первую очередь. Впрочем, я разболтался.

Я лечу самолётом украинской авиакомпании в Киев. У меня дипломат с терабайтами секретной информации, две пластиковые карточки с тридцатью миллионами долларов на счету и часы стоимостью десять гривен, производства Китая. Первое и второе для одного из кандидатов в президенты, последнее для конспирации. Мне очень нравятся украинские стюардессы. Есть в них что-то от Евы. Что-то беспрекословно соблазнительное и возбуждающее. Они так порочно раздают журналы и минеральную воду, что даже моей спецподготовки не хватает для того, что бы держать себя в руках. Ох уж эти белые блузки, расстёгнутые до третьей пуговицы, ох уж эти фирменные, обтягивающие юбки. Но природная честность наступает на горло моей же павлиньей песне – именно стюардесс у меня не было. Даже стажёрок не было. Кто угодно был – корректорши, библиотекарши, медсёстры, женщины-логопеды и девушки-бойскауты, молодые актрисы и не очень молодые дрессировщицы в цирке, женщины-стоматологи и женщины-архитекторы. Я мог бы написать сексуальный справочник по особенностям женщин различных профессий, но одна глава там была бы абсолютно пуста. И это честно. Я действительно не знаю, каковы стюардессы в постели. Возможно они такие же, как специалистки по римскому праву или как кассирши в Макдоналдсе. Но ответ на это вопрос я оставлю до сорока лет. Мне почему-то представляется, что секс со стюардессой наиболее приятен именно в этом благородном возрасте. Уж и не знаю почему.

А пока мне тридцать и Боинг, показав купала Лавры и серебряную ленту Днепра, заходит на посадочную полосу аэропорта Борисполь. Я переключаюсь на те задачи, которые ждут меня в Киеве. Мать городов Русских и моя страсть и боль. Я не знаю, чем там руководствуются мои шефы, но отправлять человека шпионить в Киев против Киева, так же нелепо как пытаться бросить курить в пабе. Киев перевербует любого за час. Пройдите весною по Подолу, выпейте квасу и послушайте сердце Города. Посмотрите на Киевлянок и можете выкинуть свои шпионские удостоверения. Не знаю как мои коллеги, а я буду продавать свою родину только киевским спецслужбам. Здесь, в центре Украины, сосредоточилась вселенская благодать. Необычайное спокойствие может охватить самого занятого клерка, выйди он в Киевский парк и послушай воробьиный шум и гам. А запрокинь он голову и устреми свой взор в необычайную синь Украинского неба, считай, пропал парубок и нет ничего что может быть более приятным и важным для него чем эта нирвана во всём белом свете.

Ну вот и мои подопечные. Лица хмурые, машины слишком дорогие. Как же я устал от вас, господа. Господа без чувства юмора. Я бы мог вас перевоспитать, но мои шефы предпочитают играть с вами в кошки мышки. Вы и понятия не имеет, почему я здесь. Вы думаете, я привёз вам деньги на предвыборную компанию? Ох уж эта вечная славянская инфантильность!

Услужливый человек услужливо оббегает двухгодичный Мерседес и услужливо открывает предо мной дверь. А я смотрю на рощу, что невдалеке, на голубое, бездонное Украинское небо, на парня, который целуется со своей девушкой прямо на остановке такси, на семью, с двумя чемоданами и тремя девчонками мал-мала, загоревшими как негритята, которые улыбаются непонятно чему. И что-то происходит со мной. Я даже не знаю что. Я заглядываю в Мерседес и говорю человеку, лицо которого не сходит с телеэкранов последние два месяца: «Знаешь, мы передумали» - и закрываю дверь.

Я возвращаюсь назад в аэропорт, а этот очень высокий человек, нелепо бежит за мной и хватает меня за локоть, пытаясь удержать, и что-то там говорит. В конце концов, он мне надоедает и я, сделав ему контроль на кисть, говорю на ломанном украинском, прямо ему в лицо: «Пiйшов у дупу!» Он как-то сразу сникает и комкается вся его напыщенность и манерность. Никакой он теперь не кандидат в презенты, а нашкодивший школяр.

Я иду, а в голове моей звучат слова малоизвестной украинской рок – группы: «разом нас богато, нас не подолаты…» а потом вдруг совсем неожиданно «я бачу навколо, деревья и квиты…». Я иду, а меня переполняет всё то, что сделали Украинцы - Гоголь и Булгаков, Сикорский и Спилберг, Мила Йовович и Альберт Эйнштейн и сотни других, имена которых тщательно вымараны из истории. Слёзы катятся по моему лицу. Впервые в жизни я плачу.

Никогда не шпионьте в Киеве, если не хотите утратить профессионализм!

Amount. Kharkov. Ukraine
Albert_73@yahoo.com