Нугаев Рим : Техника на грани фантастики

Техника на грани фантастики*

1.Его звали «Грязный» Гарри. Почему Гарри, спрашиваете? Нет? Почему «Грязный»? Наверное, было за что. Дело в том, что Гарри был мелким мошенником, не гнушался аферами, как говорится, на пару долларов. «Куклы» — сверху и снизу пятидолларовые банкноты, а внутри — бумага, ломка пачки купюр, фальшивые акции, авизо, да много чего он придумал и применил за свою жизнь, которая, как ему казалась промелькнула в одно мгновение, в сволочное надо заметить. Его часто ловили на месте преступления (между нами: мошенник- то он был средней руки), били, валяли в грязи, может быть, поэтому и приклеилось прозвище. Ну Гарри сам так думал. По возрастным меркам, он был, скажем дипломатично, не юн, но и не стар. Стукнул сороковник, но сам Гарри в этом даже самому себе не признавался. Всё- таки, просидев почти половину из своих сорока в местах не столь отдалённых, а вторую половину на воле, можно разрешить представлять себе самого себя двадцатилетним парнем. Разве он не прав? Ну, ладно, ладно! Год в тюрьме за три… Да чёрт!! Уломали, мать вашу так да раз- эдак! За два! Значит — тридцатник, удовлетворились праведники. Значит тридцать три года, как этому из этой, как его… Ну толстая книга такая, её ещё все попы взахлёб читают?! О, вспомнил: баблия. Нет?! А как? Библия? Может быть, но баблия лучше звучит, приятнее на слух. Так, с возрастом — полная и кристальная ясность, но вот с финансами же была несостыковочка, прямо- таки чёрная антиденежная дыра космических масштабов. Господи, почему ты так несправедлив к людям, которых сам же одарил умением обманывать ближних? «Грязный» Гарри страдали жестоко, можно с достоверной точностью сказать, что это была чума в крайней форме, если таковая существует: патологическая нехватка эквивалента обмена, то есть денег. С какой завистью он смотрел через витрину магазина на дорогие украшение, это — трагедия шекспировского масштаба. А взгляд через ресторанное стекло? Он давался с большим трудом, потому что там такое заказывали, на такую сумму, на которую Гарри мог протянуть неделю, а то и две! Да… Жизнь была несправедлива и жестока с Гарри, а ведь он этого не заслуживал. Он заслуживал… Ну это можно опустить, так как само перечисление заслуг в купе с тем, что Гарри должен был за это получить, займёт массу времени и сил, поэтому оставим на потом. Гарри дослюнявил вчерашний окурок до трёх дежурных миллиметров и воткнул его в пепельницу, в дружную компашку таких же добитых сигаретных обмылков. Больше сигарет не было, а жаль. Именно в такие моменты хотелось смолить одну за одной. А момент висел дымом в воздухе как раз такой. Если честно сказать: вся жизнь «Грязного» состояла из таких форс- мажорных моментов, но, согласитесь, последний всегда несколько хуже предыдущего. Ещё на этот момент накладывалась одна существенная деталь: сегодня он начинал главную аферу своей жизни. Тема такая, что раз взял приз и на всю оставшуюся жизнь с Гавайями, мулаточками, с ванной из шампанского и чёрная икра килограммами. В общем, сказка,.. за которую запросто оторвут голову, если раскусят. На этот раз Гарри спелся с одним местным аферистом. Со склизким электрическим угрём, как Гарри называл про себя этого вертлявого студента- неудачника. Мальчонка держал себя за гения подобно Эйнштейну и русскому химику Менделееву, только в одном стакане, приправленным неразбавленным виски. Фонтанировал идеями как обогатится за пять секунд и без последствий. Салага! Последствия выяснит на следствии дежурный прокурор штата. Ну да не боги горшки обжигают. Вроде бы дельце предстояло несложное, главное с декорациями не пересолить, не напортачить. Студент божился, что аппарат работает как часы и сбоев не будет. У Гарри было муторно на душе, он никогда не связывался в своей практике с учёными интеллигентишками. От них всегда, как он считал, только пыль да вонь. Но дельце обещало выгореть, поэтому вопрос относительно чувств был снят раз и навсегда, главное, как и говорилось ранее, приз! Работу на улице Гарри взял на себя. Можно подумать, что кто- то вместо него пойдёт искать клиентов, даже тот же студент. Представляю себе как его отмутузят в первую же минуту. Нет… Касаемо психологии лохов, Грязный мог дать любому сто очков форы. То что он отсидел семь сроков за эти знания, сейчас было не важно. Зачем думать о том, что было, лучше о том, что будет, а будет сказка буден, то есть буден не будет. А что будет? Правильно: одни праздники. Так,.. хватит жевать сопливые фейерверки, пока в кармане вошь на аркане и даже за номер в этом паршивом клоповнике не заплачено. За месяц… За три?.. Вот ксива от хозяина, тут так и написано: «Сраный Гарри!! Если не заплатишь за три месяца, повешу на стойке бара!!» И подпись: Джо. Хозяина точно звали Джо, а Гарри — «Грязный» Гарри. Причём тут » сраный»? Может, Джо забыл букву «т», странный, то бишь. И всё равно не сходится. Ну да ладно, хозяин бывший шахтёр, несколько раз заваливало в шахте, был на волосок от гибели, можно понять: крыша уехала, вернуться не обещала.
2. Кстати, городок, в котором обретался последние полгода Гарри, был построен для шахтёров. Здесь добывали уголь, экспортировали его в разные штаты и страны, а обратно импортировали доллары и в большом количестве. Понятно, что инфраструктура обслуживания была на высоком уровне. Бары, рестораны, кафе, стрип- клубы, проститутки, сутенёры, громилы, в общем, организованная преступность, заигрывающая с туго набитым кошельком. Местный народ — простые работяги с размягчёнными от больших денег мозгами. В основном разъевшиеся и разжиревшие работяги от непосильного гнёта «зелени». Ну Гарри так считал, а счетовод он был тот ещё. Облапошить такой контингент, всё равно что у младенца соску отнять. Вроде бы запросто и просто, но … Это «но» сравнимо с той кличкой, которую дал Гарри домовладелец Джо, вот именно. Сюда, в этот городок, на запах денег как на вонь дерьма слетелось много жирных навозных мух преступного мира. Всем хотелось урвать кусок дармового, как многим казалось, пирога. Работать становилось всё опаснее и опаснее с каждым божьим днём, не говоря про чёртов вечер. А ночью сам Вельзевул выходил на охоту и мирным обывателям лучше было, вообще, не показываться на благословлённых сатаной улицах города, который Патрик называл Лос- дьяволос. Патрик это — угревастый начинающий аферист- студент, который и втянул «Грязного» Гарри в эту рискованную игру- авантюру с собственной смертью. Гарри в который раз достал из мятой коробки из- под обуви атрибуты мошеннического спектакля. Это были три старинных флорина Византийской эпохи и новёхонький пистолет того же века. Он снова и снова внимательно осматривал предметы старины и всякий раз удивлялся: как они могли сохраниться до нашего времени без изменений? Ни единой царапины на пистолете, который удивлял своими заковыристыми вензелями по стволу, геральдическими узорами. А флорины, казалось, только что вышли из- под пресса. Чётко читалась надпись «FLOR-ENTIA» вокруг городского герба- лилии, можно было ясно разглядеть фигуру Иоанна Крестителя на реверсе. Если этот антиквариат — подделка, то это — высший пилотаж. Нет, Гарри не был знатоком средневековой эпохи, да и профиль его афер не касался предметов антиквариата. Просто по ходу сценария, кстати, прописанного Патриком, Гарри ходил по антикварным и ювелирным лавочкам города и просил хозяев оценить этот раритет. Владельцы магазинов и мастерских, естественно, были людьми сведущими в таких вопросах. Судя по округлившимся и выпученным в диком удивлении глазам, Гарри понимал, что предметами старины произвёл впечатление доходящее до обморока. У этих людей возникал тот же вопрос: «Как могли сохраниться предметы старины до нашего времени в таком первозданном виде?!!» Как говорится: муха не сидела. И никто даже и не пискнул, что это подделка, а все уверяли с пеной у рта, что это — настоящий раритет. Вот именно. Чего Гарри не понимал, так это то, что за каким чёртом надо было искать приключения на свой зад? Ясно, что многие, а, может быть, и все хозяева торговых точек были под крышей мафии и так же ясно как белый день, что они сразу же заложат купчика со всеми потрохами своим криминальным страховщикам. Разве нельзя просто сбагрить товар, получить сотни три- четыре баксов и жить припеваючи месяц, а то и другой, если экономно. Он объяснял Патрику, исходя из опыта своего плачевного прошлого, что башку оторвут и обратно не прикрутят. А тот, мол, что и требовалось доказать! Что доказать?! Что всадник без головы не миф, а чистая правда как то золото, из которого были сделаны флорины? Мда!.. Салага, зелёный как однодолларовая купюра. Патрик терпеливо, настойчиво разъяснял «Грязному» суть его амплуа, как он выразился. Что такое «амплуа» Гарри не ведал, но так как это слово не входило в разряд оскорблений, то он просто пропустил его мимо ушей. Надо ходить, нудел студент, предлагая оценить, но не продавать и ни в коем случае, потому что заменить будет нечем, такое найти просто не возможно в современном мире. Что он, то бишь Гарри, должен понять простую как тапочки мысль о том, что надо один раз поиметь этот мир!! А дальше, трава не расти. Понимает ли, визави, о чём речь?! Опять незнакомое словцо! Пропустим. Насчёт поиметь, это Гарри понимал просто на отлично, потому как его в своё время… Ладно, о грустном попозже, потому что накатывают сопли, слёзы. Всё — плюнули, растёрли и забыли. И всё равно, как- то было не уютно, мягко говоря, от этой затеи с рекламой собственных похорон, ну ей- богу! Тем более, что перед этим будут акты инициации в виде отрезания фаланг на пальцах, прижигания сигарой и остальное «приятное» времяпрепровождение с местной преступной инквизицией. Верняк!! Патрик успокаивал Гарри, что, если ему и дадут по репе, то это разовая ситуация, только пусть он, «Грязный» Гарри, заворачивает гостей на него, то бишь, Патрика. И пусть Гарри валит всё на Патрика, а у него спина широкая, она всё выдержит. Гарри с большим сомнением глянул на тщедушную сутуловатую спину студента- переростка и только недоверчиво хмыкнул. Разговор немого с глухим заходил в тупик. Но одно было предельно ясно: человек просил переложить проблему с больной головы на здоровую голову, то есть с лысоватого черепа Гарри на шишковатое темя Патрика. Такая перспектива Грязному ну просто очень пришлась по вкусу. Кому не понравится обтяпывать грязные делишки, а шишки будет получать кто- то иной. Вот это другое дело!
3. В коридоре послышался тяжёлый топот шагов нескольких человек. По их тяжёлой поступи уже можно было определить, что люди были явно крупнее самого Гарри раза в два. «А вот и гости,» — мелькнула в голове мысль, ёкнув под ложечкой тупой болью. Гарри показалось, что он падает куда- то в пустоту, слегка подташнивало. В дверь резко ударили чем- то увесистым. «Нога,» — догадался «Грязный». Он как в замедленном кадре осмотрел неухоженную комнату, в которой обитал последние шесть месяцев. «Клоповник, милый клоповник» — прошуршала мысль рыжим тараканом. Измятая постель, давно не стиранные простыни и наволочка, эти милые окурки, тихо прикорнувшие в консервной банке, которая заменяла пепельницу, паутина в углу со старым кровожадным паучком посередине, этот потолок в разводах и плевках прежних постояльцев (Гарри, вообще- то, тоже был большой любитель этого занятия), эти… В явь из испуганной нирваны его вернули повторные громоподобные удары в дверь. Теперь Гарри показалось, что это была кувалда, которая ещё и орала благим матом: «Гарри!!. Слышь, «Грязный»! Мы знаем, что ты здесь! Открой, не то хуже будет!» Хуже уже некуда, хотелось поправить бедному Гарри. Больше всего его расстроило местоимение «мы», значит будут бить вкруговую и, возможно, ногами. Да, дело принимало предсказуемый оборот. Гарри встал и, пытаясь хотя бы на миллисекунду отдалить неприятный момент «тёплой» встречи с гостями, медленно направился к двери, которая уже стонала всеми фибрами фанеры от ударов. Едва он повернул ключ в замочной скважине, как дверь резко распахнулась от невероятного мощного пинка, едва не слетев с петель. Гарри не успел отскочить, так как был ещё в образе помертвевшей от ужаса сомнамбулы, и оказался на заплёванном полу комнаты, растянувшись во весь рост. В проёме стоял Метью по прозвищу «Циклоп». Пожалуй, Гарри поспешил с выводом: дело принимало совсем непредсказуемый оборот. «Циклопом» пугали детишек в семьях местных обывателей, а кто был по- старше, так те просто убегали куда подальше при виде этого монстра, который прославился в городе своей нечеловеческой жестокостью и жадностью, садистской ненавистью ко всему, кто только ходит, ползает по земле и не было на него ни какой управы. Поговаривали, что он — подручный воротилы преступного мира, самого Лео Кальваджио, а тот не гнушался обкладывать данью даже мелких сутенёров. Всё и всех под себя прогнул. Гости, милые гости, чёрт меня раздери!! «Циклоп» стоял в проёме двери, за ним горбатились ещё два амбала- громилы и владелец «клоповника» Джо. Метью криво ухмылялся. Похоже, что он растягивал удовольствие, как экзальтированный палач перед казнью своей жертвы. Улыбка страшным шрамом разрезала его колоритное уродством лицо. Квазимодо, да и только, но этот был из тех звонарей, которые бьют в колокол башкой своей жертвы. Вообще, стоит отдельно остановиться на физиономии Метью, потому что природа и судьба отлично поработали над этим, с позволения сказать, человеческим барельефом фронтальной стороны головы. Первое, что бросалось в глаза, так это бородавка между бровей. Да, да, именно там, где предполагают наличие третьего глаза. Этот лицевой предмет был весьма привлекательным, в том смысле, что тут же притягивал взгляд на себя. Уж очень бородавка себя импозантно демонстрировала. Она переливалась кроваво- сизыми оттенками и такими синими прожилками между извилинами, которые глубокими канавами прорезали весь этот бородавочный артефакт. Что- то отдалённо напоминало серое вещество приматов. Точно! Мозги! Представляете: кусочек мозга между глаз? Брр… Все, естественно, кто первый раз видели «Циклопа», а именно из- за этой детали лица его прозвали таким ласковым прозвищем, тут же вперивались взглядом в бородавку и наслаждались её видом до тех пор, пока Метью ударом кулака не прерывал это по истине невероятное наслаждение извращенцев и вуайеристов. Смотреть на бородавку — табу. Представить себе, что ты не будешь думать про розовых слонов после того, как тебя об этом попросили — нонсенс. Конечно же, все кто сталкивался на свою беду с «Циклопом», а некоторые ведать не ведали про табу, перво- наперво вымученно впивались выпученными глазами в мозго- бородавочный третий глаз, за что и получали в глаз, но только уже в свой, в ту же минуту. Гарри видел Метью несколько раз… Издалека. Тет- а- тет, слава богу, не приходилось сталкиваться. Ясен перец, он тут же уставился на Метью и, понятно, смотрел ему прямо между глаз. «Циклоп» медленно, переваливаясь как гризли с лапы на лапу, подошёл к лежащему на полу Гарри и ласково спросил, чуть гнусавя в нос: » Куда смотрим, гнус?» Метью слегка наклонился к лежащему и его лицо, и так пунцовое от постоянного употребления виски, набрякло фиолетовым перламутром. Нос, кстати, переломанный в боксёрской юности несколько раз, был похож на букву «С». Это добавляло ещё несколько штрихов к уродливому рисунку лица, если можно с точки зрения нормального человека, назвать эту абстракцию лицом. Такая физиономия могла порадовать только двух людей на планете: великого Сальвадора Дали либо параноика.
4. И, наконец, довершал этот физиогномический ансамбль тролля запах изо рта. Мда… Наверное, мухи дохли на лету от этого отвратительного амбре, в котором перемешались вонь перегара от дерьмового пойла, чеснока, протухшей свинины и, Гарри мог поклясться святым угодником Патриком, гнилостный запах скунса. Как скунс попал в эту «благородную» компанию, совершенно не понятно, но факт. У Гарри вдруг мелькнуло в голове: «Да мои носки по сравнению с этой тухлятиной — духи от Шанель…» Бывает такое: в момент опасности у человека могут возникнуть в мозгу какие- то идиотские мысли, а ведь речь идёт о жизни или смерти. «Циклоп» вперил свои медвежьи глаза- бусинки в Гарри. Белки глаз пронизывали желтовато- кровяные прожилки. Он по давней привычки хотел врезать лежащему по физиономии, а затем просто выбросить в окно. Метью как- то в одном кинофильме про гангстеров подсмотрел такую сцену и ему ужас как хотелось проделать это с кем- нибудь. Звон разбитого стекла, треск оконных рам, ну, в общем, кайф да и только, но… В его тупой голове, где- то лабиринте одной извилины, напоминающую прямой отрезок от пункта А до пункта В, что- то притормаживало такое развитие событий. Ах, да! Босс! Он же просил выяснить детали этого мудрёного, как он выразился, дела. Метью рывком за рубашку поднял Гарри на ноги и почему- то отряхнул его как пиджак. Такое начало не предвещало ничего хорошего, этот ублюдок не шибко отличался любовью у ближнему. Он так же ласково, ну ему так казалось, спросил: «Гарри, вот хозяин отеля жалуется на тебя, мол, не платишь по счетам. » И он указал на стоящего сзади толстяка, который потел не переставая. Было такое ощущение, что, если разговор затянется, то он растает как снеговик на солнце. «Джо, подтверди, » — бросил презрительно через плечо Метью толстяку. Хозяин отеля подобострастно зачастил: «Да, да, да!.. Метью, ты же знаешь, что я с глубочайшим почтением отношусь к мистеру Кальваджио! Кстати, передай ему от меня наилучшие пожелания здоровья, его красавице женушке и очаровательным деткам! Пусть он пышет здоровьем и благополучием, и пусть во веки веков…» » Ша!!» — прорычал «Циклоп», — » Я про что спрашивал жиртрест?! Босс как- нибудь без твоих сопливых молитв обойдётся. По делу базарь, огрызок, да поживей! Время — деньги.» Толстяк, словно наступив на грабли, оторопело замолчал, а потом зачастил вновь: «Метью, да я тебе как на духу, как пастору на исповеди, клянусь святыми угодниками!» «Циклоп» довольно ухмыльнулся, его ещё никто не сравнивал со священнослужителем. Он милостиво пробурчал: «Продолжай, Джо.» «Так я же и говорю, любезный Метью, не платит, чёртов паразит, третий месяц или четвёртый! Вконец разорил меня, паршивец! Да ещё и посылает куда подальше, наглая рожа. Одно слово, Метьюшка, «Грязный» Гарри…» «Циклоп» мановением руки остановил словопоток Джо и опять ласково спросил: «Как же так, сынок? Нехорошо, не по- нашему, малыш. Попользовался, заплати, тем более золотишко- то в наличии имеешь. Есть спрашиваю «рыжее» в наличке?!» — уже с металлической ноткой в голосе переспросил Метью. Гарри сильно расстроила откровенная ложь хозяина отеля. Никого он не посылал, в мыслях не было. Тем более, что дельце обещало выгореть. Так, стоп! Какое дельце- то? Ведь в этот момент это дельце и начинается. Гарри застыл в недоумении. И такое бывает в момент опасности с людьми: они как бы впадают в умственный ступор, в то время как надо судорожно искать выход из положения… А проводник- то стоял рядом и хищно поглядывал на свою жертву. «Так это, Метью…» — невнятно начал лопотать Гарри. «Которое, Гарри?» — переспросил тихо «Циклоп», сморщив своё и так безобразное лицо князя тьмы Дракулы, — «Ты, малыш, ближе к делу давай, про золотишко, которое ближе к телу. Понял, сынок?» Гарри, судорожно сглотнув, продолжил жевать слова: » Так это (он разнообразным началом исповеди не баловал слушателей), Метью, » — у него чуть не вырвалось «преподобный», потому что было стойкое ощущения, будто он тоже как бы на исповеди. Чёртов Джо, сбил с мысли своим кликушеством. «Меня попросил продать некоторые вещицы один бедный студент, » — наконец нервная пробка вылетела из горла и «Грязный» смог что- то внятно объяснить. «Студент, говоришь, » — протянул лениво «Циклоп», — «Да ещё и бедный! Занятно, малыш, продолжай,» — поощрил он Гарри. «Так я и говорю, студент бедный, деньжатами, значит, поиздержался, а сам не в курсах что почём, понимаешь, Метью? Я и взялся, значит, за это тухлое дельце.» «Циклоп» недоверчиво уставился на Гарри: «И всё? Что за баланда, пацан?! Откуда у бедного студента куча золота да ещё старинный ствол в придачу стоимостью в десять косых?! Ты чё мне травишь?!» Десять тысяч баксов?!! «Грязный» чуть не упал в обморок, он ходил по этому бандитскому городу с такой кучей бабла в кармане и до сих пор жив?! А Патрик хорош: антиквары и ювелиры занижали цену, а чёртов недоделанный гений от химии словом не обмолвился. «Ну погоди, ты у меня получишь по тощему загривку!» — закипело в груди Гарри, но в действительность его опять вернул снова забархатевший голос Метью «Циклопа»: «Ты, это» — как эхом повторил слова Гарри громила, — «Не тараторь, а, давай, выкладывай всё как на духу, тем более, что Джо меня в клирики только что определил, верняк. Либо ты очистишь душу, сын мой, от скверны дьявольской, либо я из тебя её, значит, душу твою, вытрясу. Усёк?»
5. Когда вам в лицо зловонно дышит лев- людоед и вы чувствуете каждым миллиметром своего помертвевшего от страха тела приближение её, чьё имя дипломатично утаим, то тему просекаешь на раз. «Понимаешь, Метью, дело в том, что этот студентишка придумал аппарат. Этот чёртов самовар творит невообразимые чудеса, зуб даю!» — пробормотал Гарри, прибрав громкость голоса, как бы приглашая «Циклопа» в сообщники. Тот недоверчиво зыркнул на Гарри: «Что за самовар такой? Самогон что ли варит из куриного дерьма или лошадиного навоза. Хорошенькое дело, потому как такого отстоя здесь выше крыши. Тем более, что…» Нет,» — торопливо перебил Метью Гарри, понижая голос до шепота — » Машина времени!» «Циклоп» поначалу удивлённо выпучил глазки, затем, повернувшись к своим подручным весело пробасил: «Слыхали, братаны, студент будильник придумал, который гадит золотыми монетами!» Что тут началось: гогот стоял как в конюшне, где простаивали одни тупые жеребцы. «Ну ты, малыш, даёшь стране угля, доннерветтер!» — у Метью были родители из Австрии, -» Будильник! Ну, чёртов чернокнижник! Так ты говоришь, что эти «котлы» могут варить золотые монеты, так что ли?» Гарри досадливо поднял глаза к потолку: «Да это — не часы, тем более, не будильник.» Почему «тем более» не было ясно ему самому, но для этого мутного момента подходило «на ура». «Грязный» и сам- то до конца не понял, что ему втолковывал Патрик, Гарри интересовала лишь денежная масса как итог афёры, а остальное бла- бла. Он, вспомнив по тщедушную спину Патрика, начал планомерно сливать информацию о студенте, как и с ним договаривались. Что машина времени, это — такая штуковина, которая запросто любого переправит в любое время в прошлом. Хочешь в десятый век, а хочешь девятнадцатый. Что в средневековье золотишко валяется прямо под ногами, только ленивый не поднимает и что, ежели человек возьмёт с собой «смит- энд — вессон» или пистолет- пулемёт «томпсона», то он там сравнится лишь только с богом, войны и грабежа, естественно. Что хорошо вооружившись, тот человек станет королём бала средневековья, например, а то и самим императором, так как современное оружие произведёт такое впечатление на окружающих средневековцев, какое сейчас производит самолёт с тонной тротила в бомбах на борту. Видимо, у Гарри включилось второе дыхание: речь лилась как из помойного ведра, аж дух захватывало и не только у него. Громилы и толстяк Джо слушали его открыв рот. Такого они отродясь слыхом не слыхивали, это точно. Текст выученной инструкции закончился, Гарри замолчал. Повисла тягостная тишина. «Циклоп» похоже ждал продолжения этого по истине волшебного словесного фейерверка. Видно было, что не часто ему в детстве рассказывали сказочку на ночь, больше лупили как сидорову козу. Все ждали реакции Метью. Казалось, был слышен скрежет ржавых шестерёнок в его мозгу, волосы и уши шевелились одновременно. Такого он конечно не ожидал. Да и кто ожидал бы услышать нечто подобное? Если в сумасшедшем доме, да и только. «Так, » — протянул «Циклоп», видимо, чтобы потянуть время. Ситуация была неординарной: выбивать долги не из кого, должник сам вроде напрашивается. Хотя, может, показалось? Да нет, вроде всё путём, пацан взахлёб тараторил, а к учёным недоумкам Метью всегда относился с опасливым предубеждением: мало ли какое коленце выкинут эти головастики- чернокнижники. Он хорошо запомнил своего соседа по дому, где Метью жил в детстве,.. покойного, мир его праху. Тоже был студентом, но маленькому Метью он почему- то казался великим волшебником. Может быть, потому что тот всегда носил толстую кипу истрёпанных книг, а мальчишке казалось, что там спрятаны все тайны мира. Как- то студент принёс какую- то склянку из университета в их дом, где ютился на чердаке и встряхнул как следует… Его- то самого так и не нашли, то ли улетел, то ли испарился, чёрт его разберёт, а вот дом остался на месте, вернее то, что о него осталось. Пришлось его родителям искать новое пристанище. В деньги встало! Папаша тогда лупил маленького Метью неделю только за то, что тот просто два раза поздоровался с придурочным студентом. Теперь- то даже самый распоследний мозгляк знает что такое «нитроглицирин». «Так что делать- то будем?» — неожиданно он спросил у Гарри. Тот чуть слюной не подавился от удивления, но виду не подал, чуток приосанился и тихо, по- заговорщицки, сказал: «Надо доложить самому» — и демонстративно поглядел на потолок, — «Понимаешь, брат?» Метью пропустил мимо ушей сию фамильярность, уж очень в неожиданную коллизию он попал. Да, мелкий шарлатан был прав: без Лео проблему не решить, да и за каким чёртом ему мозги перегревать, если есть босс. А Гарри решил развить успех: «Надо со студентом переговорить. Я знаю где он живёт. Наведаемся в гости, попьём кофейку, обкашляем совместное дельце. Так ведь, Метью, брат?» Но «Циклоп», похоже, пришёл в себя и принял решение: » Койот тебе брат, моль платяная! Едем к чернокнижнику, пусть толком разжуёт что почём, а потом я доложу боссу что и как. Понял, хлыщ?! Собирайся и в дорогу с песней.»
6. Толстяк Джо, поняв, что его обошли и денег не видать, заныл плаксивой старушонкой: «Метью, родненький, а как же я? Он мне вообще не платил, ни пенни! Пусть хотя бы за полгода отдаст.» Гарри просто задохнулся от возмущения! Не платил, за полгода! Вот жирная скотина!! «Ша!!» — как отрезал командным голосом «Циклоп», — «Будет день, будет пища! А пока заткнитесь все, чтоб я никого не слышал! Толстяк, получишь свои гроши! Подотрись и отвали. Едем, немедленно к студенту! Живо, живо!!» А что собираться, подпоясаться и и всё. Все двинулись на выход, впереди Метью, сзади Гарри и два амбала, завершал траурную процессию толстяк Джо. На улице банду ждал чёрный «Форд» с тонированными стёклами. «Циклоп» сел на переднее сиденье рядом с шофёром, а остальные — сзади. Гарри оказался зажатым между двух потных амбалов, которые как прессом сдавили беднягу с двух сторон. «В тесноте, да не в обиде,» — зловеще пошутил Метью. Его настроение явно улучшилось, потому что действие развивалось как по накатанной, думать уже не надо было. «Адрес,» — коротко приказал он. Гарри объяснил, шофёр понимающе мотнул головой, и они поехали. Патрик жил на окраине города, где сдавались дома приезжим, по- дешевле. Это было одноэтажное невзрачное строение стандартного типа. Две комнаты, туалет, душ и всё. Хозяин халупы, получив плату за полгода вперёд, отвалил и больше не беспокоил постояльца, а преспокойненько пил запоем, как и многие бывшие шахтёры, которые дожили до пенсии, а не погибли от взрыва в шахте. Гарри ни разу не был в гостях у Патрика. Собственно говоря, он и не напрашивался. Они познакомились в местной забегаловки за ланчем, где и разговорились. Оказывается, Патрик его заприметил немного ранее, когда «Грязный» обделывал одно грязное дельце: пересчитал одному местному пенсионеру деньги. В результате пачка похудела на половину суммы. Старик орал благим матом, но «Грязного» и след простыл. Патрик выследил Гарри и подсел к нему в кафе. Разговорились. Студент- недоучка сказал, что ему нужен напарник на одно дело на миллион. Гарри тогда принял это как просто поговорку, эдакий базар под уголовника, но это было не так. Вот после этого дружественного ланча они и решили скооперировать свои усилия по добыче денег. Машина подъехала к домику, где жил Патрик, все кроме шофёра вышли. «Веди,» — также коротко рыкнул «Циклоп». Домик опоясывал захудалый палисадник с буйно расцветшими сорняками. Тут был и вездесущий репей, полынь, лебеда и старые изношенные сапоги, которые много угольной пыли истоптали на своём веку, будучи надетыми на косолапые ноги хозяина- шахтёра. Покосившаяся калитка, жалобно скрипнув от натуги, рухнула как подкошенная на землю. Видимо, её срок подошёл к финальной сцене: к печной топке. Облущенная дверь, скребанув по полу, кое- как открылась и на пороге появился худой прыщеватый парень в очках в роговой оправе. Студент. Похоже, он ждал гостей с минуты на минуту. На нём был одет старый, выцветший и, судя по масляным пятнам, давно не стиранный свитер толстой вязки. Видимо, когда- то цвет ниток был индиго, но судить точно никто бы не взялся. Стандартные джинсы дополняли нехитрый гардероб паренька, которого как и святого угодника звали Патрик. Они с «Циклопом» уставились друг на друга. «Здорово, чернокнижник!» — пробасил Метью. Очевидно, что это прозвище смахивало на новую кличку студента. «Тут твой приятель советовал заехать к тебе в гости. Ты, мол, кофейком угостишь. Как, угостишь?» — голос «Циклопа» начинал бронзоветь, в нём зазвучали металлические обертона. Патрик спокойно наблюдал за громилой, изредка кидая взгляд на его спутников и, в частности, на Гарри. «Нет, проблем, уважаемый,» — также спокойно ответил он Метью. У Гарри создавалось такое впечатление, Патрик чуть ли не каждый день общается с представителями мафии. «Ну и ловкач!» — подумал он, — «Как лихо закручивает, шельмец!» Гарри понятия не имел какой фортель дальше выкинет его компаньон, об этом разговора не было. Установка была простейшая: ходишь, предлагаешь, тебя замечают, к тебе приходят, везешь ко мне. Всё. Ну тут и первоклассник разберётся, так оно и вышло. Привёз, а дальше взятки гладки, если, конечно, не прибьют по дороге за баксами. Патрик повернулся спиной к весёлой компании и проследовал в дом, даже не утруждая себя приглашением остальных. Ну, остальные были из не особо стеснительных и гурьбой, слегка толкаясь, ввалились в покосившуюся развалюху. Любопытство разбирало! Аж из штанов выскакивало. Ребята, естественно, грамотностью не блистали. Детство у всех, включая «Грязного» Гарри было коротким. Кто-то из них закончил три класса, а четвёртым был коридор, пятым — улица. У кого- то улица и была школой. Но потустороннее оно ведь как клопы или тараканы: во все щели пролезет, не говоря уж про одну- единственную извилину. Опять же господь бог и набожные, относительно конечно, родители. Ну и так далее, и тому подобное. В общем, рассказ Гарри разогрел градус любопытства до кипения, из ушей пар шёл. Зашли. Обстановка в комнатах была под стать одежде студента: спартанская, но, посередине комнаты, которая исполняла по всей видимости роль зала, стоял куб. Цвет — серый с металлическим оттенком. Высотой около трёх метров и такой же шириной и длиной. Короче, сказано куб и всё тут. Двери, люки или что- либо подобное отсутствовали, или их невозможно было разглядеть. На боку висела панель с кнопками и мигающими лампочками. Все вошедшие с благоговейным ужасом уставились на цельнометаллический куб. Повисла гробовая тишина.
7. Прошло несколько минут и Метью что- то невнятно промычал. Патрик, повернулся к нему и, наслаждаясь произведённым эффектом, переспросил: «Изволили что- то сказать, уважаемый?» На что «Циклоп», не отрывая глаз от куба, односложно промычал: «Будильник…» «Будильник?!» — переспросил ошарашенный Патрик, — «Не понял!» Гарри решил заполнить затянувшуюся паузу и быстро затараторил: «Да я им говорил, что это не будильник! А они — «котлы», мол, гадит «рыжиками»!» «Котёл?» — недоуменно вскинул брови студент, — «Ты что им наплёл, Гарри?» Тут в разговор вступила тяжёлая артиллерия слегка протрезвевшего Метью: «Брейк, миряне, остыньте! «Грязный», ты посиди в холодке, пока мы тут перетрём кое- что с доком.» Ого, кличка- то поменялась. Видать, «Циклоп» был сильно впечатлён увиденным. «Ну- с, док, выкладывай всё начистоту. Как, что, почём и почему. Только сразу хочу предупредить: будешь лепить горбатого, ответишь. Понял!» — с нажимом на последние слова пророкотал Метью. «Я не совсем понял вас, уважаемый, про котёл или вот про какого- то горбатого, но насчёт рассказать, нет проблем. Итак, перед вами, господа, последняя модель машины времени «Аннигилятор- 1″. «Господа» гангстеры приосанились, ещё никто не называл их так. Обалденно! А Патрик продолжил свой экскурс в неведомое: «Представьте себе… Например, поезд, на котором вы хотите поехать к своей тётушке в Канзас.» Один из громил растерянно брякнул: «Круто, док! А как ты догадался, что у меня есть тётка в Канзас- сити?!» «Заткнись, Мэни!» — рявкнул «Циклоп», — «Гони поезд дальше, док.» Патрик откашлявшись, погнал метафору далее: «Вы садитесь в поезд в два часа пополудни и желаете приехать к десяти. То есть через восемь часов вы оказываетесь в Канзас- сити в объятиях своей любимой тётушки.» Мэни надул щёки, видимо, пытался сдержать какую- то тираду, Метью грозно зыркнул в его сторону и тот, крякнув, проглотил фразу и только отрыгнул воздух. «Получается замечательная вещь, господа: вы приезжаете в пункт назначения ровно на восемь часов позже нежели вы садились в месте пункта отъезда. Просто великолепно!» — вещал Патрик. Чего тут великолепного и восхитительного похоже никто понять не мог. Ну простая поездка к тётке и, судя по бурной реакции Мэни, он бы с той обниматься не стал. Гарри слегка вспотел от волнения, он ждал более детального разбора полёта, поближе к зелёненьким, так сказать. Ребята из мафии шуток не понимали, вернее, юмор- то у них присутствовал, но был уж очень своеобразным. Гарри не хотел бы на своей шкуре испытать пару шуточек Метью «Циклопа». А студент не унимался: «Но представьте себе, что вы неожиданно оказались в пункте назначения раньше на восемь часов, то есть в шесть утра? А если на сто лет?!» Как все гениальные люди, которые страстно увлечены своим делом, Патрик не брал в расчёт, если ли у аудитории, которая его в сию минуту слушает, в наличии хоть толика когнитивных способностей. Вообще, просто понять, что было «вчера»? Не как время суток, а время, которое они прожили. Судя по выражению лиц, окружавших Патрика, вопрос был риторический. Гарри от нервного напряжения стал усиленно рассматривать облупившийся потолок над кубом и истерично грызть ногти. «Давай, док, живее, веселее веди поезд к баксам. Чего тянешь?!» — мысленно торопил он Патрика, не замечая, что сам повысил его в учёной степени. Патрик же был неумолим в своём желании просветить публику и, соответственно, зажечь им факел науки в их тёмном и непролазном болоте невежества. Он торжественно провозгласил: «Континуум, господа!» — и как эхом повторил, — Великий временной континуум! Купив билет на такой поезд времени, вы можете оказаться в любом месте любой эпохи, в любом отрезке времени.» Он торжествующе оглядел комнату, ошарашенных присутствующих и вскинул руки так, как будто его приветствует восторженная толпа поклонников за его гениальное открытие века и не меньше. Было очень похоже на то, что парень долго сидел в одиночестве, голова взопрела и раздулась от мыслей, которые теперь лились изо рта, как перебродившее вино из бочки, из которой, наконец- то, выбили пробку. Гарри решил влить свою струйку в этот поток научной эйфории: «И чем это аукнется, док?» Теперь он уже намеренно назвал Патрика именно так, чтобы повысить градус уважения гангстеров перед студентом. Метью даже ухом не повёл, а это для мошенника на доверии означало одно: что коготок птички увяз, там и до клюва недалече. Только бы Патрик не лез в научные дебри и не водил этих остолопов между трёх сосен. Гарри очень не любил затяжных комбинаций, потому что клиент мог перезреть и прозреть. Всё, тогда ноги в руки, иначе вместе с руками оторвут, а головой ещё и в футбол поиграют. Казалось, Патрик его услышал, хотя по его вдруг зафанатевшему лицу это не было заметно: «Да, уважаемые господа, я понимаю, что вам как людям практичным и прагматичным хотелось бы знать: а что, собственно говоря, нам это даст? Посещение прошлого, милостивые государи,» — он вдруг перешёл на высокопарный слог, -» Дарует человеку невероятную власть не только над миром прошлого, но и над всем, не побоюсь этого слова, мирозданием!»
8. Патрик высокомерно взглянул на окружающих его парней: вот, мол, какое невероятное открытие он им предлагает. Короче, наливай да пей! Метью завороженно, словно кролик под гипнотическим взглядом удава, смотрел на Патрика. Слышал ли он его? Вряд ли. Понимал ли? Ну это точно, нет! Но его студент из детства вдруг ожил. Представьте себе на миг, что на чердаке своего дома вы находите старую любимую игрушку вашего детства. Вы её укладывали с собой в постель, разговаривали с ней дождливой тёмной ночью, трясясь от ужаса, и вам было уже не так страшно и одиноко. В общем, как сказал бы «Грязный»: клиент созрел. Наконец, «Циклоп», стряхнув наваждение, слегка откашлявшись, вежливо переспросил: «Док, насчёт власти нельзя ли поподробней, в деталях, так сказать?» Патрик, даже не взглянув на говорящего, милостиво кивнул: «Ну конечно, друг мой. Имея на руках предметы современного обихода, вы с лёгкостью сойдёте в эпохе средневековья за полубогов, а, если забежать ещё раньше, то — за богов. Просто местная инфраструктура раннего средневековья не так развита, да и население более разобщено и малочисленно. Конечно, вам самим выбирать ту эпоху, в которую вы захотите попасть. Дело в том, что в средневековье власть уже сконцентрирована в определённых руках, то есть появились устойчивые центры власти, которые, при вновь открывшихся обстоятельствах, можно прибрать в свои руки.» Метью, судя по выражению его лица, кажется стал понемногу понимать суть дела: «Ага! Так получается, док, что мы можем крышевать целое королевство?» Патрик, прыснув тихо в ладошку, ответил чуть небрежным тоном: «Королевство… Империю, не хотите?! Всё и вся будет под вашей богоподобной дланью. Вы будете миловать и карать целые государства и континенты. От мала до велика понесут вам дань тем, чем вы прикажете. Вы и только вы будете определять судьбу земли. Короче, я предлагаю мировое господство за небольшую, заметьте, оплату. Ферштейн, господа?» Студент- то, похоже, тоже был из австрияков. Этим «ферштейн» он просто- таки добил размягчённого как кусок масла на солнце «Циклопа». Тот будто расцвёл как репей у забора. Что ж колючка тоже имеет свой цветок. «Ферштейн, док,» — почти восторженно пробасил Метью, — «Ферштейн по полной, доннерветтер! Зови меня Метью, док.» Его громилы ошарашенно переглянулись, такое на их памяти было первый раз. В кои веки садист и пьяница Метью «Циклоп» разрешал первому встречному звать себя по имени, а не мистер Гендельштраузер, что и было настоящей фамилией «Циклопа». Патрик отреагировал мгновенно: «А меня — док Патрик.» Метью, уважительно кивнув, сказал: «Понял, мистер док Патрик,» — собрав воедино все обращения разом, тем самым ещё раз давая понять и Гарри, и Патрику, что масло в шестерёнки аферы потекло и они покатились, опять же, как по маслу. Оп- ля!! Метью глядел на куб с таким благоговением, что, казалось, ещё мгновение и он упадёт перед ним на колени. Так светился в его желтоватых глазах огонёк неизбывной веры, смешанной со страхом и ужасом, в чудо техники. Он уважительно обратился к Патрику: «Док, мы сейчас поедем к моему боссу. Надо доложить что и как. Гарри поедет с нами,» — оба- на и его повысили, сразу усёк «Грязный», — На всякий случай, ты же понимаешь? Мало ли что. Я могу оставить тебе Мэни, если пожелаешь.» Патрик, даже не взглянув на Гарри, милостиво разрешил кивком головы, добавив при этом: «Ну конечно, Метью, делай как положено и тебе воздастся по заслугам твоим.» Гарри онемел от возмущения, просто слов не хватало, чтобы проучить этого выскочку. «Вот свяжись с чернокнижниками- недоучками! За грош продадут, интеллигентишки очкастые.» — метал он гром и молнии, думая про себя, — «Да не чернокнижник ли он на самом деле, судя по последним словам в стиле «аз воздам?» Но на гризли с голыми руками не попрёшь, с учёным, если в твоей голове пусто, не поспоришь. Надо ехать. Патрик сказал, что ему Мэни без надобности, так что Гарри опять поехал между потным прессом тел, но уже обратно в город на встречу с боссом мафии Лео Кальваджио. Босс «ютился» в лучшем отеле города, название которого не блистало новизной: «Хилтон». Занимал Кальваджио весь верхний этаж. Надо заметить, что не он один «бомбил» городских бизнесменов, были ещё несколько человек из преступной верхушки, которые промышляли тем же. Само собой тайные тропы пересекались на постоянной основе, особенно в последнее время. Добыча сырья увеличилась, соответственно, вырос приток инвестиций, а с ним и выросла денежная масса, поступающая в город. Аппетиты росли как на дрожжах, всем хотелось встать на вершину, фигурально выражаясь, пищевой цепи и оттуда управлять благословенным мегаполисом в своё удовольствие. Постоянно происходили вооружённые стычки между враждующими кланами, бандами. Никому пока не удавалось взять верх над противником, тем более, что все воевали против всех, объединяясь и разбегаясь. Вчерашние друзья могли запросто прострелить башку своим же подельникам, а сегодняшние враги завтра становились союзниками. Смертельная круговерть набирала обороты, в похоронных бюро довольно потирали руки. Короче, штормило семибально.

Продолжение следует...