Припадок спокойствия : Наши будни

Прыгать уже было поздно. Гаврилович с досадой окинул взглядом людей собравшихся внизу у подъезда, и подумал, что при таком количестве зрителей, это больше будет похоже на цирковое представление, чем на крик отчаявшейся души. Поэтому он тяжело вздохнул, и полез обратно в распахнутое окно кухни. Забравшись внутрь, он закрыл створки, чтобы не дуло - зима все же - и поставил на плиту чайник. Зажег конфорку, достал чашку, засыпал в нее четыре ложки чаю, и сел ждать. Скоро чайник засвистел. Гаврилович залил до половины чашку кипятком, и тут в дверь позвонили. Гаврилович вернул чайник на плиту, и пошел открывать двери.

На пороге стоял молодой румяный милиционер, и серьезно на него глядел.
- Вам чего? - поинтересовался Васильевич.
- Это вы самоубийца? - строго спросил милиционер.
- Я, - устало отозвался Гаврилович. - А в чем дело?
- Дело в том, - сказал пожарный. - Что вы нарушаете.
- Что именно?
- Общественное спокойствие!
- Чем же это я его нарушаю?
- Тем что пытаетесь покончить собой, на глазах у всех.
- Вы хотите сказать, что покончи я с собой у себя в квартире, общественное спокойствие это бы не затронуло?
- Именно так. Вы бы не смогли нанести моральных увечий детям, женщинам, старикам, или просто чувствительным гражданам, которые увидев как вы падаете, могли лишиться нормального сна. Вы, можно сказать, чуть было не совершили террористический акт. В духовном конечно смысле.
- Ну извините, - сказал Гаврилович. - Но у меня есть свои резоны так поступать.
- Какие же, если не секрет? - заинтересовался милиционер.
- Дело в том, - сказал Васильевич. - Что ночью ко мне приходит ОН.
- Кто он? - напрягся милиционер.
- Он.
- Скажите, для начала, хоть как он выглядит?
- Да как он всегда он и выглядел. Бледное лицо, черный плащ. Вместо глаз впадины, на дне маленькие холодные зрачки. Едва маякнет, как у меня спина мурашками покрывается, и начинает трясти. Я вдруг понимаю, что никому я не нужен, ни космосу, ни правительству, ни руководству ОСВД.
- А ОСВД здесь причем?
- Да как причем, когда эти бляди стали нашим домом управлять, так ОН и стал ко мне по ночам являться.
- Да кто он?
- Кто, Кто! Не ясно кто? ПИЗДЕЦ! Вот кто! Посмотрите сколько мне коммунальных насчитали.

Гаврилович метнулся в кухню, и вернулся с ворохом квитанций. Сунул под нос милиционеру. Тот внимательно пересмотрел цифры, что-то в в уме скалькулировал, и почесав затылок сказал:
- Н-да. Ну все равно, это не вариант. Не стоит из-за этого жизни лишаться.
- А кто собирался лишаться? - удивленно спросил Гаврилович.
- Вы, - неуверенно сказал милиционер.
- Нет, дорогой товарищ, ты что-то путаешь. С жизнью я расставаться не собирался. Думал прыгну, ноги сломаю, и ладно. Мне тогда пенсию по инвалидности назначат, и будет у меня все в ажуре, а то я с обычной то пенсией, с текущей жизнью не справляюсь.
- А, - обрадовался милиционер. - Тогда всё понятно. Тогда другое дело. Тогда не смею вас задерживать. В добрый как говорится путь!

И отдав честь милиционер ушел, а Гаврилович вернулся на кухню, отхлебнул остывшего чаю, и подумал, что надо будет ночью ещё разок попробовать. Тогда народу поменьше шастает. И главное не забыть предупредить Маргариту Васильевну, из двадцать шестой квартиры, чтобы посмотрела, что с ним после падения будет. И сказать ей, чтобы она сразу вызвала скорую. Мало ли что. Второй этаж все-таки.