Бравый и Трюфель : Разлад

Жирная баба, такая, представьте себе, массивная дородная тётя, хватает за ворот тщедушного мужичонку, задирает ему пиджак и пишет на спине официальную жалобу на собственную свою жизнь. Мужичок пытается вырваться, но баба держит его одной рукой крепко, а другой царапает на спине: "в гор-ком жа-ло-ба... сего дня... такой-то...". Жутко, страшно становится человеку, робко дергается он, но ужасно боится возможной расправы. "Негодяй, негодяй, подлец, мерзавец", - приговаривает злая тётка и до крови корябает пером жалкую спину. Наконец она ставит жирную точку: острие вонзается мужику между позвонков, он протяжно стонет и обессиленный опускается на колени. "Прочь пошел", - говорит супруга и брезгливо под зад толкает новым глянцевым сапожком. Нерадивый муж ползет в сторону, давится кровью и издыхает у ближайшего угла. Вы скажете: вздор, варварство, дикий выдуманный матриархат. Но я возражу вам, я с вами решительно не соглашусь, потому что лично имел несчастье убедиться в правдивости такой истории, когда обнаружил во дворе хрипящего от неизвестной мне боли человека. Напрасно опекал я бледное тело в глухом переулке, напрасно взывал к помощи. Из последних сил он протянул мне тонкое золотое кольцо, когда я в ужасе отшатнулся и с отвращением сплюнул. Его глаза вдруг сделались похожими на мертвые глаза кильки в томате. Что успел сказать мне покоренный мужчина прежде чем умолкнуть навсегда? Так спросите меня, ведь я там был! Истекая кровью он прошептал глупо улыбаясь: "по любви... это по любви...". У меня опустились руки. Какая дрянь! Какая гадкая пошлость! Как нарочно сейчас же пьяный хулиган поджег в соседнем дворе мусорный контейнер. Я оттащил сухое тело к горящим помойным пакетам, взвалил его на плечи и опрокинул в вонючую копоть. Будь ты проклят, ничтожный подкаблучник, будь ты трижды проклят. Стоя у высокого пламени, я смотрел как в нем растворяется серое несчастное тельце с обнажившимися костями.

С балкона третьего этажа жирная тётка высматривала своего благоверного. Где-то он сейчас...