Куська Посевный : Односельчане

В детстве, я не мечтал стать ни космонавтом, ни милиционером. С самого детства я мечтал быть агрономом в своём селе. Поэтому, как только я закончил институт агротехнологий, с красным дипломом, и с блеском защитил докторскую с названием: «Методы адаптации аграрных культур», я сразу же вернулся в родное село. На родине катастрофически не хватало молодых специалистов, и я рад был работать у себя дома со своими родными односельчанами. Некоторые удивлялись и спрашивали — зачем ты вернулся в село с такими знаниями? На что я отвечал — а где же их применять как не здесь?

* * * * *
На первом же заседании совхоза, где я присутствовал в качестве специалиста, я предложил выращивать у нас в селе арахис.
— Орешки штоль? — Недоверчиво переспросил председатель.
— Ну да, сейчас на них спрос какой, а у нас и климат позволяет, и почвы. Да ещё цех сушки и упаковки организовать в брошенном цехе. Все село трудоустроим, и прибыль хорошая.
— Николаич, ты чо? У нас картошка не вызревает. А ты тут про орешки басни поешь. — С грустью сказал председатель.
— Так вы, бля, сажайте её вовремя, она и дозреет — вспылил я. И, понял что погорячился.
На этом собрание закончилось.

Председатель не стал заниматься арахисом, но, мою докторскую, со случайной оказией, передал в центр. Там как раз были иностранцы и интересовались новинками российского агробизнеса.
Иностранцы мне, предложили контракт на апробирование моих методов за границей. Я согласился. И только для того, что бы доказать работоспособность моих технологий, и вернуться на родину с реальными результатами. Уж тогда они мне поверят.

* * * * *
В первый же день, в заграничной глубинке меня не покидало ощущение, ни чем не мотивированной радости. Все люди вокруг улыбались и здоровались, хоть мы и не понимали друг друга. Я подумал, что русскому человеку не хватает этого жизненного позитива, но, откуда его взять? А откуда его берут иностранцы? С этими мыслями и прошёл мой первый день за границей.
Утром, проснувшись и подойдя к окну, меня осенило. Цвет! Изобилие цвета, вот что даёт ощущение радости. Я выскочил из дому. На улице все было как у нас: узкие улочки, небольшие домики, ограды и собаки. Но! Все было цветным, каждый хозяин выкрасил свой дом в яркие цвета, совершенно не стесняясь их насыщенности. Не было серых и землистых полутонов, все было ярким: если красный — то кумачовый; если зелёный — то настолько натуральный, что хотелось его съесть; а если синий — то он соперничал с предвечерним небом. Даже у собак были яркие ошейники.

Время летело быстро. Мои технологии давали потрясающие результаты. Я стал уважаемым «русским учёным», и прилично заработал. И как только закончился контракт, я, с новыми знаниями и опытом, а так же с огромным оптимизмом вернулся в родное село.

* * * * *
Первым делом, как я вернулся, я пошёл в сельмаг и купил краску трёх цветов: ярко алую, небесно-синюю и белоснежную. А как только выдалось время, выкрасил свою избу, доставшуюся мне ещё от бабки, в триколор. Ярко и патриотично.
— Николаич, ты чо там в забугорье курил то? — Задумчиво спросил Афанасий из соседней избы.

Вечерело. Удивлённые таким событием, у моего дома собрались односельчане. Я же, с энтузиазмом, стал им рассказывать о том, почему у иностранцев все получается: — а потому что у них всегда хорошее настроение! — а настроение у них хорошее от того, что они стараются украсить свою повседневность простым способом, просто покрасив дома в яркие цвета.
Я предложил всем купить краску и выкрасить свои избы. И настроение улучшится, и работа сама начнёт делаться.
— Николаич, да банка краски триста рублей стоит, а на избу их три надо, как минимум. Лучше я пропью эти деньги, и так настроение поправлю. — Сказал Афанасий.
— Да пропить-то можно, ну и что? Три часа веселья. А на утро башка болит и денег нет, а если избу выкрасить, она много лет глаз радовать будет. — Негодовал я.
— Красиво жить не запретишь — послышались голоса из толпы.
— Да что, вопрос в цене что ли? — удивился я, — да я куплю краску, ребята, мне не жалко, тем более есть немного лишних деньжат, для своих же!

Утром, я отправился в сельмаг и купил пятьдесят четыре банки разной краски, всю, что была в магазине. И ещё купил единственную спутниковую «тарелку», и единственную «плазму» которые уже давно стояли в магазине.
Днём я приладил «тарелку», а «плазму» повесил под навесом, где по вечерам собирались сельчане играть в домино. Весь вечер, всем селом, мы смотрели «Дискавери». Мужики смеялись и возбуждённо обсуждали иностранную жизнь. В углу стояли пятьдесят четыре банки с краской. Настроение у всех было приподнятое. Лишь однажды, ко мне подошёл Афанасий, и тихо шепнул на ухо — валить тебе надо, Николаич, валить.

А поздно вечером, когда все уже разошлись по домам, в село приехал автомобиль с представителем иностранной фирмы, с которой у меня был контракт. Он слёзно просил слетать на пару дней за границу, так как они не могут решить несколько вопросов по технологиям и очень просят совета. Естественно билеты уже куплены. Так как в контракте оговаривалась возможность неожиданного вызова, я согласился. К тому же, это не бесплатно.

* * * * *
Вопрос оказался пустяшный, связанный скорее с неточностями перевода с русского на иностранный. Мы быстро его решили за один рабочий день, и чтобы не пропадал следующий день, меня пригласили на встречу к министру сельского хозяйства этой провинции.

На встрече, сам министр неожиданно предложил мне остаться у них на постоянную работу, с хорошей оплатой. Я был рад, но отказался, я мечтал поднять своё родное село на высокий уровень, и это была моя цель. Министр похвалил мой патриотизм, и выразил восхищение по поводу русского села и его жителей. Однако, подарил мне визитку, тиснённую за золотой бумаге и сказал что я в любое время могу позвонить, и он рад будет меня видеть.

* * * * *
УАЗик, рассекая непроглядный туман, очередной раз громыхнул на колдобине, и водитель резко остановил. Я вышел. Машина, с привычным лязганьем, скоренько удалилась. Туман был такой, что от калитки не видно было избы. Я сел на скамейку у калитки и закурил. Ну вот, дома. Интересно, какой цвет выбрал Афанасий? — Подумал я. Как будто прочитав мои мысли, проснулся ветерок. Туман начал быстро редеть. Я обернулся в сторону своей хаты, и… Не увидел её. Точнее увидел пепелище. Хата сгорела дотла. Я повернулся в сторону села. Все избы остались такими же некрашеными, как и перед моим отъездом. То тут, то там, на дороге, валялись мятые банки из-под краски. Я посмотрел в сторону навеса, где установил «плазму». Он был всех цветов радуги. Его просто полили из банок разной краской, создав совершенно психоделическую композицию цвета. Я прошёл под навес. «Плазма» была разбита и на весь экран, ярко-жёлтой краской было написано каноническое слово из трёх букв. В довершении ко всему, в центре навеса лежала спутниковая «тарелка», в неё было вылито несколько банок краски, а сверху насыпана пара горстей арахиса.

Я достал из кармана визитку. Утреннее солнце, отражаясь в золочёной фольге миллионами искр, играло в моих слезах, не давая прочесть номер телефона. На моё плечо упала чья-то тяжёлая ладонь. Я обернулся и встретился с суровым взглядом соседа.
— Звони, Николаич — грустно выдохнул Афанасий — звони.
И, пошатываясь, стал удаляться, будто пилигрим, знающий об этой жизни много больше чем я.