Римма Травкина : Семейное древо

Мой дед был то ли филиппинец, то ли кореец, но вероятнее всего и то и другое. Имя он носил странное, даже для такого человека каким являлся, звали его, как осколок эпохи борьбы – Вьетконг. Наверное благодаря своему имени, вкупе с местом проживания, Вьетконг Чиевич был слегка свихнутым малым на почве различной семантики и мать мою, его дочь, назвал Кибернетика. Кибернетика Вьетконговна Эй.

Вероятно, это парадоксальное имя и привлекло к моей матери, не отличавшейся ни умом, ни красотой моего будущего отца. Красавца-ученого, физика-теоретика, вихрастого гиганта, альпиниста (как тогда было модно), с вполне нормальным именем, и нормальной, даже более того, фамилией. Травкин. Геннадий Алексеевич.

Деда своего я живым не помню, а вот отца, царствие ему небесное, помню. Это был стоик, кремень и сама невозмутимость. Особенно в сравнении с вечно курящей, психованной и слегка пьющей матерью.
Холили и лелеяли меня всей семьей. Бабки, дядьки, тётьки, - все души не чаяли в Риммочке.
Я получила прекрасное образование, в том числе домашнее, от отца, и от его матери, моей бабушки Настасьи Павловны – музыкальное. Она натаскивала меня, как овчарку на ватник, играть на фортепьяно.
И всё было у нас хорошо, кабы не мои гормоны. Эти мелкие уродцы и заставили меня сбежать из дома, и пуститься в путешествия по миру. Это было, конечно, прекрасно и не бесполезно, так как я видела комодских драконов, еще живого одинокого Джоржа – галапогосскую черепаху; пила матэ с потомками инков, и пиво с настоящими бюргерами… А так же много-много других потрясающих вещей.

Вот только отец, потеряв мой след, умер от горя. И теперь мне точно никогда не узнать кто назвал меня таким поганым именем. Римма. Тьфу, дьявол! Почему не просто Катя или Лена? Мать, когда пьяная всё валит на отца, а когда трезвая на старика Вьетконга.
От неё не добьёшься правды. Она совсем спятила. Грибы и гуси в голове. И ноль сомнений в праведности.