Бритва Оккама : Рок-н-ролльные небеса

В начале были двери. Бодрая женщина бодрым голосом заявила: «Осторожно: двери закрываются! Следующая станция — Волгоградский проспект!» И они сдвоенно хлопнули, гильотиной отрезав уже пройденное, еще одну ненужную станцию. Фаршированный людьми вагон уже распух, как бычий пузырь, и, казалось, вот-вот лопнет. Тесно и удушливо. Но надо было избавиться от жалости к себе и вспомнить, ради чего все это. Я открыл глаза и посмотрел в пространство. Чего никогда нельзя делать в московском метро в час-пик, так это засматриваться людям в лица. Один пойманный взгляд давит, как петля на шею. «Сышь, ты! Чо смотришь? Опохмеляться надо»! - упрекнул носатый пузач. Но как же мне опохмелиться, если я сперва и проблеваться не могу? НЕ могу физически. Тошно мне от окружающего мира. Но позывы к «очищению» вроде бы есть, остается только, упершись ладонями в колени, зычно явить миру, сколько и каких горестей я выпил и что самое важное — в какой последовательности. И — никак. Одна тупая, ноющая и отвратительно тянущаяся, как перегон метро, боль. Но и тебе сейчас не лучше, я знаю. Мы с тобой похожи: ты тоже задета равнодушием, покалечена любовью. Первой и не взаимной. Юношеской. Ты обожглась однажды, как ребенок о горячую плиту, и теперь держалась на расстоянии от этих чувств. Любовь как спорт: получаешь травму и долго не можешь восстановиться. Затем происходит короткая вспышка активности: желание жить и видеть мир в красках. И снова — рецидивы, рецидивы, рецидивы. Тем ценнее те редкие победы, что были. Ты — мой рецидив, напомнивший, что счастье любить и быть любимым невозможно и недостижимо. И ты же — моя самая большая победа. Ты мотивировала Жить и Стремиться. Рядом с тобой хотелось быть лучше. Изменяться. Ты была добрая и жертвенная. А я молчал. Почему я всегда молчал, когда ты говорила о том, что не давало тебе покоя? Почему не сумел показать, что ты значишь для меня на самом деле? Просто я видел, что из твоих уст, как мед, смешанный с плесенью, текли любовь и цинизм, возвышенность и пошлость, желание отдать себя без остатка, раствориться в другом - и неверие. Ты боялась раскрыться до конца, чтобы не пораниться, и потому жалила первой. Ты обвиняла и судила, делала выводы — я держал удар. Ты давила — я уступал. Ты хотела дойти до сути — я закрывался. Ты сильная — я жалел себя. Ты дрожала и смущалась — я не знал, что мне делать с неожиданного свалившимся на меня счастьем, был растерян, как человек, случайно выигравший в лотерею. Ты была горька, но спасительна, как лекарство, которое я отказался принимать, потому что не мог выдержать «побочных эффектов» - всех твоих сарказмов и «проверок». От них проще сразу в омут. Ты не любила людей, не верила в их искренность. Теперь я тоже не верю. Вот видишь, я даже не смотрю на них. «Таганская!» Меня вынесло общим потоком на платформу. Похмельными руками я пошарил в карманах и нашел там маленький, но плотный сверток, и извлек его на свет. «Бар-бар-ис-ка!» Я зашел в вагон. Слащавый запашок леденца, как звон, раздавался в затылке и гортани. И ослаблялись позывы. Я молчал — еще одна иголочка уходила под кожу. Тебе казалось, что это от равнодушия, но я удивлялся твоей чуткости, с которой ты читала меня, проникала туда, вглубь, на много километров. Ты влезла в душу ко мне без мыла, но с веревкой, которой и задушила все доброе, что еще оставалось. Достав до самых нижних слоев, ты могла бы вылепить из меня все, что тебе захотелось бы. И ты вылепила монстра, грубого, неспособного на большое чувство, капризного и лживого. Главная моя ошибка: я кинул тебе в лицо твою гордость и независимость, твое стремление сделать все идеально и в одиночку — за что и был разукрашен всеми грехами мира всего. Фальшивый, ненастоящий, непробиваемый, не любящий, а потому недостойный. И наконец ненавистный — таким я и остался в твоих глазах.
Но мне нравились такие отношения, поверь. - На последнем шансе, на издыхании. Потому что именно это и есть жизнь, единство и борьба противоположностей. А быть вместе на привычке, без чувства, а только потому, что с человеком тебе комфортно и легко — это старость. Разве ты кандидат в пенсионеры?
Да, тяжелы были наши отношения, как эти станции в час-пик. Я знаю: ты не любишь историй со счастливым концом, но у меня больше нет сил. Финиш. Моя остановка. Пора сойти, подняться на поверхность, доплестись до твоего дома и все рассказать: про метро, про двери, про любовь и боль... про рок'н'рольные небеса, где мы обязательно встретимся и будем вместе тихо слушать музыку — на незнакомом языке, но на прекрасные мотивы.