Маючая Елена : Фанты

Таня и Сережа, Миша и Галя, Эля и Костя решили поиграть. У каждого своя беда. Но всем нужны деньги. Желательно побольше. Желательно с неба.
Деньги с неба раздает Наталья Сергеевна. Для этого надо приехать к ней в загородный дом и сыграть в детскую игру фанты. Наталья Сергеевна – дама треф. Черная, глянцевая, загадочная, на ладонях – отпечатки многих мужчин, на счетах – отпечатки их состояний, на левом запястье – узкий шрам, на шее – толстая нить жемчуга, в глазах… Вот что у нее в глазах никто не приметил. Не до того – на кону пятьдесят тысяч долларов.
Трехэтажный минизамок. Башенки. На шпиле сидит черный петух, показывает, откуда ветер дует. Мощеная дорожка обвилась вокруг дома. Над крышей дым – камин выдыхает серые облака, Наталья Сергеевна любит пожарче.
Внутри заманчиво, замечательно, значительно. Тут и портьеры, и портреты, и портсигары. Таня и Сережа приятно поражены. Миша и Галя приятно оглушены. Эля и Костя приятно восторженны. Наталья Сергеевна соответствует: платье со шлейфом, шлейф духов, шлейф роскоши – следуйте за шлейфами, как многие, многие другие, пожелавшие небесных денег.
В комнате круглый стол, кожаный трон – для Натальи Сергеевны, и резные стулья – мягкости не жди. Возле камина датский дог – блестящая родословная, у входа верный слуга – блестящая репутация, на кушетке в бархатных подушках задыхается парализованный старик – ничего блестящего и глаза нехорошие, как у Якубовича. На подоконниках живые цветы, в вазах умирающие цветы, на картинах мертвые цветы.
По комнате ходит свет, по комнате ходят голоса, по комнате ходит вечер – пора играть. Шесть человек: трое мужчин, три женщины, три семьи, и три коробки с фантами: с простенькими, с простыми и с непростыми. Выполнили – получите пятьдесят тысяч, не справились – героев не судят.


Простенькие

Таня и Сережа. Везунчики. Сережа, конечно, заревновал. Таня демонстрировала грудь: и Мише, и Косте, и верному слуге, и парализованному Якубовичу. Все смотрели на нежные соски и родинку на левой груди – целованную-перецелованную. Даже датский дог. И огонь рвался из камина, и цветы вяли перед Таниной грудью, и петух недовольно скрипел на шпиле – не заглянуть в окно.
Сережа вытянул «кислое молоко». Литр. Он и свежее-то не особо. Но что делать? Шумно, залпом. Молоко хотело назад.
– Кого вырвет, выбывает. Второй супруг вместе с ним. Задания должны выполнить оба, – предупредила Наталья Сергеевна.
Слуга принес таз – не желаете выйти из игры? Сережа переборол тошноту – не желаю. Якубович одобрительно кашлянул.
Миша и Галя. Как-то сразу не задалось. Гиперчувствительность зубной эмали – неприятная вещь. Другому лимон съесть пара пустяков – скривился, раз, два и нет лимона. А Мише – пытка. Он даже тихо заскулил, дог насторожился, Якубович улыбнулся бесстыжими глазами. Но переход хода.
Наоборот было бы лучше. Три сигареты выкурить – это же мелочи. Миша и четыре бы. Но фант выпал Гале.
– Э-э-э, нет. В затяжку. Вдыхайте дым, – Наталья Сергеевна не давала послабления.
Впервые в жизни Галя затянулась. Еще. Еще. Медленно поплыли по комнате датский дог, Наталья Сергеевна, паралитик и подлые, готовые на все соперники. А сама Галя стала светло-зеленой. После второй сигареты приобрела более насыщенный оттенок. После третьей зазеленела в полной мере. Наталья Сергеевна похлопала в ладоши – браво.
Эля и Костя. Эле выпало «топор и курица» – маленькая белая с глупыми тревожными глазами. Слуга принес рубак и небольшую колоду со следами прошлых жертвоприношений, торжественно, за лапы вручил Эле развопившуюся курицу. Твердой рукой взяла она задание, несушка покорно прижалась к плахе. Хрясь! Мозги с мягким шлепком приземлились на бархатные подушки Якубовича – Эля разрубила голову пополам. Галя взвизгнула, Таня поморщилась, курица с остатками мозгов отчаянно рванулась ввысь – к черному петуху, на волю. Эля сжалилась и вторым ударом завершила начатое. Костя впервые со страхом посмотрел на жену. Датский дог подошел к рубаку и полизал еще теплое красное пятно.
А вот Костя сплоховал. Смешное задание. Невыполнимое смешное задание – съесть две хурмы. Костя же любил хурму. Спелую. А тут дали невызревшую. Фрукт мертвой хваткой вцепился в горло – ни туда, ни сюда. Глотать больно. Попробовал продавить другим куском – засипел. Якубович радостно вторил. Слуга подвинул тазик – сюда. Костя зашелся в кашле.
– Если… – хотела предупредить Наталья Сергеевна, но не успела.
Костя отхаркнул хурму, щедро полив ее содержимым желудка. Хурма обрела подруг – капусту и свеклу, на обед был борщ. Эля лишилась напарника и права на игру. Слуга проводил до ворот. Черный петух крикнул на прощание что-то обидное.


Простые

Тане и Сереже снова подфартило.
– А поменяться нельзя? Между собой? – спросила Таня.
Якубович тяжело задышал. Наталья Сергеевна погладила шрам на запястье и покачала головой.
Таня чуть-чуть поплакала, но после короткого совещания с мужем всё же взяла ножницы. Длинные ресницы упали на стол. Трясущимися руками Таня сбрила свою гордость – изогнутые черные брови. Уставилась на подурневшее отражение в зеркало, зажмурилась.
– Ничего, Танюш, вырастут. Я в детстве ресницы подстригал… – попытался успокоить Сережа.
– Не вырастут, – вместе сказали Миша и Галя.
– Сссуки, – зашипела Таня, жалобно моргая безресничными глазами.
Под чутким присмотром слуги Сережа помочился в граненый стакан.
– Ладно хоть свою. Не чужую, – подмигнул Тане и выпил.
Якубович был явно разочарован – слишком легкое задание.
– Кому как, – объяснила Наталья Сергеевна. – Прошлый игрок не смог. Брезгливый был.
Раскрасневшийся после возлияний Сережа махнул рукой – мы не из таких, нам это ничего не стоит.
Миша удивленно посмотрел на Галю: что значит «бразильская эпиляция»? Галя пожала плечами, она не курила, не пила, эпиляцией тоже не увлекалась, жила с тем, что есть. Естественная женщина, так сказать. Наталья Сергеевна нахмурилась – нехорошо, голубушка, в наше-то время, и сама посвятила Мишу во все тонкости.
Якубович желал видеть, его поудобнее усадили в подушках, Мишу разложили на столе – животом вниз, ноги врозь. Таня успела разглядеть – ого! Сережа недовольно зыркнул на жену – у самого-то не «ого»! Галя победно хмыкнула. Слуга под руководством Натальи Сергеевны щедро намазал вздрагивающий Мишин зад теплым воском, приклеил полоску. Опля! Миша грязно выругал всех присутствующих. Датский дог залаял. Слуга показал Якубовичу и Наталье Сергеевне трофей – полоску с Мишиными волосами. Зад пылал, у хозяина зада стучали зубы, пришла очередь Гали крутануть колесо фортуны.
Ей предложили заняться йогой – походить по углям. Не зря же камин топили. Галя хотела отказаться.
– Я не смогу, – шепнула она гладкозадому супругу.
По лицу Якубовича разлилась скука. Собака с блестящей родословной занялась поиском несуществующих блох. Слуга услужливо распахнул дверь. Наталья Сергеевна вскинула правую бровь – ну?
– Сможешь. Ты, главное, на месте не стой. Тогда не обожжешься, – и Миша сам подтолкнул жену к большому медному подносу. – Всего минуту.
Так зажигательно Галя никогда не танцевала. Пахло паленым. Якубович выглядел абсолютно счастливым. Дог бросил блох и занялся ловлей хвоста. Наталья Сергеевна раскраснелась. Миша гордился чуть пригоревшей супругой.
Пятьдесят тысяч долларов открывали многие перспективы. Предвкушая дальнейшее сражение, черный петух закрутился на шпиле.


Непростые

– Напоминаю, должны выполнить задание и муж, и жена. Если справятся две пары, призовые пополам. Не справится ни одна, приз переходит на следующий розыгрыш, – объявила последний тур Наталья Сергеевна.
Гале выпало очередное увечье – «вскрыть вены». Собственноручно.
– А можно я ей? – предложил Миша.
Якубович негодовал – собственноручно! Наталья Сергеевна грустно улыбнулась – что ж поделаешь, дружок, таковы правила. Слуга протянул нож – начнем?
– На трешку поменяемся, – Миша преданно посмотрел на жену.
Галя чиркнула ножом – появилась легкая царапина.
– Вы сдаетесь? – спросила Наталья Сергеевна.
Галя скрипнула зубами и, глубоко всадив нож, оросила стол густой кровью. Датчанин повел носом – вроде не курица. Якубовичу дали немного вина, чтобы успокоился. Слуга умело перевязал Гале руку. Левую, как у Натальи Сергеевны.
Нет, Тане однозначно везло. «Совокупиться с собакой».
– Это скотство какое-то! – не выдержал Сережа.
– Это цена приза, – спокойно ответила Наталья Сергеевна.
Якубович шевелил губами.
– Он просит вас снять кофточку и бюстгальтер. У вас такая прелестная грудь, – перевела Тане владелица небесных денег.
Выполнение задания затянулось – кобель никак не мог достичь разрядки. Таня постанывала. Не от боли. Сладко колыхалась грудь. У Миши появилось желание оттолкнуть дога. Покалеченная Галя перехватила взгляд мужа и по-своему решила квартирный вопрос – не на трешку, а на две однокомнатные! Сережа и жалел, и ревновал Таню – от его «не ого» любимая женщина не стонала. Наконец, датский Казанова оставил Таню в покое и вытянулся перед камином – устал. Якубович задремал. И снилась ему Таня и давно ушедшая молодость. Не тревожили его. Старик ведь. Да и самим отдых требовался перед последними заданиями.
Миша так хотел выиграть. Шанс более чем реальный. Но и фант попался рисковый. Третий этаж достаточно высоко, а внизу каменная дорожка. Если неудачно спланировать – прохлада морга, если очень неудачно – инвалидное кресло, если удачно – перелом или пара переломов.
Из распахнутого окна подуло. Гале показалось, что вечным холодом. Якубовича накрыли пледом – не дай бог протянет. Слуга принес Наталье Сергеевне горжетку, накинула поверх своих шлейфов. Датский дог лег поближе к камину. Миша встал на подоконник, вспомнил что-то хорошее, оглянулся, улыбнулся. И тут Галя не выдержала, забыв об обожженных ступнях, порезанной руке и тесноте малосемейки, заголосила, подбежала к мужу, обхватила за ноги:
– Ну их к черту, эти деньги! Пусть подавятся! – сказала то ли хозяевам, то ли соперникам. – Слезай!
Миша быстро слез. Окно закрыли, Якубовича раскрыли. Таня с Сережей торжествовали. Таня вроде даже шепнула «слабаки». Или не «слабаки». Но с таким же окончанием. Наталья Сергеевна была безразлична – не первые Миши-Гали, Гали-Миши, чуть кивнула – не до свидания, не до свидания, второго шанса не выпадет. И Миша с Галей ушли за ворота, туда, где заканчиваются владения черного петуха, в беспросветную малосемейную жизнь.
Таня, не мигая, смотрела на мужа птичьими глазами – не будь Мишей! Дог с нежностью глядел в ее безбровое лицо – Джоконда, настоящая Джоконда! В Якубовича влили бульон – извините, рацион. Сережа сунул руку за последним фантом, Наталья Сергеевна шевельнула плечами, сбрасывая горжетку на пол – прочь меха, встала с трона, вплотную подошла к Сереже:
– Все в ваших руках. Пятьдесят тысяч или минутная слабость – выбирайте.
Сережа развернул записку. Желудок, и так принявший двойной удар, сжался, сердце переместилось в горло. Сережа судорожно сглотнул.
– Нет. Не смогу, – сказал он.
– Сможет! Или я зря?! С собакой! Сможет! Давайте!– обратилась к Наталье Сергеевне Таня.
Слуга принес блюдо, накрытое металлическим колпаком. Ап! На блюде сидела белая крыса: красноглазая, длиннохвостая. Сережа взял грызуна.
– А м-можно сначала п-придушить?
Якубович гневно пустил слюну – правила для всех едины! Наталья Сергеевна усмехнулась – мертвую-то много кто сможет! Дог безо всякого интереса глянул на крысу – а-а, ты, когда тебя уже? Таня топнула ногой:
– Жри! Башку ей откуси сначала! Ну!
Сережа сунул крысу в рот. Чуть сжал зубы. Крыса запищала. Наталья Сергеевна побледнела – ну же! Пи-и-и-и….
Обмусоленная и невредимая крыса упала на пол. Таня дико заорала и влепила мужу затрещину. Якубович беззвучно захохотал – вы банкроты, любезные, пожалуйте прочь. Наталья Сергеевна развела руками – что поделать? Слуга с блестящей репутацией платком стер с уголков рта ухмылку.
Наталья Сергеевна подошла к окну, посмотрела вслед проигравшим, сокрушенным, растоптанным Тане с Сережей, вздохнула. Погладила устроившуюся на горжетке крысу, погладила датского дога, погладила парализованного Якубовича – конец игре, мы снова непобедимы.
– А знаете, – сказала она старику, перед тем как уйти. – Я никак не могу понять, что страшнее: слабые мужчины или сильные женщины? И еще, неужели, кроме меня, никто так и не выиграет? Может, стоит увеличить призовые?
Таня с Сережей искали выход: она – наиболее скорый из брака, он – наиболее близкий к кустам, фанты просились наружу. Желая помочь пока еще супругам черный петух, схватил за шиворот северный ветер и истошно закричал пи-и-и-и-и…