Белая ворона : новогодняя сказка

Снег валил так, что за полчаса улицы из черно-серых, отвратительно грязных и тоскливых, превратились в белую сказку... Этакий Рованиеми.

Аня еле добралась до подъезда, пробираясь по нечищенным дорожкам, чуть не по колено утопая в снегу. Да еще ёлку тащила...Елка, хоть и маленькая, но разлапистая, упиралась всеми иголками и идти в дом не хотела. Аня сделала последний решающий рывок, и они с ёлкой ввалились в дверь, оставляя за собой целые сугробы быстро исчезающего снега.

"Не поймёшь - кто кого несёт? Ты её или она тебя?" - вкрадчивый голос раздражал сегодня еще больше. Сосед, преследовал её уже почти год. И вроде бы ничего не мешало им сойтись...Что стоило одинокой тетке, далеко за тридцатник, пусть еще вполне сохранной, завести ни к чему не обязывающую интрижку с разведенным соседом? Да ничего! Но каждый раз, от этого вкрадчивого голоса, похожего на сливочную тянучку, у нее по спине кто-то пробегал холодными цепкими лапками, а в животе противно холодело. Фу!!!

Аня, вежливо улыбнувшись соседу, быстро пропихнула свою Ёлку в тесный коридор, между подобрюзгшей фигурой и подъезной стеной. Ключи подло зацепились за подкладку кармана, и она почувствовала, что сосед уже подкрался. " Вот гадёныш",- подумала женщина, но ключ точно попал в цель, и вовремя захлопутая перед соседским носом, дверь, надежно защитила их c Ёлкой от тошнотных посяганий.

"Уууууфффф". С облегчением выдохнув, Аня затащила Ёлку в комнату. -" Прорвались. Убираться сегодня будем. Новый год скоро".
Ёлка не возражала.

Андрей обещал прийти. Больные отношения, завязавшиеся на корпоративе у стареющей бухгалтерши и шикарным исполнительным директором компании, продолжались уже год. Андрею было далеко за полтинник, он был состоявшимся и успешным и никогда не женатым снобом. Капризный и непредсказуемый, болезненно самолюбивый, он был очень сложен. Безжалостные тучи мужского климакса, периодически отказывающий дождить орган, уже стягивались над его головой в непроницаемую мглу, и это очень портило ему характер. Он держался за Аню, как утопающий за соломинку, а она не понимала, что их держит рядом. Вернее, что держит её? Страх одиночества? Жалость? Ощущение мужского тепла? Что? Да хрен знает...

Они редко приходили друг к другу в будни, зато в праздники и выходные всегда были вместе. Аня убирала квартиру, вылизывая все до пылинки ( Андрей не переносил грязь), драила вонючими средствами сантехнику ( Андрея тошнило от малейшего пятнышка на раковине), меняла подушки (у Андрея болела спина и он не мог спать на тех уютных и пушистых, от которых потеет голова). С трудом вешала тяжёлые портъеры, которые ненавидела лютой ненавистью за исправно создаваемый ими жуткий депрессон (но Андрей говорил, что лучи света во время сна нарушают гормональный фон). Убравшиcь, и еле дыша от усталости, готовила легкий суп - пюре из шпината (у Андрея был нездоровый кишечник). Всю ночь, драматическая актриса, жившая в Ане, изображала тропическую страсть ( Андрей переживал, если в редкие счастливые минуты сговорчивости своих души и тела, он не доставил удовольствия женщине).
И , когда он уезжал, Аня с остервенением возращала cтарые подушки на место, срывала портъеры и, зло плюнув в раковину, плакала, сидя на краю ванны.

Этот новый год они должны были провести вместе. Впервые. У Ани было еще полтора дня и она решила все изменить в их жизни. В новый год с новыми чувствами, разве это не правильно? Приготовить обалденный салат с остреньким соусом. Повесить новые светлые занавески и сказать, что те подарила маме. Не мыть сраную раковину до маразма, а сказать, что, ну вот просто не успела. И нажраться шампанского до соплей пузырями. И посмотреть, что из этого всего выйдет.

...Всё это она рассказала Ёлке. Ёлка внимательно смотрела, как она устанавливает ведро с водой, сочувствено кивала и молчала. И только, вольготно распложившись в углу, и осмотрев свои новые мерцающие лампочки, вдруг сказала, нервно мотнув лапами - "Дура ты Аня. Непроходимая".

Аня не обиделась на Ёлку. Она и сама знала это, только сказать было особо некому. Разве что огромный мохнатый Ёж, всегда тихонько сидящий в углу кровати, говорил ей осторожно - "Офца ты. Глупая. Цены себе не знаешь".

Да может еще мамина старая фарфоровая кукла, стоящая под здоровенным , вечно пыльным фикусом, иногда презрительно пожимала плечами.

А фикус - нет...Фикус её жалел..Потому что он был большим и благородным. Как баобаб.

" А ты? Что молчишь - то? Пофиг тебе там все с твоей лошатью!"

Аня подняла глаза и фыркнула. Над телевизором висел граф! Стройная фигура, немного неуклюжие плечи. Сильные ноги в, заляпанных желтой глиной сапогах. Из под мягкой шляпы выбивались легкие пряди кудрявых волос. Глаза смотрели ласково. Серые глаза...

- Мам, ну почему он граф? Он вон, маркиз какой-то. Да и вообще, не настоящий он. На девчонку похож...

Анютке было четырнадцать и ей нравились брутальные бритые ребятишки, бухающие вонючее пойло по субботам на пустыре.

- Граф. Я те говорю - Граф! И он живой, и замуж тебя хочет взять.

- Да ну тебя, мам. Ты уж вон, немолодая, а все какую-то фигню выдумываешь...

Мама тогда была моложе Ани и ей стало вдруг смешно...
- Ну что, Граф. В кладовку пойдешь, вон у тебя холст покоробился и краска осыпалась. Лошать твоя одноглазая стала. А у Андрея вкус тонкий, ты его раздражаешь...

С утра Аня засучила рукава, выдраила квартиру, нарезала оливье и мстительно заправила его самым кондовым мвйонезом, который нашла в магазине. Столичный, согласно ГОСТУ. А что может быть лучше для оливье с докторской колбасой? На горячее она задумала жареную курицу! С чесноком! И пусть сдохнут наши враги!

...Заходящее зимнее солнышко пошарило лучом по комнате и маленьким светлым пятачком осветило картину. Пыльный, потрескавшийся холст, одноглазая лошадь и грязные сапоги Графа, вдруг показались особо убогими. Аня вскочила с дивана, решительным движение сорвала картину и бросила её в кладовку, за старый чемодан

К десяти все было готово. Квартира сияла, аромат жареной курицы сшибал с ног. На столе стоял дорогущая водка. Коли уж менять привычки, надо делать это красиво! Аня сидела у стола и ждала, Андрей должен был придти с минуты на минуту.

Телефонный звонок прозвучал резко и неожиданно.
"Ань, ты прости" - идеально поставленный баритон бархатно переливался - "У меня сегодня плохое настроение, да и желудок что-то расстроился. Я не приду. Может после. Не грусти, малыш".

Положив трубку, Аня обалдело покрутила её в руках, осмотрела со всех сторон, протерла зачем-то и тихонько положила на рычаг... Потом налила полфужера водки и разом хрястнула, с аппетитом закусив салатом и толстой рыжей шпротиной.

***

..."Хватит дрыхнуть!"...- Колючее прикосновение было не то что неприятным, неожиданным скорее - "Хватит дрыхнуть, говорю!" Колючки впились сильнее, стало больно. Аня вздрогнула и открыла глаза. Невысокий старичок с взъерошеными остатками волос, торчащими в разные стороны, пытался стащить её с дивана, и щетка для мытья посуды, которой он жестикулировал, возмущенно и яростно, царапала Ане руку.

"Я что тебе тут - кухарка? На столе беспорядок, шампанское не поставила в холодильник, яблоки не мыты". Дед держал под мышкой здоровенный пакет с огромными красными яблоками, и был похож на запасливого ежа. " И эта, вон дылда, развалилась, делать ничего не хочет. Ногти боится сломать, вон отрастила, как у вурдалака. Сейчас гости уже вот-вот".

Старичок, смешно пыхтя, утопал на кухню. Оттуда одуряюще пахло жареной курицей, ванилью и, почему-то, кофе.

Аня обалдело села и осмотрелась. Комната была совсем другой, мебель вроде и та, но на ней появились какие-то завитушки, вензеля, она стала приземистой и тяжёлой. Небольшое, потертое креслице переехало к окну и увеличилось раза в два. А окно! Куда делась её легкая, светленькая занавеска? Шикарная занавесь тяжёлыми парчовыми складками, струилась и стекала на идеально начищенный паркет.
Аня попыталась встать, по-привычке опёршись на потертый подлокотник диванчика, но рука скользнула по атласной подушке изголовья огромной шикарной кровати.

- Господи. Я схожу с ума. Мне ж говорила Светка, что у меня от Андрея скрытый депрессон развился...Как это? - улыбающаяся депрессия, кажется... -вроде все хорошо, а крыша едет...

"Не обращай внимания на него" - вроде тоненький журчаший голосок ,а прозвучал как выстрел, настолько это было неожиданно. Кресло было повернуто к окну, и она не видела, что в нём кто-то есть.
"Он старый ворчун, и всегда чем-то недоволен. Знала бы ты, как он замучал меня своими нравоучениями".
Изящная фигурка поднявшейся с кресла женщины, казалось вот-вот сломается, как тростинка, от веса огромной кружевной шляпы. Женщина подошла ближе. Огромные серые глаза лишь чуть угадывались из-под дымки вуали. Тончайшие белые перчатки тесно обтягивали фарфоровые ручки. Белокурые локоны спадали ниже плеч.
" Ты не заморачивайся сильно. Тебе одеться надо, а то ты похожа на кухарку".


"Вот-вот. Я уже приготовила там все, за ширмой. Иди" - резкий голос еще одной женщины окончательно и бесповоротно дал Ане понять, что она свихнулась и надо чего-то выпить... Может валерьянки.
Женщина быстро подскочила и потащила Аню за руку к ширме. Она была полной, радостно-пушистой какой-то. Темно-зеленое платье с кринолином, колыхалось и пахло чем-то очень знакомым... Свежим-свежим... Снегом. .. Лесом...

Дальше все происходило, как в кино, запущенном на быстрой скорости.
Спустя какие-то минуты, Аня, в платье цвета черной розы, с волосами подобранными высоко, так, что кудрявые волны чуть спадали на шею, были заколоты огромной бриллиантовой заколкой...
Полная женщина поднесла ей большое зеркало в бронзовой раме. И ярко вспыхнул свет. Огромная люстра, размером с пол потолка, сияла и переливалась на сто . Нет тысячу свечей...
"Не может быть..."я Аня недоверчиво разглядывала отражение зеленых раскосых глаз. Белая кожа...Не единой морщинки...Губы пухлые и алые... -"Не может быть"...

-Мадам...
Стройный парень, в светло- зеленом камзоле , странного пыльного цвета , изящно изогнулся в поклоне.

" И как он не выронил поднос?" - Аня не успела подумать об этом, как дама в шляпе, чуть ворчливо произнесла: " Да он привык так стоять давно... Ты же окно почти не открываешь, вот ему и темно всегда.". Аня ничего не поняла, но послушно взяла тонюсенькую белую чашку c подноса. Из чашки пышной шапкой торчала белая пена, чуть посыпанная мелким ароматным порошком.
"С корицей. Как ты любишь. И давай, давай, поторопись уже". Ворчливый дедок, отнял у неё пустую чашку.

***
Стол был накрыт такой белоснежной скатертью, что тысячи свечей, казалось, отражались в белой глади, как во льду, многократно. Серебрянные приборы и хрустальные бокалы... Застывшая, заткнутая лимоном, пасть незнакомой рыбы с ребристой спиной, украшенной волнами какого-то взбитого соуса. Мельчайшие янтарные грибочки... Черная пена икры... Помидоры, тонкие срезы которых сахаристо блестели...
Аня тихонько щипала себя за руку, было больно, но ничего не менялось...

"Пора!"- прокричал фарфоровый голосок. Все вскочили с мест и низко склонили голову.

Тяжелая дверь открылась... и огромный букет белых роз торжественно вошёл.
Розы упали и рассыпались у ног, покрыв пол белым ароматным ковром. Аня с удивлением и странным чувством наслаждения, смотрела как сутулый, высокий, немного угловатый мужчина в странной, старинной одежде стоял перед ней, склонив колено. Рядом слуга с длинным, лошадиным сероватым лицом, держал на подушечке кольцо. Обручальное...

- Я согласна- сказала Аня... и зазвучал вальс...


...Под утро, немного замерзнув, вернее чуть остыв (ах ночка!) Аня встала, и натянув пушистый теплый пеньюар, вышла в коридор.
Дверь кладовки была приоткрыта. Аня осторожно заглянула туда. Пыльная старая картина валялась за чемоданом. Вместо знакомой фигуры зияла дыра...

И тут, вспыхнул за окнами фейерверк... Все крутилось и сияло. Люди кричали "Ура", шампанское взрывалось, подобно маленьким бомбам. Ане стало как-то так легко и радостно на душе, она влетела в комнату и с силой дёрнула парчовую занавесь. Занавесь странно- легко поддалась и треснула. С похолодевшим сердцем, Аня щелкнула выключателем...

Грустный еж, чуть прищурив хитрые глаза, смотрел на нее с маленького диванчика...
Пыльный фикус изогнулся к окну и пытался заглянуть за занавеску.
Кукла, загадочно улыбаясь из-под сероватой вуали, смотрела мимо. Нежные фарфоровые ручки в белых перчатках, были чуть скрещены на груди...

Аня подошла к фикусу, потерла пыльные листики. " Я поставлю тебя поближе, у тебя же наверное болит спина, все время так изгибаться".

Слезы... " Почему они так щиплют, гады..."

И тут, чудная мысль мелькнула, пронзив до пяток.

-В кладовке.. За чемоданом.. .Как же я так?


Она схватила картину, вытащила её на свет, и стала осторожно протирать. Грустная одинокая лошадь, лишившаяся хозяина, смотрела на Аню с укором...
И так блестело кольцо на запачканной пылью Аниной тонкой руке.


...Тысячу извинений, которые принесла ей телефонная трубка идеально поставленным голосом Андрея, звучали где-то далеко и глухо. Она держала трубку подальше от уха и разглядывала кольцо. Ёлка улыбалась, ей было щекотно от мелькающих огоньков.

"Скоро Рождество" - сказала ей Аня Ёлке, заботливо поправив растрепавшийся дождик. -"Ты умеешь готовить ту обалденную рыбу?

В дверь постучали.

Аня на цыпочках подкралась к двери и распахнула её.. Высокий сутуловатый мужчина, держал под мышкой здоровенную мороженую рыбину и смеялся. Серые глаза лучисто щурились.

" Я, наверное, никогда не привыкну к вашим ужасным звонкам. У них такой резкий звук"...