Припадок спокойствия : Поездка

Петров шел по улице низко опустив голову, и напряженно вглядываясь в асфальт под ногами. Он старался не смотреть на прохожих.

Улица Герцена, Васильевская, Краковская.

Если путь преграждала тарахтящая и душащая выхлопными газами дорога - Петров поднимал голову, искал зебру, и миновав проезжую часть, с облегчением упирался взглядом в серость тротуара.

Он шел и вспоминал то чувство, которое накрыло его в полдень, когда он томясь на остановке у третьей городской больницы, решил проехаться на троллейбусе до центра. Шатаясь и держась за поручень, в толчее душного едва тянущегося по городу короба, внутри мира состоящего из одних пенсионеров, с их разговорами о дачах, урожае и дешевом навозе, оказавшись наедине с запахами их стареющих тел, и обреченностью в глазах, Петров вдруг понял, что хочет их всех убить. Вот бы дотянуться сейчас до ручки нагана...
Нагана у Петрова не было, стрелять он не умел, поэтому он принялся делать то, что умел лучше всего - мечтать о том, чтобы он сделал.

Он методично пересчитал всех пассажиров по головам, и удивился тому, что их оказалось ровно пятьдесят три. Прямо как у Чикатило, всплыло в памяти из какой-то давней заметки из комсомольской правды.

Это забавно подумал Петров, и решил выбрать, кого бы он застрелил первым. Может вон того высокого старика в серой кепке, который давно бессмысленно пялится в окно? Он похоже не понимает куда едет. Бесцветные глаза смотрят на мелькающие за окном машины и дома, но видят ли? Петров взвел в уме курок, прицелился и без жалости надавил на спуск. Голова старика нелепо дернулась, и он завалился на крашенную тетку с маленькими золотыми сережками в ушах, обильно заливая её цветастое платье мозгами и кровью. Ха-ха-ха. Так ему и надо! Незачем коптить небо, если ты уже отработанный материал. Эволюция не стоит на месте, освободи место тому, кто ещё способен что-то соображать и делать. В конце концов мы живем по закону джунглей, слабым и больным тут не место. Ха-ха-ха. По лицу Петрова скользнуло удовлетворение охотника, завалившего крупную дичь. Потом придет очередь вон той старухи в платке, положившей себе на колени набитый какой-то дрянью пакет с надписью "billa". Он неторопливо и с удовольствием прицелился ей в грудь, прямо под кружевной отворот кофты. А может лучше... Взгляд Петрова перескочил дальше, и вдруг наткнулся сидящего в голове салона совсем высохшего старика, который смотрел трезво и прямо. В его глазах было столько укора, и какой-то внутренней силы, что Петров вздрогнул. Откуда он знает, что он, Петров думает? Это невозможно! Но старик казалось знал. Петров почувствовал, что его словно водой окатили. Дыхание перехватило, и стало неудобно, будто его поймали за чем то постыдным, и оправдаться и объясниться надежды уже нет. Он опустил глаза к полу, а когда поднял, увидел как старик целится в него слабым пальцем. Это было уж слишком. Петров выскочил на ближайшей остановке, и пошел дальше пешком, пытаясь понять, что же произошло.

Говнюк, чертов говнюк, бормотал он себе под нос.