Рыкъ : Сильные духом

1.
- Мария, - громко картавил мужской голос, - послушай, у нас проблемы. Звонили из больницы. Мария, ответь мне, ради всего святого.

Мария, спокойно сидела за столом и добродушно улыбалась, давая понять истеричному собеседнику, что нету никакого повода сходить с ума, кричать, терять самообладание. Даже ее молчание было утверждающим, оно словно беззвучно говорило: «Все под контролем». Мария показа своей тонкой ручкой на стул перед столом. Стоит заметить, в громадном кабинете было лишь два стула со столом между ними: на одном сидела хозяйка, второй же сейчас поскрипывал под толстым Дэйвом. На столе стоял жидкокристаллический монитор, недалеко от него лежал чистый лист бумаги с дорогой ручкой на нем. И больше ничего в кабинете не было: ни книжных полок, ни дивана, ни картин, ни телефонов, лишь только красные ковры на полу и большое окно за спиной хозяйки, из которого можно было видеть линию горизонта, истерзанную высокоэтажками.

- Мария, Джошуа умер сегодня утром, - борясь с гневом просипел Дэйв.
- Мне очень жаль, - казалось, что после этих слов уголки губ Марии расползлись еще больше.
- Мария, я не говорю это, потому что хочу услышать соболезнования. Я говорю это, потому что хочу знать, что творится. Это просто какая-то мистика. Если ты не объяснишь мне, что происходит я подам на тебя в суд. О, поверь мне, в этой стране можно подать в суд за все что угодно. Тебя заставят платить колоссальные штрафы, могут посадить и вообще Бог знает что, - несмотря на такие пылкие заявления Мария очень сильно нравилась ему. И она это знала.
- Бог знает, - утвердительно и как-то холодно ответила хозяйка кабинета.
- Прости, я не понял?
- Прощаю. Бог знает. Найдутся другие корректоры.
- Нет, ты не понимаешь. После прочтения твоей книги четверо человек покончили жизнь самоубийством. С такими делами не шутят.
- Ты читал ее? – что-то похотливое слышалось в ее голосе.
- Нет... вернее да... вернее я остановился на сто шестой странице и не смог больше прочесть ни страницы.
- Там где про дождь?
- Да. Но при чем тут это?
- Иди домой, Дэвид. Дочитай книгу, - сказав это Мария закрыла глаза. Когда она их открыла кабинет был пуст. Дэйв ушел пару минут назад, чертыхаясь и нелепо размахивая руками, все его жирное тело сотрясалось в гневе: «Да что она себе позволяет? Я ведь не мальчишка, чтобы со мной так разговаривать...»

«Как странно люди убивают себя - все по разному, по своему, индивидуально - как будто умирающие боятся тавтологии и, даже умирая, хотят выделится», проносилось в голове у Марии, когда в кабинете воцарилась тишина. Например, двое верстальщиков её книги застрелились: один пустил пулю в висок, а другой в нёбо. Редактор спрыгнули с крыши, а Джошуа – корректор - выбежал на середину дороги и был сбит, а позже скончался в госпитале. Поразительно. И в тоже время интересно, а как умрет Дэвид?

2.
Дэвид проносился по полупустынной трассе на своем новеньком БМВ. Работа в издательстве приносил ощутимый доход, жизнь тоже проходила спокойно. Казалось все идет по кем-то накатанной лыжне – работа, дом, телевизор. Раньше вместо работы была школа и институт, но дом и телевизор оставались прежними, оставались гарантами неизменности жизни и ее размеренности. Однако, все чаще Дэвид чувствовал какой-то частью своей души, что что-то изменилось, или вот-вот изменится. Как будто лыжня вдруг ни с того ни с сего начинала вихлять и лыжнику ничего не оставалось, кроме того, как сойти с нее.

Но пока он оставался на лыжне, и по плану сейчас должен быть все тот же ужин в одиночестве, и все те же телевизионные программы, лишенные какого-либо смысла. Потом будет чуткий сон и может быть немного чтения перед ним. Работа не изматывала его - он практически ничего не делал, поэтому спал крепко. Да, он был заместителем главного редактора в издательстве, но помощь его заключалась только в том, чтобы во время сказать: «Yes, sir. You are absolutely right» или же «Of course, sir. You certainly know better». Теперь однако, невидимый водитель невидимого автобуса под названием жизнь вдруг решил резко повернуть – убивает себя редактор, и у Дэйва не остается начальника, перед которым нужно играть в подлизу, и вместе с тем становится больше работы, а работать Дэйв не привык.

Сидя перед телевизором и механически нажимая на кнопки пульта управления, Дэйв думал о всех этих злополучных случайностях. Хотя, случайности ли? Всем четверым надоедает жизнь сразу после прочтения новой книги... Ересь, какая-то. Или все по сходили с ума или... Нет, книга тут не при чем, да и автор тоже не может быть причастен. Во-первых, это невозможно, чтобы книга влияла на психику так сильно; во-вторых, ради чего Марии писать такие вещи, какой мотив? Ерунда, нет никаких мотивов, но чтобы понять в чем дело надо дочитать эту идиотскую книгу.

И опять, что-то останавливало Дэйва, не разрешало руке повернуть последнею страницу, посмотреть на последние слово. Пару раз Дэйв пытался начать читать с конца, но каждый раз когда его зрение вот-вот должно было сфокусироваться на заключительной точке, его сердце вдруг пыталось вылететь прямо изо рота, перед этим пройдя комом по горлу. Те сто шесть страниц, которые он прочитал за день до сегодняшней встречи с Марией и сорок, прочитанных сегодня, несомненно были написаны мастером слова. Стилистически книга была гениальна, а вот содержание не поддавалось описанию – в книге не было ни одного живого человека, только звери и разные погодные явления. В целом это было рассказ о каком-то странном мире длинной в сто сорок семь страниц. Никакой интриги и никакого конфликта, однако было много тщательно прорисованных образов, способных напугать любого. Чего только стоила умирающая на кресте черная лошадь. Возникало и много вопросов: кто соорудил это распятие? чем провинилась лошадь? к чему вообще все эти аллюзии на священное писание?

Дэйв все же прочитал последнюю страницу книги.

А последним словом было «страх», прочитав его после долгой борьбы со своим организмом и с помощью 200 грамм виски, Дэйв не почувствовал ничего особенного, кроме облегчения. Дэйв почувствовал себя мальчишкой, чьи опасения не оправдались ни на йоту, как будто он ночи не спал и предвидел неуд. по контрольной по математики, а ему вдруг позвонила учительница и поздравила с лучшим в классе результатом. Засыпая, что-то в нем изменилось и он полностью утвердился в мысли, что эта книга не способна никого подтолкнуть к самоубийству. Просто чертовски странная книга, заставляющая сердце биться быстрее, а лоб покрываться испариной. Автора нельзя судить, нет ни в коем случае. Автора нужно поздравить с умопомрачительно удачным дебютом. А книгу нужно издавать громадными тиражами. Фурор и сенсация обеспечены, и никакие случайности не должны этому помешать!

3.
К тому времени, как Дэйв дочитывал последнюю страницу ее книги, Мария уже спала. Ее черные волосы, которым позавидовала бы любая ворона, были разбросаны по всей подушке, в таком положении они и голова Марии напоминали осьминога, выброшенного на берег, но все еще живого. Тело ее было закутано в белоснежную простыню по подбородок, там самым только приумножая схожесть головы Марии с головой осьминога, а ее волос – с его щупальцами.

Изгиб ее влажных губ, тонкая шея, длинные ресницы, бледные щеки и маленький с горбинкой нос были настолько манящи, что никто никогда не мог смотреть на них без ревности, влечения или даже похоти. Унаследовав огромное состояние, ей не нужно было работать, но если бы и не было никакого наследства, то она бы за несколько лет стала богатой – просто стала бы наряжать свое красивейшее тело в фирменные одежды и показывать его на подиуме. Или же просто стала бы киноактрисой, из которой бы непременно сделали идола и с головой накрыли бы Оскарами. Красивой девушке – все дороги открыты, а очень красивой девушке вообще не нужны никакие дороги. Она сама их построит, сама проложит лыжню. Но, наследство было, и Марии ничего не оставалось, как спокойно проживать его. С недавнего времени она начала заниматься сочинительством и все чаще начала разговаривать со зверьми. Люди ее не интересовали, более того - она ненавидела их.

Сейчас Марии снился сон, в нем она, полностью обнаженная, шла по заснеженной равнине. Она как бы видела себя со стороны – длинные ноги и черные волосы до самой поясницы, тонкие руки – все двигалось в такт по направлению к лесу, видневшемуся в дали. Следов на снегу она не оставляла – каким он был нетронутым и девственным, таким и оставался. Потом она вдруг оказалась в лесу, со всех сторон окруженная высоким соснами, каждая из этих сосен, как будто смотрела на Марию, как будто пыталась превратить ее своими взглядом в такое же дерево, чтобы она навсегда осталась в этом лесу. Ее не было страшно или холодно, единственное что она чувствовала – это одиночество. Ей казалось, что она не в своем сне, а во сне этих деревьев, этого снега; что это не они ей снятся, а она им. Как-то неожиданно, но все же плавно, перед ней появился камень, а из-за одной из сосен вышел большой волк.
- Садись, - сказал волк. И Мария села. Ее пах в таком положении оказывался на одном уровне с головой волка.
- Ты боишься?, - Мария отрицательно покачала головой.
- Только поэтому ты и достойна жизни. Те кто боятся должны умереть.
- Книга, - хрипло сказала Мария словно слово из молитвы.
- Да. Лишь только двое из прочитавших не убили себя от испуга. Вы будите первыми из первых. Скоро книга будит издана и случится новый мир. Мир бесстрашных.
- Но ведь это я написала книгу. Я – автор, - Марии вдруг захотела отстаивать свои права. Не важно на что, ей просто хотелось поспорить с белым волком, почти сливавшимся со снегом. Лишь только его желтые клыки и пар из ноздрей выделяли его в этом царстве белого.
- Книга написана лишь только твоей рукой. Ты санитар, санитар, - с каждым повтором слова «санитар» Мария раздвигала свои ноги, а волк подходил все ближе и ближе, на ходу облизывая губы.

Когда Марии снился этот сон она ворочалась, порой ее спина выгибалась так сильно, что, казалось, в любую секунду она может сломаться. Сейчас она лежала голая, правой рукой сжимая край кровати, так что виднелось каждое сухожилие и каждая вена на ее руке, а простыня лежала на полу со следами крови на ней.

4.
- Мария, это шедевр. Прости, что я взъелся на тебя., - нежно картавил Дэйв на следующий день, - Просто все эти случайности. Мистика какая-то. Извини. Я сейчас же дам заказ на один миллион экземпляров. Если понадобится мы выпустим еще. Эта книга обогатит нас, Мария.

Она сидела за столом и не говорила ни слова. Он принял молчание за согласие и направился к выходу. Когда неуклюжий Дэвид ушел Мария написала на бумаге красивым почерком: «Эта книга обогатит весь мир».