Маша Медведева : Гуляночка

- Ира и Юра проверяли свои чувства пятнадцать лет и наконец поняли, что они созданы друг для друга! - радостно объявил тренер, то есть, композитор….дирижёр, а точнее, музыкант, он же тамада. – Танец жениха и невесты!

Я был свидетелем на свадьбе с лентой красною…. – запел Трофим.

Выходила замуж моя подруга, моя тёзка, моя одноклассница, моя кума. Черноволосая, белокожая, чуть конопатая, Ира была коренной одесситкой. Когда-то, ещё в школе, мы с ней играли в спектакле «Сказка про Федота-стрельца» Л. Филатова.
Ируська тогда выцепила себе роль Бабы Яги. Ее Баба Яга была совсем не страшная. Она громогласно встречала генерала, при этом широко улыбалась зрителям и по-одесски картавила. Мне же досталась роль скомороха-потешника. Вот и в жизни у меня так… Маруси из меня не вышло… Царевны тоже… Значит, будем смешить. На том и стою.

Невеста в слёзы и кричит: любовь утра-чена!!!
Чем жить с таким, уж лучше в девках вековать
Но ейна мать сказала: Ша. За все уплачено!
И дома гости ждут, когда начнём гуля-аать, - гремел танец жениха и невесты.

Ируська в длинном полосатом декольтированном платье с разбросанными по подолу красными розами лихо отплясывала каблуками по танцполу небольшого ресторанчика, где, собственно, и происходило действо. Юрик, её теперь уже муж, в парадном костюме с подпрыгивающим галстуком перескакивал с ноги на ногу напротив неё, размахивая руками и подпевая:

Горько! - орал бесстыжий рыжий кот
Горько!- горланил выпивший народ.
Горько!- гудела улица вокруг,
А у меня под боком гибнет лучший друг.

Свадьба была скромной. Присутствовали Юрины родители, Иркина мама (отца уже нет в живых), сестра, племянник с женой, подруга-коллега да и мы с мужем. Женька, её единственный восемнадцатилетний сын, мой крестник, в это время находился в Чехии. Материально твёрдо стоящая на ногах, моя подруга в течении многих лет откладывала сыну на достойное образование, и сейчас Женька живет в Праге, посещая годичные курсы чешского языка перед поступлением в университет. Незадолго до свадьбы я в аэропорту поцеловала почти двухметрового крестника в пупок, и он улетел, но обещал вернуться на каникулы.
К тому времени, устав от вечных, бесконечных антибиотиков, уколов, трав и диет, я решила наконец оторваться. По-взрослому. По-крупному. Как по мне, так лучше изредка позволить себе в компании близких друзей хорошего вина или коньяка (ну или виски в крайнем случае), чем водяру хлестать изо дня в день.
А Трофим не унимался:

Ввиду отсутствия взаимопонима-ния,
Родня Андрюхи сорвалась в кулачный бой.
И в зоне так сказать особого внима-ния,
Мне больше всех попали в голову рукоооооой!!!
Потом все пили за счастливое событие,
Орали песни и плясали гоп-ца-ца!
А под столом лежала всеми позабытая,
Вставная челюсть неизвестного бойца.

Опустошив после ЗАГСа бокал шампанского на капоте машины, и слегка разомлев, откинувшись на спинку подкожаного диванчика, я любовалась на танцующую пару моих друзей. Кроме нашей скромной компании, в зале за соседним столиком веселилась немногочисленная группка встречи выпускников и длиннющий стол ещё одной свадьбы.

Горько!!!
Орал бестыжий рыжий кот,
Горько!!!
Горланил выпимший народ,
Горько!!!
Гудела улица вокруг,
А у меня под боком гибнет лучший друг.

- Молодцы, ребята, отожгли! – восхитилась я.
- Это надо отметить! – крикнула запыхавшаяся Ируська, - Юрик, наливай!
Утиравшему пот со лба грузноватому, всегда улыбающемуся Юрику, не надо было повторять дважды. Юрик любил выпить, но по характеру был неагрессивный. Он прожигал эту жизнь. Из-за этой его вредной привычки они однажды надолго расстались. Юрик ушёл к своей маме, но потом вернулся под Ируськино крылышко, решив, что там всё-таки лучше.
Юрику вообще очень крупно повезло. Очень. Когда-то у Иры была большая-пребольшая любовь. ОН был женат, имел дочь. Женьке тогда было лет пять. Любовь была настолько сильной, что Ира решилась на развод с мужем, Женькиным отцом, с которым и так не складывалось. И с НИМ не сложилось…
К чему это я? ЕГО тоже звали Юрием. Она оставила себе имя…

- Ну что, Ирка, вздрогнули! - голосом Бабы Яги воскликнула кума.
- Вздрогнули, - я протянула ей стаканчик виски.
Дзинь-дзинь! Одесская киностудия!
- За вас, ребята! За ваше семейное счастье!
- Ой, и не говори. Так бы и не созрели, но надо. Мы в Израиль хотим уехать на ПМЖ, даст Бог, получится. Мне надо Женьку вылечить…
Женька был болен. Очень болен. Рассеянный склероз. В последние два года он не вылезал из больниц, а Ира выбрасывала бешеные тысячи на его лечение. Перед Чехией она снабдила его таблетками, сопроводила до Праги, определила в общагу. Женькин отец давно женился и ничем сыну не помогал, вычеркнув его из своей жизни.
- Помнишь – спросила Ира, - ты в прошлом году к Женьке в больницу приходила? И руки ему накладывала на все места. Энергию из космоса качала. Как это называется, я забыла…
- Рейки.
- Точно! Ты ещё тогда долго ждала, когда я приду…
- Как же, помню-помню… Ты тогда Вадика встретила, Женькиного папу. Он тогда просил тебя отправить по электронке результаты обследования. Он же в профсоюзе моряков, кажется, работает и обещал вам помочь с деньгами.
- Ага, щас! Застрахуй братуху!!! – перекрикивая музыку, провозгласила Ируська.
-Более того, - продолжала она, - он мне месяц назад звонил и попросил прислать выписку из больницы с подтверждением диагноза. А на днях я узнаю, что он и в больницу приходил, когда Женьку уже выписали. Мне врачи сказали.
- Ну и прислала бы. Обещал же помочь…
- Наивная ты дура, Ирка… Так и не поняла до сих пор? Он и не собирался нам помогать. Он просто нажиться хотел. Нажиться на собственном сыне!
- Не может быть… Я от Вадика такого не ожидала… у него самого ребенок во втором браке. И потом… он ведь Мужчина, который отвечает за материальный мир.
- Давай не будем о грустном, – прервала диалог моя подруга, - Юрик, наливай!

Вздрогнули! Дзинь-дзинь! Одесская киностудия!

- Будем танцевать! - провозгласила кума.
- Мальчики, мы танцуем?! – оживилась я, обращаясь к рядом бухающим мужчинам.
Те покивали и продолжали беседу о политике.
- Заказывай музыку, - обратилась ко мне кума, - под что танцевать будем?
- «На лабутенах» хочу! На них я еще не танцевала!
- Та не, тут же дети…
- Ну да ладно, - согласилась я, и мы стали обсуждать репертуар.
Тем временем гости оживились. Иркина мама, тетя Таня, невысокая сухонькая старушка, взяв под мышку свою старшую дочь Лену, наклонилась над моим ухом и прокричала:
- Идём курить!
И мы высыпали на улицу, включая проснувшихся мужчин. За столом оставалась пожилая чета Юрика родителей и прочие некурящие родственники.
Постояв немного под мягкими февральскими снежинками, обменявшись новостями и надышавшись свежим никотином, мы не спеша вернулись в зал.
А там….
- АААААА!!!! Лабутены!!! Спасибо, ребята! - крикнула я встрече выпускников, - Танцуют все!!!
И я выбежала в гущу танцующих. Меня было уже не остановить. Позже я обнаруживала рядом с собой то скачущую Ируську, то изрядно захмелевшего Юрика, то мужа, пытавшегося поймать кого-нибудь из нас на телефон…
Танцуют только руки:
А я бо…. А я больше не буду с тобооооооой!!
Танцуют только ноги:
Аябо-аябо-аябо.
А я бо…. А я больше не верю в любоооооовь!!!
Аябо-аябо-аябо.
И волосы! Волосы! Волосы назад!

- Ой, я вспомнила, что я хочу! Закажи мне «Подругу»!
- Какую ещё подругу? – не понял муж.
- Ну Потап поет:
Подругу-подругу-подругу
Кружу я по кругу-по кругу.
Или наоборот. Не помню.
- А песня как называется?
- А я откуда знаю?! У мужика за пультом спроси, он должен знать…
- Да ничего он не знает. Ты мне скажи, как песня называется.
- А ты спрашивал?
- Да не буду я спрашивать! Как песня называется?
- Подругу-подругу-подругу!! Кружу я по кругу, по кругу…. Ну погугли в конце концов, ну ты же Мужчина!
- Развязала на мою голову…- проворчал муж и ушёл в телефон.

Дзинь-дзинь!!!
- Ты Наташку помнишь? – спросила кума, - жена Валеры, с которым вы Женьку крестили…
- Ну да. Мы же у вас видимся на праздники.
- Умерла.
- Ой!!!
- Ревматоидный артрит. В сорок три года! Двое детей оставила. Валерка из рейсов не вылезал, а она вся была в ремонте, вечно на нервах, постоянно с рабочими ругалась за эту чёртову крышу в сарае. У них, ты знаешь, частный дом… У неё был приступ, сестра скорую вызвала, Валерка в рейсе был… И что? Её не спасли! Её просто! Тупо! Не спасли! Отвезли в дорогущую клинику, а там… Ей, взрослой женщине, вкололи дозу лекарства для новорожденного ребенка. Вот такие у нас «специалисты»… И никакие бабки не помогли! А что она видела в этой жизни? Ни-че-го! Поэтому, ну его, этот ремонт… Тебе у меня дома нравится? Вот ты скажи, нравится?
- Конечно! Я же к тебе прихожу, а не на выставку Ваг Гога…
- Жить можно, правда? Ну и всё. Лучше я на эти деньги в Америку съезжу к Биане, ты знаешь её, мы дружим с пяти лет…
Ируська и сама порывалась бежать в Штаты в начале девяностых по гостевой визе, но её, еврейку только по отцу, беременную Женькой, вполне обоснованно не выпустили.

- Надо жить, Ирчик… Надо жить. Здесь и сейчас.
- Точно! За это надо спеть! - вскричала я, - а здесь можно петь?
- Ну не знаю, спросить надо… Вроде не поёт никто…

Я куплю тебе дом…. у пруда…. в Подмосковье….- запел человек за пультом.

Как это «никто»? У меня тоже голос! Я тоже хочу петь!
К слову, пою я хорошо. Вернее, пела когда-то, в глубокой молодости… Под караоке. Сейчас пою только в узком семейном кругу, да и то на днях рождениях. И слух у меня музыкальный, на гитаре сама играть научилась в двадцать лет, а потом… А потом всё. Одна палка, два струна… Да и ногти мешают…
- А можно и мне спеть?! – спросила я у музыканта.
После недолгих переговоров с мужем, так и не нашедшим мне «подругу», я все-таки добралась до микрофона.
- А не спеееть ли мне пееесню…
ААААА любви!!!....
- Хватит выть, Ирка, - оборвала меня кума, - давай лучше нашу, семейную.
И мы запели… И Юрик тоже запел…

Моя бабушка курит трубку
Чёрррный-пречёрррный табаааак!!!

Не ожидавшие такого поворота встреча выпускников и соседний свадебный стол, повернули головы в нашу сторону. Ируська с Юриком повторяли «на бис» танец жениха и невесты, но уже под бабушку.
А я орала, как полоумная:

У нее! Ничего! Не осталось!
У нее! В кошельке! Три рубля!
Моя бабушка! Курит! Тррруб-ку!!
Трруб-ку курит! Бабушка моя. -подпевали Ируська с Юриком.

Йю-хууу!!!
Я подбежала к мужу, пытающемуся сделать из нас праздничное селфи, и вручила ему микрофон со словами: «Спой нам «Рыбацкую», у тебя хорошо получается». Это правда. Он очень классно косит под Токарева.

- Я увлекаюся спортивною рыбалкой, - взревел муж в микрофон.
Ловлю я рыбу даже в дождь, в жару и снег….

Мне снова захотелось поплясать, и мы с Ируськой снова выскочили на середину зала. Люди повскакивали с мест, встреча выпускников смешалась с соседней свадьбой и все начали бомбить ногами танцпол.

Эх хвост! Чешу-я!
Не поймал я ни-че-го!!!
Ля ляля, ляля, ляля, ляля, ляля. Ля! Ля! Ля! – пищали мы на весь зал.

Тут зрители аплодируют, аплодируют… Кончили аплодировать!!!
Караоке закончилось, танцы продолжались.

А может к чёрту любооовь?
Всё понимаю, но я.
Опять влюбляюсь в те-ебя!
А может к чёрту любоооовь?
Всё хорошо, ты держись.
Раздевайся, ла-ажиись, раз пришоооол! – извиваясь змеёй орала я.

- Ну за что это Женьке, а? – вопрошала захмелевшая Ира.
- Мужской энергии ему не хватает. Мужской силы, - отвечала я, - надо налаживать отношения с Вадиком.
- Да налаживали! Женька ему часто звонил, и с днем рождения поздравлял. А тому хоть бы хны…
- Женьке нужен отец…
- Они и с Юриком неплохо ладят, - отрезала Ира.
Я заткнулась. Мне трудно спорить с сильной волевой подругой, начальником отдела экспедиторской фирмы, объездившей пол-Европы. И я вспомнила, как они с Юриком как-то ездили в Италию (или Испанию, точно не помню):
- Дорогая, мы где?
- В аэропорту.
- А шо мы тут делаем?
- Из Италии вернулись.
- Та ты шо! И как там?

Юрик сейчас практически не пьёт. У него работа такая. Он – водитель. Его первая семья давным-давно живёт в Белоруссии… Его мама всю свадьбу просидела, как на поминках… Его сыновья (двадцать один и двадцать пять лет отроду) до сих пор не знают о его женитьбе. Юрик, которому стукнул пятьдесят один годик, решил не травмировать ранимую детскую психику… И моей первой реакцией на новость подруги «мы решили пожениться» было «понятно, кто решил…» Ирке надо Женьку вылечить. А Юрик так и не взял за нее ответственность. Ответственность… Качество, усиливающее мужчину и ослабляющее женщину…
Самое печальное то, что Ируська это понимает. Она умная. Она сильная. Она справится. И она смирилась. Она уже пережила свою большую-пребольшую любовь и уже не ждёт от жизни никаких подарков. И в этом я её понимаю.
А потеряла она ЕГО по собственной глупости. Она поставила ему условие: «Если ты не будешь встречать со мной Новый Год, можешь вообще не приходить.» И ОН не пришёл. Хотя Иру очень любил. А может быть, ему удобнее с женой, материально зависящей от него клушей-домохозяйкой, чтобы лишний раз убедить себя в том, что он – Мужчина. Да ему это было и не нужно. ОН - сильный. Там было кого слушаться и было кому подчиняться… Там таки была Любовь. Любовь предпочитает равных…

Гости стали понемногу расходиться… Зал пустел. Официанты убирали со столов…Мужчины продолжали чокаться и спорить о политике.
А мне хотелось спать, свернувшись калачиком на кресле и закутавшись в пуховик…
-Хорошо погуляли! Два баяна порвали!- услышала я сквозь полудрёму голос подруги.
- Хорошо, Ирчик… классно… женитесь почаще, - бормотала я.
На самом деле мне хотелось сказать ей больше. Намного больше. О том, что она слишком опекает Женьку. О том, что на самом деле она не замужем, а мать-одиночка с двумя детьми и со штампом в паспорте. О том, что с годами она превратилась в энергетического мужчину, тянущего не себе непутёвого мужа, больного сына и пожилую маму…
Но мне не хочется её расстраивать. Ей надо Женьку вылечить. Сейчас она хочет открыть Юрику Америку, то есть американскую визу, мало ли, может быть, пригодится… И если у них получится с отъездом, я за них искренне порадуюсь, но я всё чаще ловлю себя на том, что мне хочется крикнуть: «Оставайтесь, ребята! С вами так весело!!!»))))