Марина Левандович : Вы

Олег Федотович очень любил называть свою молодую любовницу Марию на «Вы». Это придавало интеллигентности и легкой загадочности их непристойному мероприятию. Мария сбегала с работы раньше времени, прихватив с алкогольного отдела, в котором была продавщицей, бутылочку сухого, а Олег Федотович доставал зефир и конфеты - «Красный мак» и «Каракум», специально заготовленные к очередному волнительному вечеру.
- Мария, здравствуйте. Я заждался, - заученной интонацией говорил мужчина, и с вожделением смотрел на свою жрицу любви. Она была одета в легкий салатовый сарафан, а наверх наброшена растянутая рабочая кофта, которую Мария, очевидно, забыла снять, так как спешила на свидание.
- здравствуйте, Олег Федотович. Ну что же вы обманываете, я же всегда так прихожу, - смеялась Мария.
Мужчина смущался и краснел. Это он так заигрывал, начинал таким образом брачные игры.
- вы кофе соизволите или чай?
- ой, ну что вы? Я ж вино принесла. Забыла выложить, черт возьми. Щас!, - кричала задорно Мария, и удалялась в прихожую. – вот! Без наценки! «Эль гато негро», «Черный кот» по нашему с ихнего.
- испанский, наверное, - умничал Олег Федотович.
- да ну их к монахам этих бусурман, наливайте уже. Ой, набегаешься там за прилавком, прям ужас. И одно быдло к нашей гавани сегодня, прям как по заказу. Симпозиум у них, что ли, - возмущалась Мария, вздыхала, а сама сглатывала слюну, внимательно и с интересом наблюдая, как Олег Федотович трепетно наливает вино, и перед тем как налить в ее бокал, взял еще и салфеточкой протер.
- экий вы эстет. Таких мужчин уже нет давно. И вы вот уже на подходе. Вот и плешь у вас… ну ничего, ничего. Я вам бальзам хороший закажу на хим.отделе. Такой бальзам – ужас просто! Волосы растут в тот же день!
- хорошая вы, Мария. Очень заботливая богиня.
- ой, тоже скажете – богиня, - хохотала девушка. Мне, между прочим, уже 25. Скоро 26. Давайте выпьем уже, а то я очень пить хочу.
- конечно, Мария, вот у меня компот – сегодня из погреба принес, абрикосовый.
- да не, я вино. Ну, вздрогнули? Ой, погодите, что же это я! Ах, Олег Федотович, затмили вы мне разум своей обходительностью. Я ж вам сервелат принесла. И вот еще балычок. Припрятала сегодня, по блату досталось. А это знаете что, - покрутила она в руках коробочку? , - Хэхэй! Оливки! Или маслины. Какая, собственно, разница. Любите оливки? Подставляйте тарелку, щас закусон организуем – куда там попам да царям! Это ж мы крутили там вертели с товароведом, и в плюсы еще вышли. А потом торговый агент принес на пробу сервелат, угостил нас, так я вам припрятала. А то что вы тут едите – бог вас знает. Я вам супу сейчас сварю, если вы не возражаете. Зелень у вас есть? У меня тут еще четыре куриных бедрышка. Я два себе заберу, мужу завтра на работу надо что-то положить на «тормозок», ну а два вам.
- Мария, не нужно… Я голоден, но не тем голодом, что..
- ой, вот не надо это. Мы ж не в кино! Сказала, что суп варить вам буду, значит – сварю. Смотрите, у вас уже скулы запали. Так и раньше времени можно новоприставленным заделаться. Выпьем? Берите колбаску вот, балычок нарезайте, что вы, ей богу, не стесняйтесь. Это же не ворованное, а с умом выторгованое.
Выпивают. Он гладит ее по руке, целует, начиная с пальчиков, потом локоток, потом шею.
Захмелевшая Мария закатывает хитрые глаза и улыбается. Потом они долго и мощно ебутся в разных позах и с разным напряжением, перекуривая по пять-шесть минут, а потом снова и снова. В отражении гладкой наполированной мебели отражаются разные нелепые, даже порой ужасающие и неэстетичные позы, которые совершенно не опошляют недавний аристократичный разговор за столом, потому что кровать сама по себе, а стол – сам по себе. К тому же, за столом надо вести себя прилично, это и дети знают.
А потом Мария молча варит суп и засыпает его свежей зеленью, которая тоже припрятана у Олега Федотовича. Да, он каждый раз покупал эту зелень в надежде, что Мария однажды предложит ему сварить свежего горячего супа. А сегодня прям как-то по-особому почувствовал, что вот-вот наступит этот долгожданный день.
- Олег Федотович, вы покушайте, хорошо? Суп свежий, весенний, не очень жирный. Вечером вообще по-особому пахнет, как у бабушки в селе. У вас была бабушка в селе?
- Нет. Я всю жизнь в городе, Мария.
- тогда понятно, почему вы стаканы салфетками трете. А у нас, знаете, дед когда-то самогону себе налил за обедом, а туда муха упала. Так он муху вытащил пальцами, открыл окно и бросил курам со словами: «Муха - она как пьяный человек – побыл праздник, да недолго». На всю жизнь вот запомнила. Ну что ж, пора и мне честь знать. До связи.
- я буду ждать вас, Мария. Спасибо вам. Суп я съем, конечно. Хорошо бы, если бы мы вместе это…
- ой, нет. Я щас прибегу домой без задних ног, мужа покормлю, новости гляну, и сразу упаду спать. Всего вам доброго. Не скучайте, не балуйтесь тут без меня, - заискивающе щурит она глаза и смеется.
Закрыв двери, Олег Федотович спешит к кастрюле с супом, незамедлительно насыпает в первую попавшуюся тарелку и захлебываясь, ест прям горячим. Суп парует, обжигает все во рту, морда у Олега Федотовича раскраснелась, глаза тоже. Забыл даже хлеба отрезать – просто так похлебал.
После трапезы высунул обожженный кипятком язык, потрогал пальцем. Язык горел адским пламенем. «Не баловаться приказала, - вспомнил мужчина наставничество Марии, - куда уж тут баловаться».
Счастливый и сытый лег он на диван и тут же задремал, как младенец.