Илья ХУ4 : день из жизни Билли

Буквально вчера… Ненавящиво обдавая ароматами васильков с незабудками, буквально в двух шагах от меня прошмыгнула судьба. Обернулась она девушкой, приятной во всех отношениях, даже чудесной наружности. Правда, со слегка подкачанными ботексом губами. Я это не люблю. Но пусть её, всё же судьба. И, представьте, в метро. Я и сам удивился – что ей там делать? Тем не менее она вошла, и хотя все места были свободными, и свободным был весь вагон, встала в дверях рядом со мной. Мы переглянулись; она вдела наушники и стала пританцовывать. Так мы ехали до кольца. Вместе вышли. Мне надо было, хоть и май, на Октябрьскую, а ей, как оказалось, тоже. Она всё пританцовывала, и, видимо глядя на неё, я стал тоже иногда пританцовывать. Какая-то женщина поинтересовалась у впереди стоящего бородоча без усов: «Вы на следующей станции выходите?» Тот не оборачиваясь ответил: «Иди нахуй, скотина безмозглая!» Я улыбнулся этому великолепно построенному диалогу. Она опять взглянула на меня. А я снова на неё. И мы вышли. Я пошел за ней, несмотря на то что встречался с другими людьми, смотрел на её переливающуюся задницу, и скорее всего почувствовав её суть, поравнялся. И спросил: «Почему ты пританцовываешь?» Она вынула наушник и ответила загадочное: «Простите?» Я повторил: «Я говорю – почему ты пританцовываешь?» Она не на долго задумалась, после её взгляд сделался на секунду тяжелым и изучающим, потом прояснился, и она сказала:

- Хочешь кокаина?

Возможно у меня на лице было написано, что я не откажусь; но я всё же ответил:

- Не откажусь.

Да и кто же откажется, когда сама судьба предлагает нечто доброе, чистое и светлое?
Мы занырнули в какую-то булошную на углу старообрядческого московского здания и хорошенько разнюхались. Пока шли немножко разговаривали. А я зачем-то купил нарезной батон. Еще предложил угостить её водкой. Она рассмеялась… На этом моменте мне позвонили те, с кем я должен был встречаться, и, кстати, ехать за гашишем. Я объявил ей и это. Она посмотрела вглубь меня искренними и полными понимания карими глазами.

- Пойдем лучше со мной.

Но я как-то зассал. Ну не готов я был к судьбе. Правда, не готов.

- Давай, вечером? Я съезжу, куплю курнуть и встретимся? Дунем, поприкалываемся…


Ей, наверное, никто никогда так не говорил. Поэтому она несколько смешалась. На прекрасное лицо её, хоть и с немножко поддутыми губами, пала тень. Но телефон отавила. И мы разошлись, договорившись вечернем созвоне..

…

Некторое время спустя, уже с моими старыми знакомыми, мы часа два проискали закладку на прудах ВДНХ, дойдя даже до банальностей в ботаническом саду, но так ничего и не нашли. Плюнув на эти бесполезные поиски, наменяли звенящего биткоина, и купили еще дури. То есть, пока еще закладку. В печатниках. И на всех порах помчались туда. Ибо смеркалось. И… там тоже ничего не нашли. Я был на грани нервного срыва со словесным поносом, как полагается, оттуда вытекающим. Возможно, мог случится и эпилептический припадок. Вот как я переживал эти потери. Однако вспомнив, что бог любит троицу, набрали в Орехово и всё-таки взяли там с рук. Неплохого такого. Пахнущего республикой Тыва и благодатью свежих таёжных сопок.
Что было дальше, разумеется, всем понятно; ну а еще некоторое время спустя я решил позвонить ей. Быть может, после возвращения в фэнтезийный мир товарища Толкена стыдливость перед фатумом исчезла, а может еще что, но я таки решился. Но это уже, когда шел к дому, шаг за шагом приплясывая, щелкая каблуками, и напевая: «Бен вену, бенвенуччо, пампучо! Бен вену, бен вену, бен венуччо!»

И не нашел номера. Песня как-то сразу сама собой съежилась, до тишайшего, впрочем, писка… Эх! Просто забыл нажать кнопочку «сохранить» в железном телефоне. В этом безалаберном хранителе векторов пути.

Пусть дебил. Помочь-то ведь не чем.


Судьба же как обычно упорхнула, равномерно взмахивая по ходу летения тысячами комариных крылышек.