Припадок спокойствия : На хуй тонкие настройки

Петров тащил к остановке пакет, в котором лежали литр молока, батон и кусок докторской колбасы. Слева его обогнал военный в камуфляжной форме, который нёс точно такой же, но набитый доверху пакет. "Ни фига себе детина", - подумал Петров, глядя на высокую и крепкую фигуру, которая двигалась легко и уверенно, словно играючи перемещая себя в пространстве, не то что он, спотыкающийся через шаг огрызок интеллигента. "Наверное на побывку", - подумал Петров глядя в уносящуюся вдаль спину. "Отъестся, отоспится, родных увидит, и опять назад, туда где стреляют. Я бы так не смог", - с некоторым даже восхищением подумал он, глядя на удалявшегося человека. Военный размашисто шел разговаривая по телефону, при этом громко и беззаботно смеялся. "Вот они все такие, эти военные", - размышлял Петров тащась следом. - "Здоровые, смелые, не то, что мы тут. Всё у них там по-честному, все они равны. наверное только там и начинаешь ценить людей, где до смерти четыре шага". Петров почувствовал некоторое воодушевление, которое возникает тогда, когда ты видишь человека, который обыденно делает что-то героическое или опасное, то что ты никогда бы сделать не смог. Тем временем военный остановился возле припаркованного впереди мерседеса. "Сейчас попросит водителя подвезти, и тот конечно согласится" - подумал Петров, однако вместо того, чтобы наклониться к сильно тонированному стеклу и постучать по нему пальцами, мужик достал из кармана ключи, открыл боковую дверь, закинул на пассажирское сидение продукты и уселся на водительское место. Петров аж рот открыл от удивления. Этот совсем не укладывалось в картину о бедном, вынужденном за гроши защищать государство солдате. Машина тем временем рыкнув завелась, и неторопливо поехала вперед, прямо на Петрова. "Ой", - сказал Петров, и отскочил в сторону, и когда машина проезжала мимо, с изумлением уставился на водителя. Тот повернул голову и презрительно усмехнулся. Петрова это задело. Он нахмурил брови и злобно в ответ уставился на водителя, всем видом показывая, что он не мусор под ногами, а право имеет, но водитель уже равнодушно отвернулся, предпочитая смотреть на дорогу, а не играть в гляделки с жалкого вида гражданским, чем совершенно расстроил Петрова, но затем Петров вдруг понял, что в мире этого человека всё просто, предельно просто и нет смысла на него обижаться. Просто время такое. Есть солдат, и есть враг, которым на миг по случайности, или по прихоти военного стал Петров, а врага надо уничтожать. Танком, машиной, из автомата или в рукопашной схватке, не важно как, главное чтобы быстро и безжалостно. И прочь тонкие настройки, типа "все мы люди", или "давайте сядем, и обо всем договоримся". "Да, на хуй тонкие настройки" - пробормотал Петров, в какой-то степени даже восхищенный этой естественной грубостью, которая исходила от военного, и которая позволяла наверное побеждать, а затем отвернулся, поправил воротник пальто, и неторопливо поплелся на остановку.

Троллейбус был стар, шумен и внутри производил жалкое впечатление. Вместе с Петровым в нем ехали в основном пенсионеры, которым тоже не нужны были никакие тонкие настройки, и которым хотелось просто выжить, при растущих ценах, и диких тарифах, которые быстро пожирали их с трудом откладываемые копейки.

Выйдя через пять на своей остановке, Петров вдруг снова зацепился глазами за военную форму. Мужчина шел ему навстречу чуть пошатываясь, и шаря глазами по сторонам, словно хотел пристроить их там, где им будет спокойно. Когда он был совсем рядом, Петров мельком заглянул в эти скачущие по фасадам домов, витринам, клумбам и газетному киоску глаза, и заметил в них растерянность, сродни той, которая недавно накрыла и его. Растерянность вызванная потерей привычного мира, в которую ворвался новый, незнакомый мир, и чтобы с ним сжиться, нужно с ним начать драться, откинув сантименты. Ему захотелось подсказать этому человеку что и как ему делать, как быть дальше, и поэтому он едва не закричал ему в лицо - "На хуй тонкие настройки", но подумал что его примут за сумасшедшего, отвернулся, и молча прошел мимо.