elenius : Упасть в небо (на конкурс)

Всё изменилось именно тогда, когда я упала лицом в небо. Я не помню, кто кричал, чтобы я это сделала, но отчётливо помню, что сделать это нужно было обязательно, и когда громыхнуло во второй раз, я рухнула вниз. И только падая, я с удивлением обнаружила, что лечу прямо в облака. Внизу было синее небо и белые пушистые облака. Я выставила вперёд локти, чтобы не захлебнуться и обрушилась в огромную лужу. Небо стекало по моему лицу, а рядом из дома серебряным дождём вылетали стёкла и всё это с бесконечной частотой разрывов, бах, бах, бах. Я опустила лицо и рассмотрела краешек облака покачивающегося передо мной.

Мимо пронёсся какой-то тяжёлый грузовик, обдавая нашу машину волной тёмной воды. Вода тяжело ударила в стекло, я дёрнулась и выгнула спину, уткнувшись грудью в руль. Лёха кончил.
Я осталась сидеть на нём, прижавшись лбом к окну, принимая в себя глазами крупные капли, барабанящие прямо мне в лицо.
- Ты чего? – спросил Лёха.
- Ничего.
- Ты, вроде как, не здесь, не со мной. Чё ты, нормально всё?
- Нормально. Слушай, Лёха, а шо ты машину всё время возле трассы ставишь? Тебе нравится, когда на нас смотрят?
- Ну да, а чё? Типа, драйв какой-никакой. Ну, а я, типа Эсгебионист.
- Эксгибиционист.
- Да.

Я помню, когда прекратились все эти трахи-бахи, все лежали на земле, я подняла голову и увидела Дениса. Он один стоял в полный рост и водил автоматом по небу. Словно в какой-то детской игре в солдатики. Казалось, он сейчас закричит «тра-та-та-та-та». Всё последующее время, которое я прожила в войне, я никогда не могла отделаться от этого детского «тра-та-та-та-та», от нереальности того, что происходит вокруг.

Я накинула на себя футболку, чуть приоткрыла окно с пассажирской стороны и закурила. На улице была холодная, мокрая, злая осень, а я была в машине, как в домике, сидела и курила в приоткрытую щёлочку в мир.
- Слышь,- Лёха натянул штаны,- а скажи честно, ты кончаешь, когда-нибудь? Ты же вообще от секса кайфа не получаешь.
- Чего ты так решил?
- Так я не идиот, вроде. Тебе вообще похрен всегда всё. Я прав, нет?
- Шо ты начинаешь, Лёха,- я усмехнулась.- Дело не в тебе. Ты классный.

Вся та жизнь, короткая и рваная, была одной сплошной бомбардировкой. Трупы не пугали, все показывали друг другу осколки, мир до войны был моментально забыт. Я перестала дёргаться от работающих пушек.
Денис вытащил меня тогда из неба, мокрую и грязную. Я была рядом с ним, мне не было холодно, я не слышала маму, которая кричала мне, чтобы я бежала в подвал. Зачем мне нужен был подвал, если я только что побывала в небе?
После этого, канонада и дрожащий воздух стали самыми родными для меня в этой жизни. Когда мы с Денисом наслаждались ночами под грохот пушек, я кричала, и крик мой вибрировал вместе с воздухом, рвущимся на мелкие кусочки осколков.

- Лёха.
- Чё?
- Помоги мне уехать на войну.
- Ты дура, что ли? А нахрена ты тогда сюда в Сибирь забралась?
- Меня мамка увезла. Все бежали. И я не смогла матери отказать. Слабину дала.
- Ну ты больная, блин. У тебя паспорт-то есть?
- Мне летом шестнадцать исполнилось.
- Давай сигарету.
Я достала ему сигаретку. Вообще-то Лёха не курит, но, наверное, сейчас, как раз тот случай, когда хочется.

В те короткие минутки счастья, пока Денис был жив, мы выходили по ночам из дома и смотрели на то, как горело чёрное небо, где-то далеко-далеко. Так далеко, что казалось нам не обжечься, не прикоснуться к этому огню.
Я верила в это. Я всегда была уверена, что со мной ничего не произойдёт. Но потом поняла, что это ничего не меняет. Не меняет того, что происходит вокруг, того, как горит и взрывается всё, что окружает меня. Так же, и я горю в этом общем котле.
Это просто кажется, что я в стороне.

- Тебе сейчас на Украину не попасть. Сейчас только Сирия.
- Мне всё равно, Лёха. Давай в Сирию. Лишь бы на войну.
Часть дыма оставалась в машине. Лёха смотрел на меня. По ту сторону дымки. Не отрываясь.
- Ты понимаешь, что ты больная? Вы все больные со своими войнами. Вы, блять, психи. Ты понимаешь это? Ты шизанутая.
Я улыбнулась и кивнула.
А что я могла сказать?