Урюк : Аксиома выбора (часть 2)

Знаете, когда кто-то пристально смотрит на вас в метро, не пугайтесь - человек может просто разглядывает кусочки своего отражения.
Лика специально носила с собой зеркальные очки. Она любила читать в метро и в перерывах между чтением, раздумывая над прочитанным, не стесняясь, разглядывала попутчиков. Она давно заметила, что некоторые люди, как животные, чувствуют на себе посторонний взгляд, но посмотрев на своё отражение в отблесках очков напротив, как-то успокаиваются, увидев в зеркальных стеклах самих себя. И это абсолютно напрасно. Лику забавляла такая наивная доверчивость. Ведь за зеркалом были чужие глаза, которые бесстыдно и нагло вторгались на чужую территорию души.
В этот раз напротив сидел немного неряшливый, худой мужчина лет сорока или около того. Вполне прилично, даже с легким шиком одет. Он шелестел какими-то бумагами, то ли с чертежами, то ли со схемами, и смешно, будто удивляясь написанному, морщил лоб. В нём не было ничего примечательного, кроме старомодных очков с сильными диоптриями, которые увеличивали глаза настолько, что он был похож на персонажа из японского аниме. Лика улыбнулась украдкой.
Мужчина сразу понял, что его разглядывают, но не отреагировал почти никак. Бросил пару взглядов, зачем-то кивнул Лике, и снова уткнулся в бумаги. Лике стало любопытно. Затем он убрал бумаги в потёртый портфель, звякнул железным замком и подсел к ней. Сразу спросил.
-А что за книжка?
Лика перевернула титульный лист.
-Математика. Утрата определенности,- прочитал он.
- Для чего вы это читаете? Хотите выглядеть умной? Сомнительный козырь в наше время, - мужчина немного картавил и плохо выговаривал «л».
- Я похожа на умную в этих китайских зеркальных очках? – усмехнулась Лика. - А книжка вполне себе научпоп.
- Знание берется из наблюдений, а не из книг, - язвительно заметил мужчина, - Итак, о чём она?
- История математической мысли, если вкратце.
- А сейчас о чём конкретно читаете?
-Теория информации. Алан Тьюринг. Оказывается, он был не только унылым гомиком.
Но мужчина сделал вид, или пропустил ответный сарказм мимо ушей.
-Любопытно. А вы знаете, что наша обыкновенная вода, - обладает кристаллической структурой? Молекулы воды образуют своеобразные кластеры с разными напряженностями поля внутри себя. И эти кластеры движутся друг относительно друга, как слои, но занимают определенное положение в зависимости от действующего поля. В химии говорится, что имеется определенная конформация, в зависимости от различных минимумов потенциальной энергии. Короче, вода может переносить информацию, воду можно заставить помнить. Так что все эти сказки про живую и мертвую воду, могут вполне оказаться реальностью.
-Моя бабушка клала в кувшин с водой серебряную ложку. Это из этой оперы? – ухмыльнулась Лика.
-Почти, но не совсем, - незнакомец увлёкся, глаза его заблестели, что выглядело крайне комично в случае с ним.
-Серебро кладут, чтобы выделялись ионы серебра, но они появляются в таком малом количестве, что и говорить об их полезности нечего. Лучше класть камень типа шунгита. Так вот. Любой компьютер хранит информацию в кристаллах кремния. Вода, на самом деле, тоже минерал кристаллической природы. Только у кристаллов воды гораздо больше степеней свободы, чем у кремния, что позволяет хранить большее количество информации. К тому же, кислород более активен, нежели кремний. Однако, есть теория, что может существовать не только углеродистая, но и кремневая жизнь. Лика с удивлением смотрела на то, как прямо на глазах идея преображает человека, и улыбнулась. Ей была близка такая одержимость наукой.
-Вы очень хорошо улыбаетесь. Спасибо.
- Так вы химик?
- Физический. То есть физикохимик. Только мне на Балтийской выходить надо, - мужчина запнулся, засмущался и покраснел, как подросток. Начальный напор и решительность, сменившаяся крайней неуверенностью, казалось, разрывали его нейроны в противоречиях.
«Станция «Балтийская»: раздалось из громкоговорителя.
- Я с удовольствием приму ваше приглашение, - всё еще обескураживающее улыбаясь, неожиданно предложила Лика. Тот вытаращил на неё глаза, не веря своим ушам.
-А вы не боитесь идти в гости к незнакомому мужчине?
- Нет.
- Вы такая бесстрашная? Почему?
Лика вдохнула.
- Я просто внимательная. Это же очевидно. Потому что вы курите, у вас отдышка, а я бегаю достаточно быстро. У вас сильная близорукость, и стоит сбить с вас очки, как вы превратитесь в беспомощного калеку. К тому же я не буду идти впереди вас, ни рядом, только сзади. Затем, в крайнем случае, я могу откусить вам ухо, выцарапать глаза или еще что похуже. Не беспокойтесь, я вполне готова к сюрпризам. Да, и не похожи вы на маньяка. На чудного оригинала, да. Но не на маньяка. Пойдемте. Расскажете мне про мертвую и живую воду. Я в детстве пробовала создать лягушачьего Франкенштейна. Ничего не вышло, слава богу.
-Мадемуазель знает толк в электролизе? Очень приятно. Павел.
- Мадемуазель всегда обуревала жажда познания. Взаимно. Лика.


Павел жил недалеко от метро в старом, бывшем доходном доме. На последнем шестом этаже. В коммунальной квартире, вместе с пожилой матерью и младшим братом-подростком. Брата звали «Вад». Такое странное имя было из-за проблем c дикцией у Павла, а не направление скоростного шоссе из известной композиции АС/DC. Лику позабавил этот безнамеренный цинизм. Вад страдал детским церебральным параличом и по улице мог передвигаться только в коляске. Нелицеприятная иллюстрация поздних родов. Мать Павла, - тихая, молчаливая женщина, - жила с Вадом в одной комнате. Она редко поднимала глаза, а когда Лика все же случайно встречалась с ней взором, то от её взгляда веяло спокойной мертвенно- холодной отстраненностью. Такие взгляды характерны безумцам или испытавших многих несчастий людям. Соседом был вахтёр с находившегося поблизости завода резинотехнических изделий. У вахтёра было профессиональное заболевание – алкоголизм. Он мочился в банки из-под закусок, которые затем выливал в форточку, иногда промахиваясь, от чего из его комнаты шёл запах застоявшейся перегарной мочи. Другой соседкой была приветливая благообразная старушка. С нею вместе проживало около десятка кошек. Так что было не совсем понятно, откуда идёт больше вони. У Павла была собственная большая комната с балконом, выходившим на заброшенные железнодорожные пути. Иногда по ним, испуганно свистнув, и выпустив из трубы дизельного «шипунка», проползал облупленный маневровый тепловоз. Неуклюже сшибал пушистый снежок с белых лапок разросшихся поодаль кустов.
Простужено урча двигателем, он старался поскорее стыдливо убраться куда-то в недра завода, где кто-то ещё заливал в тепловозное чрево топливо и менял в движках масло. Лика полюбила, закутавшись с носом в толстый плед, стоять на балконе и наблюдать за статичным индустриальным пейзажем с низко нависшим, серым небом. Иногда к ней на балкон пробирался Вад. Лика пускала его к себе под плед. Обнимала, и смотрела в его глаза, такие же пустые, как и это зимнее небо. «Может быть, ты умеешь видеть днём звёзды?» - спрашивала его Лика. Но Вад лишь пускал слюну и тихонько подвывал в тон ветру, запутавшемуся в водосточных трубах и карнизах старого дома. «Безысходная идиллия»: размышляла Лика и улыбалась.

********

Итак, она поселилась у Павла. Отношения между ними начались странно. Он зачем-то в первый же вечер показал ей Лолиту. Лике фильм не понравился. Лолита ей показалась слишком развязной для своих лет, а мать слишком хороша, чтобы поверить Гумберту в отсутствии притязаний. Но, несмотря на это, они с Павлом стали любовниками. Каждое утро Лика торопливо убегала на учебу. Её всегда провожал Вад. Он приходил на кухню, садился в углу на табурет за столом, и внимательно смотрел, как Лика завтракает, с бутербродом в одной руке, другой по ходу что-то черкая в черновике с решениями задач. У них сложился свой ритуал. Вад протягивал клочок бумаги с каракулями и вопросительно улыбался. Лика, делала вид, что внимательно рассматривает рисунок, хвалила его, и в награду давала леденец. Вад довольно мычал, и чмокая леденцом водил пальцем по заиндевевшему окну. Однажды, в её черновике, где она после душа собиралась накидать график функции, Вад изобразил нечто похожее на птицу с открытым клювом. Лику позабавила смешная птичка, летящая вдоль оси х, она выдрала листочек из черновика и стала использовать его, как одну из многочисленных закладок в своих учебниках.
Павел собирался много позже, вместе с матерью. Помогал спустить коляску с Вадом и провожал их до метро. Они каждое утро ездили на лечение в какую-т о больницу на краю города и возвращались уже поздно вечером. Лика недоумевала. Павел вполне прилично зарабатывал, чтобы отправлять брата с матерью на такси, но они каждый раз ездили на общественном транспорте.

По его рассказам он работал в лаборатории какого-то НИИ, но Лика ни разу не слышала, как он говорил по телефону с кем-нибудь о работе. Не упоминал о проблемах, которые всегда случаются в коллективах людей. Ни разу не посетовал на бухгалтерию или начальника. Но материальных проблем у него не было. Нет. Он не мог позволить себе купить Лике брильянтовое колье, хотя, чёрт его знает, может быть и мог. Лику мало интересовали границы его благополучия. Она привыкла к аскетизму с детства и привычек своих менять не собиралась, так как не видела в этом необходимости. Раз в неделю по его инициативе они ходили в какой-нибудь ресторан или в театр. Он зачем-то купил Лике несколько вечерних платьев. Она не в чём себе не отказывала, карманных денег ей давалось предостаточно. Лика не могла охарактеризовать, любовь это была или нет. Мы наблюдаем мир через призму собственных чувств, мыслей, оценочных суждений. Лика пыталась абстрагироваться от всего этого. Сократить, как лишние члены уравнения. Наши органы чувств, утверждал Декарт, способны лишь вводить в заблуждение. Только разум может развеять туман подобных заблуждений и постичь истину.

Единственное, что Лика не могла понять: зачем они живут в этой вонючей коммуналке, когда могли бы преспокойно сдать брата в специальный дом с сиделками и уходом, разменять квартиру и зажить другой жизнью. С другой стороны, это было не её дело. Она лишь один раз попробовала спросить у Павла, но тот неожиданно пришёл в такую ярость, что Лика пожалела, что только намекнула на, казалось бы, логичное решение проблемы. Лика понимала, что Павел дорожит ею, так как шансы получить в пользование свежее тело в самом расцвете молодости у него сводились практически к нулю. Тем более — её тело, с такой незаурядной головой. После одного случая Павел ещё больше оценил её острый ум и блестящие мыслительные способности.

Лика плохо понимала в черточках и диаграммах, которые рисовал Павел. Это были пространственные изображения молекул, которые он называл «разными конформациями» Их наименования походили на комбинации из неведомой карточной игры - «ванна», «кресло», «твист», «корона», «валет». Однако сбоку были какие-то расчёты. Лика посмотрела. Это были дифференциальные уравнения нескольких функций поля. И они были решены неправильно. Лика поправила карандашом вычисления, но по новым данным выходило, что напряженность поля стремилась к бесконечности, а этого не могло быть. Странно, что учёный допустил такую нелепую ошибку. Павел же очень воодушевился, когда Лика рассказала ему о поправке. Стал что-то бормотать про квантование, затем схватил её в охапку и закружил по комнате. Таким счастливым она видела его только тогда в метро. Она радовалась вместе с ним, смеясь в его объятиях. Ей было необыкновенно хорошо.
=