Максим Птиц : Господа.

Предупреждаю сразу: все персонажи вымышлены, кроме меня, моего товарища, и двух господ.
Один мой знакомый – электрик. Он только тем и занимается, что штробит, сверлит, потом разматывает по дому паутину кабелей, и обратно замазывает все штробы. Вид у него всегда запылённый, заёрзанный.
Однажды мы прогуливались по парку вдоль пруда, где щепетильно бултыхались утки, а на другой стороне прохаживались весьма импозантные дамы и ненавязчиво импонировали нам.
Мой друг сетовал на вельмож, на коих он орудует своими перфораторами, пассатижами и отвёртками не жалея пота. Он мне рассказал про последний объект. Было это где-то в Подмосковье в каком-то коттеджном посёлке. Даже не совсем в посёлке, а в поле, усыпанном лечебной ромашкой и мышиным горошком. Это поле распродали на участки по дешёвке, потому что кроме ромашки и горошка на нём ничего не росло. Теперь на нём выросли, как куча родинок, загородные домики: у кого из кирпича, у кого в два этажа... В основном, именно так и есть. И именно кирпичный дом в два этажа электрифицировал мой знакомый. А хозяева этакого дома безумно занятные господа: носом вспахивают облака, ходят как вальяжные матросы и с деловым видом рассматривают давно оштукатуренные стены. Они – два брата, но не акробаты, – просто, однояйцевые. И настолько раздулись их животы, что с монтажниками и здороваться не намеревались, словно это уборщицы какие-то. Смотрели они на электриков, как на вещественный атрибут фирмы, взявшейся выполнить заказ. Мой приятель не из тех людей, кто станет думать об этом лишая себя сладкого сна, он из числа тех, кто не берёт в свою голову чужих тараканов, а в задницу не пихает чужое шило.
В очередной раз господа заявились, что бы указать, где должны быть розетки. Инженер запаздывал, но монтажники не лезли не в своё дело. Каждый прохаживался своей траекторией, и по сути никто ничего не делал, и делать было нечего. Скукоты ради, мой приятель решился одному из господ сделать заявление. И сказал он вот что:
– На входной двери замок заедает.
– Может смазать надо? – с насмешкой бросил господин.
Он противно улыбался, не зная как повести себя: к нему обращалась невоспитанная челядь, грязная, пыльная, пропитавшаяся гнусным потом, и без сомнения больная проказой, или хотя бы бородавками.
Господин пытался удалиться прочь, но приостановился и покосился назад.
– Может и надо смазать, но дверь ваша просела, вот и заедает. – Мой друг никогда не был пойман в обнимку с застенчивостью, и в этот раз он сказал то, что должен был сказать, а-то как же – приехал электрику делать, а тут (загибаем пальцы): дверь почини, полы подмети, лестницу на второй этаж собери.
Господин в ответ сказал следующее:
– А-а-а! – и после этого он удалился-таки прочь, а за ним с пренебрежением витало разбухшее эхо и еле заметно нашёптывало: чего пристал к господину, ты – челядь, ты и делай.
Приехал инженер.
Господа вытянули шеи. Их пёрышки залоснились. И как петухи в курятнике они пафосно принялись расхаживать по дому, тыкая пальцами то в одну стену, то в другу.
Здесь, мол, телевизор будет, сделайте двойную розетку.
Здесь выключатель, можно двухклавишный? По цене одноклавишного? Замечательно. И по центру люстру.
А здесь у нас будет кухня…
Господин продолжал тыкать пальцем в стену, а инженер отмерял рулеткой от угла и что-то отмечал в своём блокноте.
По итогам сего приинтереснейшего мероприятия выяснилось: на кухне 6 розеток, в ванной 2 розетки, в котельной 5 розеток, в коридоре одна – техническая, ну, и в четырёх спальнях – по две. И тут я сказал своему товарищу:
– Чего так мало?
И он мне ответил: вот именно! Чего так мало? Они для нас носы до Луны задирали, говорит мой приятель, а для себя экономней некуда какой экономный вариант выбрали по итогам. В наш технологический век – этого мало! Если они, конечно, не динозаврами воспитывались. И всё равно придётся им где-нибудь размотать удлинитель, а где-нибудь поставить «тройничок».
И он очень яростно веселился, рассказывая мне свои рассуждения, жестикулируя забавное пантомима с корчинием рожиц, изображая удлинители и тройники. Он почти что захлёбывался в своём смехе, ещё бы пару секунд, и боюсь, мне бы пришлось делать ему искусственное дыхание.
Он вдруг начал рассказывать, как собирают по обычаю, обрезки кабелей в мешок. Это, скажем прямо, бонус любого электромонтажника. С одного объекта ничего дельного не выходит, а если в год случиться сделать не один объект, а несколько, то можно запросто сдать обожжённую медяху и встретить Новый Год с друзьями в боулинге.
Мешок деликатно припрятали в общем мусоре, огромной кучей наваленном во дворе. А через несколько дней, мой приятель с другими монтажниками перетягивали какой-то кусок провода длиной в три метра, и вспомнили, что в их мешочке среди двадцатисантиметровых обрезков завалялся и такой кушачок.
Порешили его использовать, всё-таки три метра – не обрезок. Подходят к куче мусора, а мешочка – нет. Кто забрал? Если только инопланетяне, у которых на планете проблемы с медью. Впрочем, есть доступ на территорию и у хозяев... Злоумышленников и негодяев не добрых мы исключаем, по элементарным причинам: у них нет времени копошиться в мусоре – им надо быстро разбить окно и как можно молниеносней вытащить из дома перфораторы, штроборезы, шуруповёрты, отбойные молотки и, может, коробку дюбелей.
Другое дело, когда пришёл спокойно отдохнуть душой. Времени валом навалено, можно и мусор разгрести, авось чего-нибудь вкусненького найдётся! А в мусоре – пустые ракушки остались...
Ну, хоть медяху заберу!
Мой приятель, рассказывая мне эту историю, театрально размахивал руками, всем своим существом погрузившись в одного из своих заказчиков, показывая, как бы тот стал копошиться в мешках с мусором. И, в конце концов, он так распотешился, что нагнавшие нас дамы, вдруг резко отстали, а я вновь опасался, что мне придётся делать искусственное дыхание.
– Были господа, да оказались нищими, – поуспокоившись, сказал приятель.
– Напиши об этом, – добавил он потом...