MadVed : Глобальное потепление

ВНИМАНИЕ!
Во время прочтения данного текста возможны следующие побочные эффекты:
Тошнота, рвота, безудержная диарея, божья кара, выпадение волос, зуд в глазах, депрессия, временное слабоумие. Читайте на свой страх и риск. И не говорите, что вас не предупреждали.



День был невыносимо жарким. Возникло ощущение, что солнце решило спалить к херам все вокруг и превратить весь город в кучку разноцветного, вонючего, растопленного пластилина. Голуби с воробьями жарились прям в полете, чем неслабо радовали дворовых кошаков и бомжей. Асфальт нестерпимо, до боли в обоих полужопиях мозга, жег пятки, отчего перемещения по улицам выглядели как смесь балета и лезгинки под кислотой.
Как вы понимаете, при таких раскладах на улицу выходить совсем не хотелось. Во-первых, я не умею танцевать ни балет, ни лезгинку. А во-вторых, опасался, как бы из того, что мешает мне танцевать, чего-нибудь не вылупилось. Однако и в квартире моей было не лучше. Она напоминала посольство, блять, преисподней в человечьем мире. Кондей нихера не помогал. Морозилка, куда я хотел запихать от безысходности голову, напоминала духовку. Оба вентиля в кране давали крутой, круче яиц, кипяток, хоть чай в ванне заваривай. Настроение улучшало только то, что ко мне обещали прийти друзья и заскочить по пути в магазин за холодным пивом. А что в таком аду может быть лучше глотка холодного, свежего, вкусного пива? Только пара литров таких глотков! Так что звонка в дверь я ждал с таким нетерпением, с каким младой юнец не жаждет увидеть грудь своей подруги, возясь с заевшей застежкой ебучего китайского лифчика. Звонок прозвучал словно ангельский хор с небес. Я побежал к двери, спотыкаясь, блять, и падая, наступил по дороге кошке на хвост, ебнулся ногой о шкаф, но мне было похер, я чувствовал, что за дверью меня ждет здоровенный Грааль, наполненный охеренной благодатью! С замиранием сердца открыл дверь и увидел морды моих спасителей с вываленными набок языками, и диким огнем в глазах.
-Ну наконец-то! Я уж думал, сдохну тут, спасители вы мои!
-Принимай гуманитарную помощь. – сказал Тото. – А то на такой жаре без нее и копыта склеить недолго.
- Давайте, копытные, на кухню. – сказал я, принимая беспезды тяжелые пакеты. – Вы в нем че, купаться собрались?
Прошли втроем на кухню, запихали пиво в холодильник, в надежде, что не нагреется, налили по первой кружке и молча, с жадностью, будто после недельного перехода по пустыне Гоби, опрокинули их в себя. Прохладная волна разошлась по всему телу, приводя в порядок физическое и душевное состояние, и все разом повеселели, а фейсы засветились неподдельным щастьем.
За пару часов, проведенных нами за пивом и разговорами о разной, местами абсолютно тупой, херне, жара достигла своего пика. Казалось, что в голове вместо мозгов плещется расплавленный сыр. Пиво, не смотря на холодильник, начало теплеть, и от этого сильнее ударило в наше сырномозговое фондю.
- Эх, свалить бы сейчас куда-нибудь в прохладу. В Гренландию, например.
- А как ты туда свалишь? Денег никаких не хватит. – Спросил Виталик с недоуменным и охеревшим взглядом.
- Да похеру как! Хоть своим ходом, только бы от этого пекла подальше. Вон, в Амур занырнуть, и вниз по течению, прямо до моря Охотского.
- А жрать че? – спросил Тото.
- Как че? А рыба в Амуре нахера? Плывешь-нырнул-захавал, и плыви себе дальше.
- Мдааа.. А все-таки мысль! – почесывая репу согласился Тото.
Так мы и решили отправиться в это путешествие. В Гренландию. Своим ходом.
Через час мы втроем, уже собранные, с рюкзаками на спинах, вошли в мерзотно теплые воды Амура и отчалили вниз по течению. Плыть поначалу было песдец как скучно. Но где-то через пару часов плавания мы, проплывая мимо какого-то китайского завода, угодили под сливную трубу, из которой нас неслабо окатило непонятной жижей. Напор в трубе был мощный, так что мы этого дерьмеца успели слегка нахлебаться. На вкус это было как смесь шампуня с тухлой жопой, однако, спасибо китайцам, вставляла эта херня нереально. Всю оставшуюся дорогу я ощущал себя рогатым сумчатым тюленем с модными розовыми ластами. Вокруг носились разноцветные носки, а плывущие рядом синий пингвин с головой бобра и жирафоподобная зеленая выхухоль их почему-то жрали. Потом мы, верхом на утконосах, с диким хохотом и свистом гонялись за косяком мохнатых пупырышек, то и дело, запутываясь в водорослях и убегая от огромного одеялка. Не знаю, сколько продолжалась эта паранойя, но скучно нам уж точно не было. Очнулись мы, слегка помятые и с болью в черепушках, на каком-то берегу, где на песочке валялись кучи человечьих туш, подставляя палящему солнцу части тел различной степени свежести. Тут были и мамашки с детями, и мумифицирующиеся старички, и толстые мужики с огромными брюхами, напоминавшие выбросившихся на берег китов, и изредка угадывающиеся среди этих гор мяса очертания красивых женских фигурок. Все это месиво галдело, пищало, лениво шевелилось, и создавало ощущение какого-то курорта с полным олл инклюзивом. По пляжу шастал какой-то смуглый тип в юбке из пальмовых листьев с гирляндой цветов на шее и предлагал отдыхающим какие-то напитки.
- Эй, официант! – позвал Тото. – Мне пару сисек средней прожарки и пина коладу!
Мы поняли, что его еще не отпустило и попытались его успокоить. После четвертого удара по голове тапком нам это удалось. Глядя на общую обстановку и на недоумевающе смотрящего на нас папуаса Виталик решил, что нас занесло на Гавайи. Решив подтвердить свою догадку, он спросил у аборигена на ломанном английском, а не на Гавайи ли нас занесло, на что абориген, с характерным армяно-гавайским акцентом, по-русски послал нас в Перл-Харбор, и известил нас о том, что мы на Сахалине.
Переварив эту информацию, мы стали думать, что делать дальше. Рюкзаков с харчами при нас не оказалось, как и денег, видимо, потеряли, пока плыли сюда. А может, и веселые аборигены сперли, йух его знает. Но жрать-то надо. Поэтому решено было наловить корюшки и завялить ее. Спросите, как мы ловили рыбу? Старинным дедовским методом. На трусы. Суть метода изложу во всех подробностях как-нибудь в другой раз.
Наловив таким манером килограммов сто двадцать корюшки, мы стали ее сушить. На такой жаре, и при таком теплом ветре вялилась она быстро, а нам приходилось все теми же трусами отгонять от нашей рыбки мух и кошаков, которые целыми ордами атаковали нас с целью отобрать весь наш улов. Вскоре с пляжа начали активно сваливать отдыхающие, морща носы, дико возмущаясь и между делом поблевывая (представьте, какой аромат разносился по пляжу). Работники пляжа увидев как из-за нас рушится их бизнес вежливо попросили нас свалить нах, но были посланы лесом. Однако, когда эти гады натравили на нас эскадрилью боевых чаек, нам пришлось срочно хватать нашу рыбу и ретироваться обратно в воды Тихого океана, дабы не попасть под ковровую бомбардировку.
Через несколько дней плавания мы десантировались на камчатский берег. С Камчатки до Чукотки добрались по суше, на крабьих упряжках. Крабов мы наловили около берега, истратив на это немного корюшки, и запрягли их в тележки, которые слямзили из ближайшего супермаркета. Доехали весело и быстро, да заодно еще и крабов поели, они на жаре варились на ходу, прямо в панцирях.
Когда крабы кончились, нам пришлось переть пешком. Взобравшись на какую-то небольшую горку, мы, стоя на вершине, долго любовались бескрайними чукотскими полями, на которых росли здоровенные арбузы и дыни и где-то вдалеке паслись олени, правда они почему-то были без рогов и в черно-белую полоску.
Дойдя до какого-то чукотского стойбища на побережье, мы на половину нашей корюшки выменяли у чукчей пол бочки спирта, лодку, пару мешков из тюленьей шкуры и ящик пива. Правда, хитрые чукчи неслабо нас обсчитали, и корюшки у нас осталось всего килограммов тридцать, но зато мы сперли у них мотор, весло, немного арбузов и целый полосатый олений окорок, так что все остались довольны, и мы еще долго видели, как чукчи машут нам на прощание с берега своим национальным флагом - грязным носком Абрамовича.
Северный ледовитый океан оказался нихера не ледовитым. Да и вода в нем была чересчур теплая для северных широт. Лодку постоянно качало. Поначалу, это было даже весело и напоминало аттракцион, но к восьмому дню пути эти американские горки нас конкретно заколебали. К тому же постоянно приходилось обороняться от чаек, норовивших нас обгадить и белых медведей, которые подплывали к нам на надувных матрасах и пытались свиснуть рыбу. Окончательно задолбавшись оборонять наше имущество от всех этих гадов, мы все задрыхли мертвым сном, а проснувшись не досчитались бочки со спиртом, и трех арбузов, корюшка вся была на месте.
Плыли мы долго, очень, блять, долго, задолбались вусмерть. Чайки все время пытались нас обгадить, а воды Северного ледовитого были теплыми, будто в нем купалось все население Китая и каждый пару раз, купаясь, хорошенько подссыкнул. Стадо китов, мигрировавших нахер отсюда поближе к антарктике, проходя мимо нас, чуть не раздолбало нашу лодку своими хвостами. Не сдохли только чудом. Бензин в моторе вскоре совсем кончился, и нам пришлось сделать парус из оглушеного веслом ската, который на свою беду проплывал мимо нас. По пути было решено на денек-другой осесть в каком-нибудь Ирландском пабе, нам все равно было по пути, а ирландцы, как предположил Тото, пиво с корюшкой никогда не пробовали.
–Да и Гиннес у них хорош. – Сказал Виталик с мечтательной мордой. Так что, решили зарулить, и не пожалели. Ирландцам очень понравилась корюшка, так что они всю ее у нас расхватали, прям как чайки. За это нас два дня поили пивом и вискарем, и надавали кучу этого добра с собой, лодка еле шла, мы боялись потонуть на финишной прямой, поэтому пили усиленными темпами. Ничего особенного за время пути не произошло, если не считать попытки захвата нашей лодки сомалийскими пиратами, от которых мы отбились веслом и пустыми бутылками, не смотря на их явное преимущество – они были вооружены ссаными тряпками и рогатками.
И вот, на восьмой день плавания мы увидели берега Гренландии. Вне себя от восторга мы начали танцевать ламбаду прямо в лодке, и чуть не перевернулись нахер. Восторгам нашим не было предела, мы предвкушали сладостный отдых в приятной прохладе, обсуждали технику лепки снежной бабы, планировали поиграть с местными в снежки, и покататься в одних трусах на санках. В общем, планировали всячески и по полной отдохнуть от той жары, из которой свалили.

И тут жизнь мощно вломила нам копытом в йопла. Сказать, что это был облом, значит промолчать нахуй. Вместо суровой и холодной страны, о которой мы так мечтали, мы оказались на очередном йопаном пляже, где народ жарился на солнышке, лениво потягивая коктейли, над головами шуршали листьями пальмы, а под ногами был горячий как угли песок. Вместо чаек над нашими головами кружили и мерзкими голосами орали разноцветные, как участники гей-парада, попугаи. Вокруг, кроме нас, не было ни одного белого тела, все вокруг щеголяли загаром разной степени черноты. Мы долго стояли, недоумевая, а проще говоря, ахуйеф от происходящего, наблюдая весь этот песдец и понимая, что наши надежды рухнули, подобно эрекции при виде страшной бабы, и что все наши мечты накрылись малым тазом. На горизонте виднелись катающиеся на банане люди и кучки серфингистов, и вообще создавалось впечатление, что местным все это по кайфу и вообще все у них заебись.
- Вот тебе, блять, и глобальное потепление! – задумчиво сказал Виталик, открывая бутылку пива.