Шева : Еще раз про любовь (быль)

В тёмном-тёмном углу тёмного-тёмного подвала нашего тёмного подсознания…
Нет, что-то похожее уже было.
Лучше так: И с досадой она воскликнула: - "Опять жучишка... дурак!.." - и хотела решительно сдуть гостя в траву, но вдруг случайный переход взгляда от одной крыши к другой открыл ей на синей морской щели уличного пространства белый корабль с алыми парусами. Не помня, как оставила дом, Ассоль бежала уже к морю, подхваченная неодолимым ветром события; на первом углу она остановилась почти без сил…
Но чтобы нас не обвинили в плагиате, изменим несколько деталей.
Всего лишь.
По Мику - перекрасим алые паруса в чёрный цвет. На грот-мачте поднимем Весёлого Роджера. Хотя нет - исторические мелочи важны, поэтому на флаге будут песочные часы и скелет, пронзающий дротиком ярко-алое сердце.
А красавцу в расшитом золотом кафтане и чёрной треуголке с перьями на капитанском мостике добавим большую окладистую бороду.
Чёрную - чтобы гармонировало с парусами.
Пожалуй, и всё.
Ассоль оставляем. На том же месте и, последний мазок, - с тем же глуповато-восторженным выражением милой, наивной мордашки.

Что правит миром?
Глупый, дурацкий, банальный, в конце-концов - риторический вопрос.
Да, конечно же, она, пресловутая.
Так учат в школе.
Жизни, конечно.
Но любовь, говорят, надо завоевать.
Завоевать - значит победить.
Победить - значит выиграть.
А чтобы выиграть, у тебя на руках должны быть козыри.
У нашего героя их было немало.
Быть богатым во все времена, скажем мягко, было нелишним. А в начале восемнадцатого века, да находясь вдали от обетованных земель, наличие сундуков со златом, серебром, драгоценными каменьями, дублонами, пиастрами и прочими, такими приятными на вид, да и на ощупь, монетами, делало тебя в отдельно взятом регионе Карибского моря фантастическим властелином.
Хорошая профессия - властелин.
И где только на них учат?
Власть - следующая, высшая над богатством ступенька. Как правильно пели Led Zeppelin - к небожителям.
И похер на кольца.
Власть - это когда ты можешь делать что хочешь.
Что хочешь и с кем хочешь.
Подошёл ты своим сорокапушечным фрегатом к купеческому галеону, или какому-нибудь городишку на побережье, всё и вся - твоё. Ты - Бог и царь. И возражения не принимаются. Ибо только в твоей власти казнить или миловать.
А если природа еще наградила тебя мужественным, красивым обличьем, соответствующим телосложением и дьявольской силой, - что еще нужно, чтобы все красавицы от Кюрасао до Доминиканы были твоими?
Казалось бы.
Но было в этом человеке еще две черты, которые удивляли и восхищали одновременно.
Он никогда не брал женщин силой.
Он всегда женился.
Представляю, как это дико звучит сейчас, в наше время.
- Не верю, не может быть, - скажет любая современная девушка, продрав очи в очередной чужой постели.
- Было-с, сударыня, было-с, - ответим мы, - Восемнадцатый век, высокие отношения, да-с.
- Дикие времена, дикие нравы, - зевнув, ответит нам красавица.
Не будем спорить.
К чему метать бисер?
Но вот вторая особенность нашего героя, о которой знало уже гораздо меньше людей, заставила бы любую современную Дульцинею глубоко вздохнуть и мечтательно закатить глаза.

Эдвард был очень нежен. Он был изумительно…нет, невообразимо, чертовски, дьявольски нежным любовником.
При его-то силе и власти, казалось, через минуту после попадания в его каюту очередная избранница если не должна была уже лежать в кровати, судорожно обнимая ногами ягодицы Эдварда, то, как минимум, должна была быть прижата грудью к столешнице капитанского стола с накрытой её же юбками головой, вынужденно совершая бёдрами восьмёрки зажигательной ламбады.
Но нет - не было такого и близко.
А что было?
Лёгкие, невесомые, кружевные, бледно-розовые и салатные пеньюары, лавандовые и прочие масла, дурманящие тропические цветы, удивительные и редкие благовония и афродизиаки, канделябры зажжённых свечей по всей каюте.
И еще - отношение.
Как к глубоко боготворимой принцессе голубых кровей.
Но главное, главное - как завораживающе медленно, не торопясь, он раздевал свою невесту, бережно, на руках, возлагал её на свадебное ложе, и перед тем, как окончательно сделать женщиной, целовал и ласкал всё её тело с возрастающей страстью опытного любовника, доводя её до животного состояния самки, которая - хочет, хочет, хочет…
Когда каждый сантиметр её тела уже изнемогал от прикосновений его сильных и умелых губ, от твёрдости и упорности его языка, пробующего на вкус самые заветные части её тела, а прикосновения жёсткой, но одновременно мягкой бороды к некоторым потайным местам её тела заставляли вздрагивать его в судорогах, помимо её желания решительно и напрочь отказываясь подчиняться остаткам слабеющей воли и угасающего рассудка.

А наутро после первой брачной ночи, ничтоже сумняшеся, он отдавал жену своему ближайшему окружению.
И так - двадцать четыре раза.
По количеству жён.
По легенде - еще и любил смотреть как.
Куда там Эдварду-ножницы.

Казалось бы… - с чего?
Может, травма душевная.
С детства.
Ага.
Может - знал.
Что-то такое, чего мы не знаем.
Точнее - догадываемся, но категорически не хотим знать.
А может - разгадка совсем проста.
Как говорит один из героев Гая Ричи: по большому счёту, удовольствие от яхты получаешь всего дважды.
Когда?
В день, когда купил, и в день, когда продал.