: Тонкая плоть

Все-таки вырвало. Долбанное сердце, опять все испортило. Нет от него проку. Встало колом. Не протолкнуть.

- А ты животное, что притихло? Не сучишь ножками? Не рвешься на волю? Думаешь, я тебя не чувствую? Ты что, сука, думаешь, я тебя еще одну жизнь носить буду? Собирайся тварь! На экскурсию пойдем. Ты там еще не была, и я не была. Вот и прогуляемся под вечерним-то дождиком.

В больничном саду пахло сиренью и арбузом. Полные цветов и дождя ветви вздрагивали от вороватых крадущихся шагов и проливались за шиворот холодными душистыми каплями. Мы подкрались вплотную к мерцающим голубоватым светом окнам. Сердце сдвинулось выше, легкой поступью затукало во впадинке между ключицами Ту-тук, ту-тук,ту-тук, Вытукивало в горле сердце.
Дыхание мое замерло, стало ненужным. Я расправила плечи, вытянула вверх шею и почувствовала, как бархатной холодной гладью скользнули вдоль позвоночника осыпавшиеся четырехлистники сирени. Я тянула шею все выше и выше, тело мое крепло, стройнело, Тянулись вверх ставшие эластичными, как теплое песочное тесто вены. С легким треском выскользнули из плечевых суставов руки. Удлиняющиеся на глазах пальцы устремились ввысь и когтистой голубиной хваткой вцепились в края подоконника. Оторвались от земли ноги и замелькали в воздухе вязкие комья прилишей к подошвам весенней грязи. Бесстыже выпятив зад, я приземлилась на шероховатом подоконнике старого каменного дома. Лицо мое приникло к струящимся по стеклу ручейкам дождя, а переплеты удлинившихся мышц запульсировали мелко и часто. То, что мы увидели за окном, заставило сердце заткнуться, а членистоногую внутреннюю тварь выгнуться дугой, взвиться юлой и превратиться в трясущуюся от возбуждения голую египетскую кошку. Всех троих соглядатаев накрыл хаос тревоги.

За голубым окном белобрысая медсестра совокуплялась с молодым, покрывшимся первым жирком доктором. Мужчина лежал на операционной каталке головой к двери, и я видела только слегка вывернутые наружу бледные стопы. Большие пальцы ног возбужденно дрожали и в такт им тряслись свежевзбитым маслом опавшие с узкого ложа бока. Оседлавшая эскулапа девушка была мала, худа и вертлява. Разукрашенное татуировками тело ритмично двигалось вверх и вниз. Маленькие худые ступни немыслимо изогнулись и объяли металлические прутья каталки. Круглый зад упруго подпрыгивал, и по-обезьяньи скалился чем-то красным. Временами, яблочные скулы попы прекращали свой стремительный аллюр. В возникшей между телами дыре, вспыхивал яркий свет операционных ламп, и появлялись тонкие поправляющие презерватив пальцы. Разглядев скрюченные, матово-черные, скользящие по алому кондому когти, кошка внутри меня выгнулась дугой, загарцевала тонкими вросшими в матку лапами, и впилась египетскими глазами в мой внезапно вздувшийся живот. Острейшая боль заставила меня вскочить на ноги. Одной рукой я ухватилась за нависающий над окном карниз и кулаком другой пнула возбудившуюся внутри меня ревность.

- Не вихляйся, сволочь, не дергайся. Сейчас все закончится. Я не доктор, но я знаю много красивых слов. Например, резекция, эктомия, экстирпация. Что застыли, не понимаете? Я вам объясню, есть такие слова как удаление, усечение, вырезание. Еще мне ооочень нравится слово лапароскопия. Слышишь, ты, в животе живущая, это то, о чем я всегда мечтала. Это, когда через небольшие дырочки заливают в живот углекислый газ и подсвечивают его прекрасным неоновым светом, и в этом круглом светящемся куполе моего живота наконец-то все увидят тебя. Увидят твое мерзкое, дрожащее, покрытое слизью тело. И вот тогда узкая холодная игла вопьется в твою дрожащую от возбуждения кожицу и высосет тебя из меня. Высосет вместе с лежбищем, вместе с моей отравленной ревностью маткой. Пистолет лапароскопа выплюнет вас обеих в белый сверкающий мертвенным светом таз, и мелкая ленивая медсестра выплеснет вас обеих в кусты цветущей под окнами сирени.

- Вы чувствуете, как сладко пахнут перезревшие арбузы? Слышите, как чавкает их прогнившая насквозь плоть? Ну, вы же не настолько глупы! Откуда в мае арбузы? Это расползается, брызжет, превращается в месиво истоптанная моими ногами арбузно-алая плоть тонких египетских кошек.