apolar : Однажды в студеную зимнюю пору

Виктор ехал к месту своей первой профессиональной работы в маленький якутский поселок. В аэропорту его встретил водитель на внедорожнике. Сначала за окном было просто темно, заснежено и уныло, но потом поднялся ветер и повалил снег. Вскоре и без того нечеткие очертания дороги совсем размыло.
- Блять, пиздец, не доедем, – прокричал водитель, перекрывая шум метели за окном машины, - надо ночлег искать… щас, тута недалеко сеструха моя живет, у нее заночуем и метель и переждем.
- Ну к сеструхе, так к сеструхе, без проблем, - ответил Виктор, - давай рули как знаешь.
Виктор не беспокоился. Во-первых, водила был местный и, судя по роже, с примесью аборигенской крови, во-вторых, никаких дурных предчувствий у Виктора не было, напротив, всю дорогу он думал о приятном.
Примерно пару лет назад набрел он в тырнете на контркультурные сайты. Если раньше литература представлялась бабским занятием, то, увидев каким почетом пользуются контркультурные мачо, рука, так сказать, сама потянулась к перу. В школе Виктор отметился банальными рифмами типа «блять-оскорблять, буй-хуй». Не все столбики были его заслугой, отчасти это была обработка спижженного, но некоторое внимание одноклассниц, которые, якобы, не терпели мата, он на этом заработал. Словом, начитавшись контркультуры, он вспомнил молодость, увидел себя в роли мастера и пожалел, что не влился в КК движение раньше, пока вакансии великих мастеров цинизма не были еще застолблены. Приятно было сознавать, что теперь можно было просто нивхуй не ставить редакторов крупных журналов и печатать, что хочешь, однако позже он понял, что произошла простая замена одних решающих лиц на другие и теперь пара админов и тройка литературных авторитетов сайта решает смешать ли с говном очередной креос или подсластить для ведомых ими масс. Сориентировавшись в конъюнктуре, он выбрал самую безопасную тактику каментов, а именно «ноу каментс», залил креос и молчок, типа до поры до времени, а там посмотрим. Было видно, что часть авторитета зарабатывалась даже не креосами или столбиками, а отжигающими каментами. В них авторы то продолжали изображать литературных героев, говорить языком, свойственным какому-то персонажу, то устраивали тесты новичкам по типу уголовной среды.

- Вылезаем, приехали, - сказал водитель, указывая на едва различимое серое строение. Снаружи ветер резанул по лицу. Чуть ли не на ощупь оба пробрались к двери одноэтажного, но многоквартирного строения похожего на барак.
- Опять суки электричество отключили, - сказал водитель и постучал в дверь.
За дверью сначала прогремел пустой таз, потом грохнулась швабра, затем дверь открылась, и явно такая же метиска как водитель пригласила в квартиру. Дорогу она освещала фонариком, который поставила мужчинам на кухне.
- Тихо, детей не разбудите, - сказала она почти шепотом, - вот, перекусите. Она достала из холодильника капусту, огурцы, немного самогона, посмотрела на тарелку с рыбой и спросила, - вы вообще голодные?
Отказавшись от протеинов, водитель с Виктором тихо приняли самогона и потом хрумтели огурчиками, глядя как хозяйка расстилает им на полу что нашла. Через полуоткрытую дверь Виктор разглядел двух спящих детей в одной кровати и еще одного мальца на другой двуспальной кровати. Двое из ее детишек подняли любопытные головки, но женщина сердито цыкнула на них и они, хихикнув, спрятались под одеяло. Затем она повернулась, показала гостям рукой где расположиться, скинула халат и в ночнушке быстро нырнула в ту кровать, где спал третий ребенок.
Длительный перелет, тряска в машине и полстакана самогона сделали свое дело. Едва Виктор положил голову на что-то похожее на подушку и накрылся чем -то похожим на старое пальто, он тут же отключился.

Виктор проснулся среди ночи и сразу понял, что происходит что-то не совсем нормальное. Водила храпел рядом, а со стороны кровати хозяйки дома доносились какие-то шорохи и дыхание. Что-то подсказало ему, что надо тихо лежать и не двигаться. Мозг не сразу включился в работу, но через несколько секунд Виктор понял, в чем дело. В воздухе стоял специфический запах женских гениталий или внутренней секреции.
- Тфу, блять, ебутся, - подумал он, - нашли время. Постой, а с кем? Он медленно и осторожно открыл глаза, как будто в темноте их нельзя было открывать резко. Видимо дали электричество, на улице где-то далеко зажегся фонарь, но сквозь тюлевые занавески в комнату проникало очень мало света. Женщина лежала на спине, а на ней явно лежал малец лет может десяти и сосал грудь.
- Фу, сука, хорошо, что не ебутся, кормит наверно, но все равно, охуеть как неприятно. Они вообще тут ебанулись что ли, кормить до такого возраста. Ну да, знаем, такое существует, деревенские женщины кормят детей лет до пяти, потому что других по ходу рожают и молоко есть. Нет, но это пиздец, что за нравы.
Виктор решил прикинуться спящим и начал тихонько посапывать в такт водиле. Но тут события приняли неожиданный оборот. Женщина запустила под одеяло руку, через некоторое время раздалось чавканье и ягодицы ее маленького партнера однозначно подсказали, что кормление перешло в нечто совсем неуместное между взрослой женщиной и ребенком.
- Блять, сука, что делать? - думал Виктор, - продолжая изображать спящего, - ну и жизнь тут у них, ну и нравы, рассказать – хуй поверят.

Второй раз Виктор проснулся уже утром. В окно светило солнце, хозяйка чем-то гремела на кухне, в комнате никого не было. Он растерянно сел и припомнил события минувшей ночи.
- Самое умное – сделать вид, что ничего не видел, вежливо попрощаться, поблагодарить и свалить, - принял Виктор рациональное решение.
Тут дверь ванной комнаты открылась и из нее вышел мужчина очень маленького роста – практически карлик.
- Ванна свободна, - сказал он, - повернувшись к Виктору представился, - я Иван, будем знакомы.
- Вы! – вскрикнул Виктор, - вы карлик, так это вы, значит, ну это… Он осекся и замолчал.
- Слышь, Нинк, - крикнул карлик в кухню, а молодой специалист, похоже нас ночью за ентим делом-то застукал, я говорил те с утреца уж больно храпел он натурально. Оба супруга дружно заржали. Виктор покраснел, стало неловко, захотелось поскорей уехать. Он выглянул в окно, водила хлопотал около машины. Виктор, пробормотал что-то невыразительное и ретировался в ванную.
- Еще не хватало, чтоб об этом узнали на новом месте работы, что я засек еблю с ребенком и ссыкливо прикинулся спящим. То, что это станет всем известно стало ясно, когда карлик что-то объяснял водиле во дворе чуть поодаль и оба ржали.
Оставшуюся дорогу Виктор зло молчал, воображая, как он бы вдул этой метиске и залепил бы ногой по ебалу этому карлику. Потом ход мыслей переключился на контркультуру. – Вот, блять, прямо рассказ напрашивается «Однажды в студеную зимнюю пору», хуле там. А что, если б это случилось с Некрасовым. К примеру, ехали домой с извозчиком, попали в метель, заночевали в крестьянской избе, дальше все как со мной, а на утро это карло ибаное давай над Колей Некрасовым издеваться со словами, - так я, кажись, распознал вас, барин, давеча с лесу-то хворост везу, а вы мне навстречу и вопрошаете, откуда дровишки, а я-то морду в тулуп закутал, бороды-то невидно, вы то меня с дитём попутали, а я-то морду бородатую из тулупа-то высунул и, послал, мол, ступай себе мимо, ха-ха-ха, уссуся. А Коля Некрасов ну как я, типа оскорбленная интеллигенция, потом домой едет и вспоминает как его унизили, перебирает в уме диалог, - здорово парнище, - ступай себе мимо, - уж больно ты грозен, как я погляжу. Мол, это был реальный диалог, и тут Колю осеняет на продолжение, – откуда дровишки? – из лесу, вестимо, отец, слышишь рубит, а я отвожу.
И вот так, мол, и появился хрестоматийный шедевр. Блять, идея - пиздец, первый креос есть. Виктор засмеялся, настроение улучшилось.