жаров : Чистый день

1.

В такую жару, когда взрываются зажигалки, а все люди обжираются окрошкой и мороженым, Сергей Котов объявил сухую голодовку. Он позвонил в мэрию, в полицию, в прокуратуру, в МЧС, ждал их весь день, но дождался одной лишь хрестоматийной обиды за державу.
Уже вечером Сергей придумал позвонить журналистам, и те приехали, едва успела осесть пена в его любимой кружке. Их оказалось двое: великан с фотоаппаратом, способным запросто запечатлевать туманности за пределами нашей галактики, и эмигрантка из тех самых туманностей. На ее голове застыла волна черных волос, виски были выбриты, а в ушах позванивали вереницы серебряных колец – отметки о посещенных галактиках.
Но пивная кружка ни великану, ни космической путешественнице не понравилась. Сергей ведь вышел встречать их на улицу с кружкой.
- Ты же говорил, что голодовка у тебя… сухая, - прогудел из поднебесья великан.
- Ну да, - насторожился Сергей. – Пиво-то не сухое.
Гости переглянулись. В плазма-глазах космической девушки появилась бегущая строка: «Поехали обратно. Мы зря срывались. Он долбо…»
- Нет! – прервал Сергей строку, выплескивая пиво на землю. – Это русский язык! Черт его поймешь – сухая, полусухая голодовка… Всякие, блядь, иносказания. Я думал, что сухая это когда запрещена еда, а пить можно.
- Хорошо. А по какому случаю протестуешь? - спросила девушка, сканируя протестующего, его рваную майку, рваное трико и громадные резиновые сапоги.
- Вон, - кивнул тот через плечо. – Дом.
- Ну и? Ничего плохого не вижу.
И в самом деле, дом не пугал. Старенький, бревна потемнели, как само прошлое, но жить-то можно. Люди и похуже живут.
- Не этот, - сказал Сергей. – Пойдемте в огород, он там. Я в прошлом году выкупил соседний участок, соединил со своим, засадил его картошкой, наставил парников, а тут на тебе. У нас земля и без того плохо родит из-за химзавода. Тут грунтовые воды хуевые.
За деревянным домом оказалась полуразвалившаяся часовня. Ну или что-то вроде того. Красный кирпич, слепые арки по стенам, арочный вход без двери. Крыши не было.
- Это недострой, а не развалины, как вы, наверное, подумали, - пояснил Сергей. – Неделю назад здесь ничего такого не было, а как-то утром выхожу и чуть не падаю в глубоченный котлован посреди огорода. Сначала думал, что земля сама провалилась, а потом смотрю – котлован-то квадратный и края его ровные. Вызвал тогда чиновников с отдела земельных отношений и ментов, сказал, что у меня захват земли. Они мне: так, мол, котлован-то фиг знает какой давнишний. Я пригляделся - в самом деле. Даже навалов глины рядом не было, а соседние грядки не примяты ни одна. То есть ни трактор здесь не ездил, ни ноги ничьи не ходили. Решил я тогда, что ебанулся, но на следующее утро смотрю – по дну котлована кирпичный фундамент начат…
Журналисты переглянулись, а великан печально качнул головой.
- Думаете, вру? Так я на телефон фоткал, - Сергей встал между ними и начал листать на обшарпанной «раскладушке» мутные снимки. – Вот на третий день фундамент уже до половины поднялся. Плохо видно, но у меня камера неважная. Вот уже весь котлован обложен. Тоже плохо видно? Вот над фундаментом стены начали расти, вот они уже выше…
- Так ты сам и строишь, наверное, - скривился великан при виде отвратительных фотографий.
- Я?! – Сергей захлопнул телефон. – А покажи мне тогда, где у меня раствор мешается, где песок для него свален, где кирпич?
Великан пробежался взглядом по опрятному огороду и процедил со злостью:
- Значит, давно здесь стоит.
- Да? – Сергей резво заскакал через картофельные боровки к часовне. – Посмотрите, кирпич новенький, гладенький. Вот тут только сколы есть, но это я пытался ломом долбить. Хуй там! Построено так крепко, как умели строить лет пятьсот назад. А вот, посмотрите, как раствор отличается: те швы, что внизу, они серые и уже высохли, а верхние темнее. Я две ночи подряд сторожил – тишина! Никого! А кладка прибывает незаметно…
- Ну и что сам думаешь? – спросил великан, начиная фотографировать Сергея на фоне часовни.
- Это он! – Сергей показал грязным пальцем на дальний забор. – Вон, падла, подглядывает за нами!
За тем дощатым забором под белыми вишнями стоял старик. Он увидел, что на него показывают, вяло махнул рукой и побрел вглубь своего сада. Скрюченный весь и тощий, как засохший терновник.
Сергей вернулся к гостям и зашептал:
- Это такая мразь! Было дело, я подсоединился к центральному водопроводу, так он тут же настучал в «Водоканал». Увидел, что я траншею рыл и трубы тянул, ну и настучал. Ладно! Оформил я все как делу быть, но пустил в огород левую трубу для полива. Мимо счетчика. Так он, урод, забрался ко мне, пока меня не было, разглядел эту трубу и снова настучал. И так всегда. На всех в поселке стучит.
- И часовни по ночам строит, - усмехнулся великан. – По-моему, прекрасный человек.
- А, по-моему, ничего смешного. Я сам не видел, но Сашка Горбылев рассказывал. Он три дня назад повез с железной дороги тачанку гравия, а Захар – так этого старого пидора зовут – вызвал железнодорожных ментов. Потом Сашка пошел поговорить с Захаром. Не пиздить – хуль там пиздить, кости одни, - а просто поговорить. И видит у него на пальце перстень, которого тот никогда не носил. Метал не драгоценный, алюминий какой-то тусклый, но камень… Черный и в виде треугольной пирамидки!
- Весело тут у вас, - вздохнул великан, - но мы пойдем.
- И не поможете ничем? – у Сергея выступили слезы. - Помогли бы разобраться-то, а? Никто же не верит. Я ведь не ебнутый.
- Как раз так.

2.

Журналистов звали Костя и Юля, и они жили вместе. Так им было удобно. На всякое происшествие они подрывались одновременно и всякую работу делали вдвойне быстрее, чем могли бы делать поодиночке.
Но в тот вечер Юля обиделась на то, что никакая работа не проделана вовсе.
- Тема-то интересная! – ругала она Костю. – Тут такого можно накрутить! Давай хотя бы коротюсенькую новостишку выложим на сайт. Вот увидишь, она сто тысяч просмотров наберет.
- Ты забыла, кто у нас сейчас редактор? – вяло отвечал Костя. – Для него не существует ни чупакабр, которые сифозные лисы, ни НЛО, которые китайские фонарики, а тем более он озвереет от новости про нерукотворную церковь и упоротого пивом параноика. Мы не только без денег останемся, как обычно остаемся, когда пишем про небывальщину, так еще и штраф получим.
- Знал бы редактор, какие ты еще новости замыливаешь, - сказала в полголоса Юля. – Вспомни, когда мы последний раз писали про того же депутата Борисова, который за год третий завод банкротит? Я не помню.
- Не тебе обижаться, - тихо и зло ответил Костя. – Ты же борисовские деньги и тратишь.
Коллеги давно притерлись друг к другу и ссорились не подолгу. Также и в тот вечер вслед за короткой ссорой они взялись лишний раз притираться, в результате чего Костя полегчал на пару граммов и мгновенно вырубился. Будто умер. А Юля пошла, включила компьютер и забила в поисковике «Дом строится сам».
Первыми выскочили ссылки на сайты строительных компаний, а чуть ниже…
«Посреди заброшенного кладбища появились стены церкви». Это вчерашняя, то есть от 4 июня, новость на сайте Твери.
«На задворках бывшей скотобойни неизвестные строители возводят часовню». Это сегодня, то есть 5 июня в Самаре.
«Удивительное здание само строится возле нефтебазы». Это в Иванове. Опубликовано пять часов назад.
«Неизвестный меценат возводит храм прямо на загородной свалке». Брянск. Вчера.
«Грибники в подмосковном лесу нашли недостроенную церковь». Ногинск. Сегодня.
Браузеру стало тесно от открытых страничек. Юля заходила на чужие новости, смотрела фотографии и убеждалась, что в других городах строятся здания сродни тому, что она видела сама. Где-то стены часовен успели получить даже украшения. Так на фотографиях из Тулы можно было разглядеть декоративную отделку в виде череды треугольников, выступающих трехгранных пирамид, а вот часовню в чувашском Канаше украшал каменный барельеф, изображающий нескладных людей на нескладных лошадках.
На одном ростовском сайте Юля нашла видео. Там оператор гнался за вздорным дедом и спрашивал, не он ли строит храм рядом со скотомогильником. Дед матерно ругался и отпихивал камеру рукой. На этой руке поблескивал перстень с большим черным камнем.
Уже настал новый день, часы показывали три ночи, а новости не кончались. Все они походили одна на другую, равно как и комментарии под ними.
«Писать больше не о чем? Начали фигню из башки выдумывать? Лучше бы про дорогу на Горького написали, там яма на яме!»
«Я так и знала, что Нижний.ру желтушный сайт. Надо же так врать! Фу! Больше не буду вас читать!!!!»
«А че бы этим неизвестным строителям не достроить детский сад в Октябрьском, который уже год не может достроиться? Слабо?»
«Это наш мэр пятую по счету дачку строит. На этот раз он захотел, что выглядело под старину. Вот и вся отгадка».
«Построили бы лучше бассейн. У нас в городе бассейна отродясь не было, а церквей и так навалом»
На сайте челябинского Озерска приводилось мнение священника. Батюшка говорил, что в возникновении часовни рядом с полигоном ядерных отходов он видит чудо. Комментаторы смеялись над ним: «Сам же и построил, а теперь пиарится. Лучше бы таким же чудом в нашем доме капитальный ремонт сделал».
Юля обновила поисковик и увидела свежую новость из Хабаровска: «Таинственная часовня достроена! Только теперь это не часовня. Вчера здесь были еще только стены, а сегодня утром появились кованые двери и черепичная крыша. Однако вопреки всем ожиданиям над зданием не появилось ни купола, ни креста. Зато рядом с наглухо запертыми дверями сейчас висит медная табличка, на которой красиво, на манер церковного письма, отчеканено: «6 июня, 6 часов по Москве. Чистый день».
Юля глянула на часы – половина пятого. Она бросилась к спящему Косте и в две секунды разбудила его. А через десять минут они уже бежали к гаражу за машиной.

3.

- Я вообще не понимаю, с какого хуя ты меня разбудила! – рычал Костя, теряя не проснувшейся рукой рычаг передач. – Ты, смотрю, от того мистификатора хорошо так заразилась.
- Кость! – стонала Юля. - По всей стране сайты пестрят с одними и теми же новостями. Одни мы, наверное, проморгали. Хорошо еще, что к шести часам успеваем, что-то интересное не пропустим.
- Вообще по хуй, - отрезал Костя.
До Сергея еле достучались. Он еще только приоткрыл дверь, а из нее уже вырвался смрадный перегар.
…А здание стояло полностью достроенное. С жестяной крышей, двухметровыми дверями и медной табличкой рядом с ними: «6 июня, 6 часов по Москве. Чистый день».
Тут даже Костя перестал ворчать. Он подошел к дверям, приложил к ним ухо и сказал:
- Тихо. Никого, кажется.
Он дернул за кованую ручку, но дверь даже не дрогнула.
- Жалко окон нет, чтобы заглянуть.
Юля тоже подошла к дверям и постучала.
- Хозяева! – крикнула она. – Есть кто?
Было без пятнадцати шесть. Стали ждать и набирать на планшете новость.
- Ой, Кость, я тупая… - пробормотала вдруг Юля. - И ты тоже тупой.
- Чего еще?
- Смотри: шесть утра, шестое число, а июнь – шестой месяц. Понимаешь?
- Блядь… - скривился Костя. – Сатанинская хуйня что ли какая?
- Давай-ка отойдем отсюда подальше. Издалека понаблюдаем. С улицы.
- Да не… Без одной минуты шесть уже. Дождемся. Да и нет там, похоже, никого.
За ночь воздух совсем не остыл, и даже в такую рань дышалось тяжко. У Юли на выбритых висках выступила влажная, блестящая россыпь.
Сергей сидел на корточках и курил. Каждая затяжка рождала в нем рвотный спазм и он того гляди готов был удобрить грядку с чесноком.
Двери отворились без единого скрипа. Плавно и торжественно. Первым из них вышел высокий человек в старинном кафтане. В руке он, как снеговик, держал метлу, а на ремне у него висела сабля. Лицо его имело несколько оттенков – от иссиня бледного до гнилостно коричневого, - словно бы срослись лоскуты от нескольких мертвецов. Волосы на его голове, как у собаки, росли клочками разного цвета.
Человек вел под уздцы коня со сквозными просветами между ребер и свисающим с седла собачьим черепом. Вонь от них исходила невозможная. Тот же Сергей немедленно сблевал.
Далее шествовал человек в кожаном плаще и кобурой на туго затянутой портупее. Он также вел истухшего коня.

4.

Юля потеряла сознание, а очнулась только когда опричник уже заканчивал допрос Кости.
- Значит, ты на стороне казнокрадов? Так или не так?
Костя лишился речи и лишь мотал головой. Он стоял перед опричником на коленях.
- Не ври, блядина блядская, не ври! Мы все знаем! – с этими славами опричник выхватил саблю, махнул ей, и Костина голова свалилась с плеч. Свалилась и упала в блевоту Сергея.
Сергей же ползал среди мертвецов на четвереньках и отбивал им поклоны и целовал сапоги.
Мертвецы всё выходили и выходили из дверей. Они двигались один за другим со своими лошадями на улицу. Кожанки и кафтаны были их одеждами.
Убивший Костю опричник подошел к Юле.
- Ты поскачешь с нами и будешь свидетелем наших дел, - сказал он, протягивая ей руку. - Сегодня Чистый день и дел будет много.
Понимая, что теряет рассудок, Юля позволила подсадить себя на холодного и склизкого коня. Позади нее уселся опричник, и – поскакали.
Весь день Юля выкладывала через планшет новости и за ней следили, чтобы она делала это. Ей было сказано, чтобы она не лила воду, а писала бы только главное.
«Глава города Вилков – казнокрад. Казнен. Отрубание головы».
«Начальник управления ЖКХ Смирнов – казнокрад. Казнен. Расстрел».
«Владелец гостиничного комплекса «Вита» Лопарев – участник схем по расхищению казны. Казнен. Четвертование».
«Депутат Баранов – казнокрад. Казнен. Отрубание головы».
Юля то и дело теряла сознание, но ее приводили в себя нашатырем. Иногда она заходила на новости других регионов и читала то же самое, что писала сама. Федеральные ресурсы сообщали о том же.
К вечеру Юля сошла с ума и от нее отстали. Дали ей чью-то голову и она радостная побежала всем показывать.
А Сергей Котов до вечера прятался в компостной яме. Ближе к ночи рядом с ямой он услышал голоса двух человек.
- Спасибо, Захар Валентинович, за службу! За то, что стали проводником Чистого дня. Он кончен. Снимайте колечко с краеугольным камнем.
- А награда мне будет от эфэсбэ?
- Награда? Такой погани, как ты? Обязательно!
Послышался хрип. Захара Валентиновича душили.