Абдурахман Попов : Как я не стал сценаристом

В полчетвертого утра он написал мне - " Парень, ты гений. Но это херня, главное ты умён. Не желаешь ли умишком денег подзаработать? Я тебе это устрою."
"Угу, написал я, угу, угу". Я как раз серной мазью мошонку намазал.
А он все не угомонится и комплиментами так и сыпет. И деньги сулит. Целый час, наверное. Точно. Я полюбил его, мужика этого. Поплыл, короче.
"Ты готов изменить жизнь?" - спросил он.
Я-то готов. Я готов, как никто. Уже теку, вот как готов. Нахер мне моя тепершняя жизнь? Помню, Мишаня-напарник ссал тайно в ведро с водой, а я в нем потом мыл свой шпатель. Вот какая у меня жизнь. Насрать на неё.
"Что нужно делать?" - спросил я.
"Нужно написать СЦЕНАРИЙ." - отвечает. И опять денежками сигналит. Ну хороший же человек, нет?
И он прислал мне РАЗРАБОТКУ.

Проскролил, для начала. Нехилая разработка, длинная. Для сериала. Потом начал читать.
В основе каждой серии лежит убийство. Но не просто лежит, а ПАРАДОКСАЛЬНОЕ. Что это значит? Зрителям нравится такое? Я посмотрел статистику - 70% убийств совершаются кухонным ножом по пьяне. А бывает, мужик с плохой кредитной историей, вырезает под корень собственную семью и сидит потом на на коврике в прихожке, пригорюнившись. Какие тут ещё парадоксы? Может они кроются в оставшихся тридцати процентах? Хорошо, будут вам.

Ну, принялся читать, и вдумчиво. Начало мне понравилось - супружеская измена, смерть, шизофрения, еще смерть, изнасилование, все дела. Главный герой сидит на галоперидоле и смотрит в прошлое, чтобы узреть настоящее. Шизофреник. Зовут Серегой. А главную героиню (Валентину) в молодости подвергли изнасилованию. Превосходно.
Но потом все пошло наперекосяк.
Изнасилованная баба жутко переживает. Она забеременела. Что же она предпринимает? Может режет вены? Глотает уксус? Выходит на ночную охоту с секатором в сумочке? Нет, она бреется налысо. Чудовищный поступок, на грани безумия. Потом рожает пацана и идет работать в милицию. После изнасилования? В мужской коллектив? Ладно, проехали.

Остальные персонажи тоже не лучше - из гофрированного картона. И почти сплошь мусора. Разберемся с ними позже.

Итак, поехали.

Серега видит сон. Он, маленький, идет по весенней улице. Светит солнышко. Вдруг с крыш домов начинают падать люди. Падают и падают, конца-края нет. И все самоубийцы с лицом сережиного папы-алиментщика. Сергей просыпается, в поту и ужасе. Ищет на тумбочке галоперидол.
Отличное клише. Штампованная хуерга.
Продолжаем. Следующая сцена.
Ночь.
Во дворе богатенького коттеджа на кол посажен мужик. Мертвый. Или шевелится? Нет, просто ветер колышет рукава пальто, в которые продеты грабли. Рот набит соломой. Глаза тоже. И из ушей торчит. Ебаное пугало, свят-свят. Под ним ходит сука алабая, встревоженная, как никогда. А за ней - щенки, скуля и повизгивая.
Экран темнеет. Вступительные титры. Режиссеришка, актеришки, СЦЕНАРИСТ.

Во дворе коттеджа менты. Собака убита метким выстрелом в голову. Руководитель Валентины, товарищ майор, собственной ручкою определили, из пистолета. Щенки забились в будку и посматривают оттуда.
Валентина (в звании старшего лейтенанта) раздумывает - вести труп на анализы с колом в жопе или же вытащить его? Её размышленья прерывает супруга убитого - она прибежала от мамы, с синяками под глазами. В упор не видит своего мужа, посаженного на кол. Бежит к щенкам, ласкает их. Спятила от горя. Или от радости? Муж-то, оказывается, гасил её беспощадно, сукин сын. Увозят спятившую на карете в психушку, на галоперидольную терапию. Ну а что, ей давно пора, а шприц за жопой не ходит. Ну её вобще к черту, дуру деревенскую. Больше мы её не увидим.

Валентина принимает волевое решение - вытащить кол из задницы жертвы. Санитары приступают к выполнению приказа. Душераздирающий звук. Ой-ой-ой. Рекламная пауза.

Совещание ментов. Начальник Валентины угнетает подчиненных.
- Товарищи офицеры, - говорит он, - какого хуя? У нас что, средневековье? Когда последний раз сажали на кол человека, лет триста назад?
- А вот и нет, - отвечает Валентина - в одна тысяча девятьсот шестьдесят четвертом году от рождества Христова был посажен на кол пятнадцатилетний цыганенок. Глухарь.
- Ты-то откуда знаешь? - спрашивает товарищ майор.
Валентина покрывается пятнами. Она уже успела созвониться с шизофреником Сережей и он проинформировал её. Он поебывает Валентину. И он ходячий архив по преступлениям.

Следующая сцена.

Валентина и Серега на предприятии убитого. Пункт приема цветмета. Стоит пресс. Рядом с ним горы алюминия - кастрюли, ложки, горшки, фюзеляжи от самолетов. Бизнес процветает. Работяги прессуют. Деньги рекой. А хозяин в морге, с распоротой задницей. Вдруг слышится звук циркулярной пилы. Валентина идет в направлении звука. А Серега не пошел. Ему понравился пресс. Стоит и смотрит.
Валентина находит столярку. Заходит внутрь. Видит пилы, ножовки, топоры, стамески. И КОЛЬЯ, сваленные у стенки. Валентина обнажает ствол. Из каптерки выходит громадный мужичила, на три головы выше Валентины. Татарин. Борода, ручищи. Пузо. Первый подозреваемый, ебать его.

В ментовке. Валентина допрашивает татарина.
- Это ты убил?
- Нет, не я.
- А кто?
- Это цыгане.

Цыганский поселок. Омоновцы, собаки, автозак, Валентина. На стороне противника - толпа цыган, человек двести - триста. Они охраняют дворец барона, за которым, собственно и приехала Валентина. Положение тупиковое - может начаться межнациональная бойня.
Подъезжает товарищ майор, оценивает ситуацию. И идет на рисковый трюк - пока цыганские мужики охраняют дворец, омоновцы устраивают рейд по поселку. Они собирают детишек и помещают их автозак. Машина забита под завязку цыганской детворой. Товарищ майор открывает дверь и кидает туда слезоточивую гранату. Закрывает дверь.

Следующая сцена.

Внутри машины. Истошный детский крик. Лопаются перепонки. Мальцы скребут ногтями борт машины. Многие упали на пол и бьются в конвульсии. Рекламная пауза.

Следующая сцена.

Выходит барон. Бородатый. В перстнях. В цепях. Под герычем.
- Ладно, - говорит он, - ваша взяла. Поехали, поговорим.

В ментовке. Допрос цыгана. Барон разложил перстни на столе. Играет ими как в шашки. Все от герыча не отойдет. Допрос ведет товарищ майор.
- Это твои люди убили.
- На хуй, на хуй. У нас бизнес. Мы ему кастрюльки, а он нам лаве.
- А может это месть за того цыганенка?
- Какого цыганенка?
- Из шестьдесят четвертого года, какого.
- Да это мы же его. Косячил много, ну мы и того. Пьяные были. А срок давности вышел. Вези назад давай. Поставь, там где взял.

Следствие в тупике. Сергей берет дело в свои руки и отправляется в Ленинскую библиотеку. Он перелопачивает горы материала и выясняет, что последним официальным палачом на районе был татарин - Нариман Бусуёк. Специализировался Нариман-абы на посадке на кол. Круг замкнулся. Реинкарнация, еби её.

Татарина - столяра арестовывают в столярке. Он не сопротивляется. При погрузке в машину у него из кармана выпадает какая-то коробочка. Камера приближается, мы видим надпись - галоперидол.

В ментовке. Последний допрос. Татарин дает признательные показания.
- Зачем вы это сделали? Зачем посадили на кол, как чучело какое?
- Дак это... Цыган отпугивать!
Очередной псих. Рекламная пауза.


Совещание в ментовке. Присутствуют все персонажи-мусора. И Валентина, куда без неё. Товарищ майор благодарит за работу. Все улыбаются. Впереди небольшой банкет. Жизнь прекрасна и удивительна. И ещё как. Сейчас увидим.
Внезапно в кабинет врывается мужчина с двумя заточками наперевес. И еще две, запасные - за поясом. Это бедняга, десять лет назад изнасилованный в этом кабинете резиновой дубинкой товарища майора (тогда лейтенанта) и посаженный по беспределу на десятку строгача. Он пришел убивать. Он вонзает заточки в одного, второго. Товарищу майору он вгоняет заточку прямиком в пах и отламывает ручку. Валентина тоже не избежала смерти - сталь поразила её сердце. Мститель весь в крови садится на кресло начальника и блаженно улыбается.

Думаете, конец? Отнюдь.

Остался сын Валентины - четырнадцатилетний долбень. Он переезжает жить к Сереге. Серега посматривает на него. А на кого ещё? Всех же убили. А мальчонка симпатичный. Нехорошие мысли рождаются в голове шизофреника...
Вдруг подросток заболевает чесоткой. Он покрывается коркой, с ног до головы. И чешется, чешется, чешется беспрестанно. Это норвежская чесотка. Сергей пытается лечить его, но галоперидол не помогает. Болезнь прогрессирует. И в одну грозовую ночь, Сергей убивает пацана ножницами по железу. Он понимает, что тоже заражен. Он начинает почесываться. Конец близок. Жизнь просрана. Страна катится в жопу. На улицах дым и крики умалишенных. Солнце сгнило наглухо. Сергей наливает полное ведро воды, встает на колени и опускает голову в воду. Он чешется. Он чешет яйца, жопу. Почесывания становятся медленнее, затухают. Сергей умер. Это конец.

Вот такой, вкратце, сценарий я написал. Подобную хуйню читать, снимать, а тем более смотреть никто не будет, да и насрать. Зато я придумал сюжет для книжки, про дурака живущего на титановой скале, на что вобщем-то тоже насрать.
П.С. А тому мужику я благодарен, за предоставленный и просранный шанс. И это без дураков.