Юра Дзоз : Кража [1]

Лето восемьдесят третьего года в Ялте выдалось особенно жарким: прохлада от моря и гор куда-то исчезла, воздух раскалился, позволил деревьям насытить себя целебными маслами и приобрёл неповторимый аромат; отдыхающие фланировали по тенистым паркам города, спасались от духоты, обдувая себя ветром от сделанных из газет вееров. Чтобы найти место на пляже нужно прыгать через загорелые тела по раскаленной гальке. И повсюду матрасы, панамки, солнечные очки, лежаки, экскурсии и фотографы с пальмами....

Близился полдень. Антонина Вадимовна Конюхова выглянула во двор, и в распахнутом настежь окне показалось раскрасневшееся от жара четырёх конфорок лицо. Ваню она внизу не увидела, но по привычке крикнула: «Обедать!». Антонина Вадимовна была крупной женщиной с хорошим голосом, и в полдень все находящиеся во дворе знали, что Конюховы садятся обедать. Этот крик стал для местных жителей привычным, как звон часов на центральной площади. Ещё совсем недавно Ване казалось, что он услышит его, даже если будет на другом конце города. Теперь, когда ему исполнилось двенадцать, он по привычке шел домой к условленному времени, – мама не любила обедать без него, - шел навстречу прохладе стен подъезда, тарелке борща со сметаной и горбушке с солью.

Солнце вошло в зенит и слепило глаза. Ваня прищурился и вдруг почувствовал, что земля уходит из-под ног. Упал. Разбил нос и расцарапал лицо.

«Аккуратней! Под ноги смотри!» - послышался хорошо знакомый голос. Ехидно улыбаясь, на него смотрел соседский мальчик, Коля. Он радовался тому, что смог незаметно поставить подножку. Его верхняя губа задиралась и оголяла кривые, пожелтевшие от курева зубы. Смеялся Коля наигранно громко, одной рукой держался за живот, другой – тыкал пальцем упавшего на землю соседа. На лавочке, мимо которой проходил Ваня, Коля играл в карты со старшими парнями. Он пытался влиться в их компанию и при каждом удобном случае старался показать им что он - хулиган бывалый. Коля был старше Вани на три года, но на вид ему можно было дать все восемнадцать. Ростом он был под два метра, сбитый, широкоплечий, с длинными, похожими на два молота руками, ровным лбом и приплюснутым как у индейца носом. Он значительно обогнал сверстников в физическом развитии, но безнадёжно отстал в умственном. Тупой был Коля и жестокий.

Пытаясь доказать старшим, что он достоин их общества Коля систематически и с большим рвением разбивал носы и ставил синяки всем, кто был слабее его. К Ване он питал особую неприязнь. Говорил, что Ваня неформал, потому что носит длинную челку и таким как он морду бить нужно. При каждой встрече, сосед, словно считал это своим долгом, стремился заставить Ваню почувствовать физическую боль. Иногда - далеко не всегда - у него это получалось. Ваня не мог отомстить. Он, хоть и был слабее, не боялся Коли, считал его озлобленным дебилом и предпочитал не связываться, держаться подальше. Если видел его – обходил третьей дорогой.

Ваня поднялся и рукавом вытер кровь с лица. Кроме Коли на него смотрели явно не довольные возникшей паузой игроки.
- Чего смотришь? Шуруй! Тебя мамочка ждет, – выкрикнул сосед и повернулся к кругу картежников.
В квартире пахло жареной картошкой и горелым маслом. В полутемном коридоре, на стене, висели велосипеды, непонятно зачем и когда купленные санки, на полу в проходе лежали корзины и банки с консервацией. Ваня пошел в ванную, вымыл руки, смыл с лица кровь, брызнул на рану тройным одеколоном и направился на кухню.
Конюховы жили бедно. В двухкомнатной квартире ютились: Ваня, его старшая сестра Маша, родители Валерий Павлович и Антонина Вадимовна и дедушка. Валерий Павлович был запойным слесарем инструментальщиком. Дедушка, на восьмидесятом году жизни, не смотря на дряблость организма, ежедневно составлял сыну компанию в выпивке. Семья выживала благодаря Антонине Вадимовне. Она работала учителем химии в школе и была единственным в этом доме человеком, имевшим ничтожный, но постоянный доход. Антонина Вадимовна была умной и воспитанной, скромной и терпеливой женщиной. Одному Богу известно, под какой звездой она сошлась со своим агрессивно взбалмошным супругом.

Отец с дедом почти не выходили из дома. До возвращения Антонины Вадимовны с работы, они занимались тем, что наполняли квартиру мусором, немытой посудой и пустыми бутылками, напитывали воздух табачным дымом, перегаром, вонью своих немытых тел. Когда Ванина мама входила комнату, они предъявляли ей свойственные пьяным людям невразумительные претензии, на которые хозяйка дома уже давно не обращала внимания. Антонина Вадимовна относилась к мужу и его отцу как к квартирантам, а кормила по привычке. Она заботилась о детях и только в них видела смысл своей жизни.

- Что с лицом? – Антонина Вадимовна стояла у плиты и наполняла тарелку едой.
- Упал с камня на пляже, – ответил Ваня.
- Понятно, - вздохнула мама, показывая, что видит лож и не хочет знать правду.

Отец Коли, Савелий Петрович Николенко, был капитаном дальнего плаванья, мать, Белла Артёмовна, не работала. Эта семья по тем временам можно сказать жила в роскоши. Их квартира была наполнена заграничными товарами, диковинками и дефицитами. Многие ребята во дворе были уверены, что рацион питания этого семейства состоит исключительно из импортной еды и деликатесов. Едва ли не каждый день, Коля выносил на улицу жвачки и американские шоколадки, которые демонстративно съедал вместе со старшими, рассказывая при этом, что это лишь малая толика того изобилия, что кроется в стенах его дома. Коля модно одевался, имел компьютер, игровую приставку, а на новый год отец обещал подарить ему японский мопед. Он всегда имел что-то, недоступное, редкое и вызывал повышенный интерес.
Белла Артёмовна была известной в округе личностью, эту женщину вполне можно было называть дворовым ньюсмейкером. Всё время её жизни уходило на посиделки с подругами и мужчин. Когда Савелий Петрович пребывал в рейсе, его супруга без капли стеснения меняла партнёров едва ли не каждый день. Не обращала внимания Белла Артёмовна ни на соседей, ни на друзей мужа, ни на единственного сына. С последним обходилась просто: входила в квартиру с очередным любовником и говорила: «Милый пойди, погуляй, нам с дядей нужно поговорить. Это друг отца».

Коля шел. Потом, в награду, он получал заграничные конфеты (которые, кстати, привозил с рейса его отец). Белла действовала настолько открыто, что создавалось впечатление, будто муж знает о её похождениях и не имеет по данному вопросу возражений. Такое поведение плодило массу разговоров и слухов. Когда Белла Артёмовна входила в подъезд бабульки ещё час обсуждали последние связанные с ней новости.

Сама же Белла Артёмовна считала себя женщиной, перед блеском которой непременно должны померкнуть звёзды, которой должны покоряться города и страны. Она была высокой стройной брюнеткой, курила сигареты с длиннющим мундштуком, носила широкополые шляпки и перчатки до локтей. Домашними хлопотами мама Коли себя не утруждала, говорила, что это провинциально и старомодно. Все домашние дела, включая воспитание ребёнка, брала на себя домработница Ирина Карловна.
***
- Он тебе не пара, мне кажется это очевидно, странно, что ты это не замечаешь. Машенька, я никогда не лез в твою жизнь, понимал и принимал тебя такой, как ты есть. Я всегда говорил о тебе только хорошее, а иначе и быть не могло! Ты замечательный человек! Ну объясни мне – почему он?!
Разговаривали в гостиной. Весь вечер Ваня пытался уединиться с сестрой и поговорить с глазу на глаз, но только теперь, когда гости разошлись, ему представилась такая возможность. На неубранном после праздничного ужина столе - грязные тарелки, чайные чашки, недоеденный торт и почти пустая бутылка десертного вина, на подоконнике - несколько упакованных подарков. Сегодня Маше исполнилось девятнадцать. Она выросла, стала миловидной девушкой с покладистым характером и очаровательной улыбкой. В этом году Маша оканчивала второй курс университета, её брат - первый.
На праздник Николенко Коля был приглашен в качестве молодого человека Маши. Коля сел напротив, и, яростно выгрызая куриную ножку, улыбался Ване жирными губами, подмигивал. Он будто назло не сводил с него взгляд. Ваня спокойно смотрел на знакомое, но неумело завуалированное под приличие ехидство.

Коля давно перестал ставить подножки и делать всякие подлости. Теперь он был членом группы подростков – гопников, которые занимались тем, что отбирали мелочь у детей, слушали блатные песни и катались по дворам на тонированной восьмерке. Правда, нужно отметить, что Коля разительно выделялся на фоне остальных членов компании: носил дорогую кожаную куртку «косуху», аккуратно зачёсывал волосы, пользовался туалетной водой и курил дорогие сигареты. Он нравился девушкам. Его семья по-прежнему жила в достатке.

Ваня был обыкновенным, ничем не примечательным парнем. Но не любил много говорить, общался с двумя – тремя парнями из институтской группы, отличался собранностью, которую часто принимали за угрюмость. В группе Ваня пользовался уважением, хоть и никогда не пытался его добиться. Помня горький опыт своего детства, Ваня покровительствовал тем студентам, которые не могли постаять за себя сами.

На первой же неделе учёбы главный хулиган, Семён Ковалев, прилюдно высмеял одного хилого отличника, Лёшу Авдеева, а после забрал у него все конспекты и выкинул в окно. Ваня вступился, посоветовал Семёну спуститься вниз, поднять тетради и извинится. Тот послал его и попытался поднять на смех, но получил синяки под оба глаза и был выволочен за шкирку в институтский двор за выброшенными конспектами. С тех пор подобные стычки случались многократно, и те, кто получал удовольствие от унижения себе подобных, предпочитали это делать подальше от Вани.

Свою сестру Ваня любил безмерно, относился к ней как к дочери, хоть она и была старше. С возрастом он осознал весь ужас положения матери, её самопожертвенность по отношению к семье, её безграничное терпение. Увидел животное отношение к ней со стороны отца, его нездоровый цинизм и жестокость. Наиболее страшным из всего, что он мог себе представить, было повторение участи мамы в судьбе сестры. Он сильно переживал за Машу, именно поэтому вышел из себя, когда узнал об их связи с Николенко.

На все возражения Маша ответила брату:
- Думаю, он хороший человек. Кажется, я люблю его. Ванечка, ты же знаешь, я не умею ссориться, тем более с тобой. Я уже всё решила. Я уже взрослая. Не беспокойся. Дай я тебя поцелую.
Ваня не нашел что ответить, махнул рукой и вышел из комнаты.