Иван Будист : Invider (фрагмент)

Книга опубликована, но мало известна. Хочу узнать мнение творческой интеллигенции с сайта.

2. Ночные бдения

Невероятно жаркое и сухое лето подходило к концу. Москва тяжело вздыхала после изнурительного зноя, откашливалась от удушливой гари лесных пожаров и с надеждой смотрела в будущее, ожидая спасительного циклона из Европы. Наступающие сутки, скорее всего, мало отличались от суток минувших, за тем исключением, что именно в этот день несколько лет назад, если верить конспирологам, произошло событие, едва не погрузившее нашу планету в молчание для пытливых исследователей из ближнего и дальнего космоса. Случись это тогда, наша история вряд ли бы появилась на свет. Впрочем, речь пойдёт не об этом.
Столица ложилась спать. Дороги становились свободнее, а время позднее. По ночному московскому проспекту быстро летел грузовик. С прицепом. Скорость превышалась, светофоры по возможности игнорировались, настроение водителя стремительно портилось. Он изрядно устал, но до базы оставалось добрых двадцать минут езды. Злость и обида всё больше переполняли его.
Лёня работал в одном из автопарков частной компании и занимался тем, что перевозил на своей фуре всякую нужную в ремонте и на стройках ерунду, вроде профнастила, оргалита, поликарбоната, рубероида, толя, цемента, гудрона, олифы, лака, огнебиозащиты и прочих строительных и сопричастных к стройке и ремонту вещей. Лёня, конечно, любил свою работу, но не всегда работа любила его. Вот и сейчас он, нервно дёргая руль, бубнил себе под нос:
– Ездишь по ночам, не спишь толком... А зарплату? Ага, карман держи шире! Унижаешься всегда... Куда, в какой кабинет не войдешь, везде унижаешься! Везде ты во всём виноват! Все честные работяги своим трудом зарабатывают! А эти только и делают, что на твоём горбу хотят в дамки выехать! Хмыри кабинетные...
Мимо пролетали фонари, бросающие на ночной асфальт свои интимные отсветы. Редко проносились по встречной одинокие автомобили. С рёвом промчались, обгоняя грузовик, несколько мотоциклистов.
– А, чёрт! – выругался водитель. – Чтоб вас...
Он чуть сбавил скорость, дабы мотоциклисты унеслись как можно быстрее и лучше навсегда.
Навстречу грузовику яркой полосой перечеркнул пятнистый от фонарей сумрак ночного шоссе спортивный кабриолет. Лёня успел заметить за рулём молодого парня в красной рубашке и двух девиц на заднем сидении. Одна держала в руках бутылку шампанского, вторая, подняв руки, что-то кричала, пытаясь, вероятно, подпевать в такт ухающему сабвуферу.
– Хорошая тачка... У, суки... – ядовито прошипел водитель, – гуляют, дармоеды чёртовы... Тут вкалываешь через сутки, не высыпаешься... А эти? Только и могут, что гонять на своих тачках... да по клубам шляться... Да наркоту всякую жрать... Папаша всё купит! Проститутки чёртовы...
Уровень ненависти поднимался в Лёне неукротимым девятым валом. Его лицо всё сильнее принимало недобрый звериный оскал, обнажая два золотых зуба – следствие давнишней истории с украденным на вокзале чемоданом и последовавшим затем сроком. Его раздражало всё.
Он нервно переключал на светофорах передачи, матерился, сплёвывал в окно, продолжая ехать до своей базы и надеясь поскорее отчитаться о доставленном грузе, в том числе и о дорогущем сайдинге цвета светлого дуба. Затем лечь спать в помещении для водителей и забыться.
Лёня был зол. Нет, он был очень сильно зол!
Во-первых, его за сегодняшний день трижды оскорбили.
Во-вторых, он купил два лотерейных билета, которые, как ни странно, оказались проигрышными.
В-третьих, жена Лёни закатила ему утром скандал, уже только одним этим испортив настроение на весь день. Но обвинения были беспочвенными. В-четвёртых, начальник заявил ему, что зарплату задерживают на неделю.
Наконец, в-пятых, сотрудник организации, призванной регулировать транспортный поток на дорогах, снял с Лёни штраф за неисправность левой габаритной фары на прицепе, хотя Лёня посчитал это самым вопиющим произволом.
И вот теперь каждый раздражающий фактор лишь подливал масла в огонь Лёниной ненависти.
Зазвонил телефон.
– Что ещё за чёрт! – выругался Лёня. – Олё!
– Леонид? Это Виктор Геннадьевич. Нам вас когда ждать, если не секрет?
– Да еду я уже! – огрызнулся Лёня. Да, он опаздывал почти на три часа, но на то имелись серьёзные причины.
– У нас договор с заказчиком на семь утра...
– Через пятнадцать минут буду! Меня задержали на погрузке, там какой-то балбес напился и никак не мог накладные правильно оформить...
– Леонид, я всё понимаю, но это уже не в первый раз.
– Да не причём я! – заорал Лёня. – Что вы хотите? Сами знаете, как со складскими работать!
– Вы на меня голос не повышайте. Водителей, хороших водителей, много, они работу стоя в очереди ищут. Подумайте об этом.
Внутри Лёни вскипала ярость. Ненависть ко всему белому свету заполняла его, зашкаливала, готова была вытекать через край чаши терпения.
– Это всё? – скрежеща зубами, выдохнул Лёня.
– Всё. Считайте это последним китайским предупреждением. Если ещё раз с вашей стороны не окажется веских оправданий ваших задержек, а карту пробок мы и сами прекрасно видим, почти ноль, так вот, если с вашей стороны отношение к работе не изменится, я буду вынужден вас уволить!
Раздались гудки.
Лёня швырнул телефон на сидение справа и поддал газу. Грузовик взревел и понёсся дальше, заметно превышая допустимую скорость...

Примерно в это же время в другой части города молодая девушка по имени Полина отметила для себя, что ей пора подниматься. Её ждала ночь. Часы, стоящие на тумбочке в спальне, показывали на своём синем табло время позднее. А именно, 1:05.
Полина осторожно встала с постели. Её муж Артём крепко храпел, чему после стандартной и порядком приевшейся за три года процедуры выполнения супружеских обязанностей сильно поспособствовал бокал «белой лошади».
«Ты спишь с белой лошадкой, а я буду спать с чёрной!» – подумала Полина и улыбнулась. Она вышла из спальни в коридор и тихо прикрыла дверь. На самом деле, чёрной лошадкой в этот момент она считала сама себя.
Сев за стол, она включила компьютер. Пока он загружался, Полина смотрела в ночную даль: из окна их съёмной квартиры открывался обширный вид на промышленную зону и железнодорожную станцию. Но станция убегала в направлении взгляда. А поезда, проходящие через неё, казались неспешно ползущими червяками, пока с характерным шумом, не проносились мимо дома по тонкой лесополосе справа. Артём настаивал именно на высоких этажах, несмотря на то, что супруга хотела хотя бы временно поселиться где-то на третьем или четвертом, поскольку всю жизнь прожила на двенадцатом. Но выбор квартир в этом доме оказался не велик, а цена, учитывая отдаленность от метро, вынесла окончательный вердикт.
Старенький «Dell», наконец, загрузился, и Полина коснулась рукой мышки.
– Итак, начнём, – протянула она, щёлкнув на иконке удалённого доступа, дожидаясь, когда соединение установится. Затем последовала очередь браузера и «асечки», как ёрничая, называл её Артём. – Какое счастье, что мой муж ни черта не смыслит в компьютерах!
Действительно, Артём Николаевич стоял глубоко внизу на лестнице познаний в области информационных технологий. Будучи охранником продуктового магазина в районе метро «Отрадное», он вообще никак не сталкивался с компьютерами и не имел даже простенького коммуникатора. Полина же, наоборот, всегда увлекалась подобной техникой и теперь в их молодой семье она занимала место главного связного с окружающим виртуальным миром. И именно здесь, на просторах интернета она познакомилась с Игорем...
Когда ICQ-клиент, немного подумав, установил связь, Полина погрустнела: в списке активных пользователей Игоря в данный момент не оказалось. Из семнадцати персон в этот поздний час присутствовало четверо. Уходить, похоже, они в ближайшее время не собирались, поскольку, как и Полина, являлись завсегдатаями ночных виртуальных бдений.
Гор. Полный амбиций и нереализованных творческих планов дизайнер рекламщик, помешанный, ко всему прочему, на египетской культуре. Он знал всё о крокодилах, фараонах, иероглифах, пустынях, жуках-скарабеях, бедуинах, пирамидах, ассирийцах, ваххабитах, арабо-израильской войне и даже о ценах на водные виды отдыха в Шарм-эш-Шейхе. Очень гордился тем, что отдыхал в одном из его отелей во время теракта в июле две тысячи пятого года. Лично наблюдал, как эвакуировали раненых и даже смастерил какую-то социальную антитеррористическую рекламу, но, вернувшись в Москву, так и не сумел довести её до начальственного одобрения.
В миру Гора звали Венедиктом. С ним Полина познакомилась на выставке, куда её притащила школьная подруга, уверяя, что для будущего специалиста в области картографии, на которого и училась Полина, новые познания в рекламе окажутся как нельзя кстати.
Поначалу Веня пришёлся ей по душе: они успели сходить в кафе, прогуляться по Тверской улице, и даже покататься на лошадях. Но Полина в то время, хотя и любила развлечься, уже встречалась с Артёмом, и когда она поняла, что знакомство стремительно набирает обороты, решила осторожно отступить. Более того, прослушивание поначалу интересных, но потом утомительных лекций о деятельности Ахмада Ораби-Паши или о тонкостях военной службы мамлюков, неимоверно «грузили» Полину, перенося её в удушливый мир жарких песков, палящего солнца, жующих верблюдов и похотливых арабов.
Спустя две недели после знакомства их роман сам собой остыл, но Венедикт, будучи человеком интересным, остался в её контактном листе «на всякий случай».
Второй участник ночных бдений – Мирабэлла, а по паспорту – просто Мария. Брутальная лесбиянка с богатым сексуальным стажем, частый завсегдатай ночных клубов «для своих», любительница весьма разгульного образа жизни, сокурсница Полины по институту. Ничем особенно не выделяясь из общего потока студентов, училась она неплохо, но в конце второго семестра внезапно забросила учёбу, подстригла коротко волосы, проткнула правое ухо пятью кольцами и объявила, что её жизненные ценности изменились. После её отчисления Полина продолжала поддерживать с ней связь: они встречались, чтобы поболтать и выпить по коктейлю, пару раз сходили в кино, а один раз даже поцеловались. Но, не смотря на все эти манипуляции, Полина чувствовала себя очень скованно в компании с активной лесбиянкой, она боялась необычных сексуальных экспериментов, и поэтому их общение так и осталось на уровне дружбы.
Полина хотела написать ей своё стандартное «hi!», но её опередил Wiper:
«Смотрела прорыв?»
– Что за манера начинать общение без приветствия! – буркнула Полина и застучала клавишами:
«Какой ещё прорыв?»
«Как какой? Фильм про то, как в Питере плывун прорвался... Да старый он, года 87 что ли...»
Полина, конечно же, не смотрела этого фильма. Но, будучи истинной дочерью своего времени, она вместо ответа быстро полезла в Википедию. Менее чем через полминуты ответ был готов и отправлен:
«А, вспомнила, фильм-катастрофа про то, как тоннель строили через подземную реку. Только он 86 года, а не 87. Там ещё Краско молодой».
«Ну, да, типа того! Так вот, ты представляешь, у нас сегодня нечто похожее было! Мы проход делали, а тут как вода польётся из стены! Кошмар!»
Wiper, а точнее, Денис, работал проходчиком и обитал где-то глубоко в строящихся тоннелях города. Его длинные рассказы подобно тоннам выкопанной породы сыпались из окошка диалога и со стен социальных сетей. Он мог без остановки писать о своей работе, где главными персонажами блистали рельсы, отбойные молотки, каски, портвейн, земля, начальник смены Николай Игнатьевич, какие-то «сводка и разводка», таинственные переходы, древние стены, тьма неизведанного и сакральные откровения деда Митрича, работающего в метрострое ещё со времен начала строительства, и знающего всю правду о подземельях Кремля и не только.
Полина с трудом читала эти прорывы сознания, потоками изливающиеся с экрана, и частенько оставляла сообщения Дениса без ответа. На том конце это, похоже, никого не смущало, и потоки продолжались до тех пор, пока кто-то третий не осмеливался вступить с ним в переписку. С этого момента важно было ни в коем случае ничего не писать Денису: он временно забывал о Полине и мог вообще больше ничего не написать до её выхода из сети. К счастью, Денис не всегда бывал в интернете по вечерам и ночам: из всей этой четвёрки он один имел сменный график.
Дениса Полина встретила в вагоне метро, когда после какой-то сильнейшей попойки в честь Хэллоуина, возвращалась домой из студенческой общаги. Он же возвращался домой после смены, тоже слегка в подпитии и, увидев хмельную девушку, предложил проводить её до дому. Полина сперва начала отказываться, но быстро выяснилось, что Денис культурный и общительный парень, и предлагает ей помощь из чисто гуманных соображений. Поскольку наступало утро, Полина не стала долго «ломаться»: в итоге они похмелились, прогуляли целый день и расстались далеко за полночь у её дома на «Авиамоторной», где она тогда жила с родителями. Их связь продлилась около трёх месяцев, они успели несколько раз переспать, а один раз даже спуститься вместе в строящийся тоннель. Не смотря на чисто рабочую специальность, Денис обладал широким кругозором, но частенько его разговоры касались суеверий и прочих тайных знаний, полученных из сомнительных источников. Именно это и стало причиной их расставания, так как Полина крайне негативно реагировала на всё сверхъестественное. К тому же она уже встретила Артёма, с которым чувствовала себя более комфортно.
Дабы не беседовать «на два фронта», Полина не стала ничего писать Маше, решив подождать, пока Денис переключится на другую жертву. Ему же она коротко ответила: «Вот так да!», переключив своё внимание на четвертого персонажа ночных посиделок.
Лёха. Ни много ни мало – заведующий отделом продаж на плодоовощной базе. Полина звала его «картофельным папой», «сеньором помидором», «властелином горошка», «повелителем огурцов» и ещё десятком нелепых названий, связанных с овощами, фруктами, ягодами, пряностями и грибами. Впрочем, последними, по словам Лёши, он не занимался. Вообще, Лёша представлял собой типичного лоботряса, который, тем не менее, умел выкрутиться из любой, даже самой сложной ситуации. Наверное, именно поэтому он и дорос в свои двадцать шесть до менеджера, благоразумно рассудив, что тягать клетки с морковью и капустой от ворот к грузовику – не самое перспективное занятие в жизни. Он, также как и Мария, «вылетел» из института, протянув, однако, до середины второго курса. Ко всему прочему Лёша был единственным в группе, кто поступал в вуз, успев отслужить в армии.
Это именно он впоследствии посоветовал Полине с мужем снимать жильё в районе железнодорожной станции Бескудниково, где по его словам «цены ещё хоть как-то виднелись из-за горизонта, пугливо высовывая оттуда свои нули и всматриваясь в потенциального квартиросъёмщика». К тому же Лёша заверил Полину, что проблем с овощами у них не будет, так как на базе организованы различные варианты доставки товара до конечного пользователя. «Для молодой семьи недорогие овощи и фрукты ох как нужны, я гарантирую это, а на нашей базе тысячи их!» – шутил он.
Лёша был интересным собеседником, никогда не умничал, часто подшучивал, а главное, интересовался овощеводством как таковым. Благодаря этому факту Полина узнала такие новые слова, как питахайя, маракуйя, гренадилла и черимойя. И что курага и изюм, оказывается не отдельные представители мира фруктов, а лишь варианты приготовления уже существующих. Кроме того, один раз ей даже довелось попробовать вместе с Лешей рамбутан, оказавшийся на базе в количестве пяти сверхсекретных упаковок для эксклюзивного бутика. В своей речи Алексей использовал большое количество интернет-словечек, из-за чего Полина не всегда его понимала. Сейчас он молчал и находился в режиме «отошёл».
«Наверное, редиской хрустит или огурчиком», – подумала Полина.
Она зашла в «Фейсбук», проглядела последние сообщения своих друзей и, не найдя ничего особенно интересного, вновь переключилась на контакт-лист ICQ-клиента. Откинувшись на спинку кресла, она смотрела на своих немых, но при этом вполне разговорчивых собеседников.
«С каждым из них у меня было что-то особенное, – размышляла она. – И всё это особенное случилось по одному разу. Я один раз в своей жизни каталась на лошадях, один раз целовалась с женщиной, один раз спускалась в забой метро и один раз...»

Это случилось уже при Артёме, но Полина не любила ставить мужа в известность относительно своих развлечений. Жарким летним днём, они вместе с Лёшей ездили на его базу. Полине хотелось взглянуть на филиал «закромов родины», как она называла плодоовощную базу, на стоящие там ящики и контейнеры с дарами земли, прогуляться по подъездным железнодорожным путям и, вообще, окунуться в мирок, столь не похожий на её жизненные ареалы обитания.
Но база встретила её в штыки. Шелуха от лука, пыль, неприятный запах подгнивших овощей, матерщина рабочих, и всё это на фоне сильной жары не вызвали у девушки положительных эмоций. Также ей было непонятно, почему помещения, где хранятся овощи, не вентилируется. Лёха заметил, что у них и так отовсюду дует, и что нет смысла чинить вентиляцию, тратя лишние деньги. Ответ показался Полине логичным.
Но самое интересное их ждало впереди. Зайдя в какую-то подсобку – «коморку папы Карло», как почему-то обозвал её Лёша, Полина увидела стоящий там небольшой контейнер с бананами, обтянутый полупрозрачным материалом.
– Это бананы! – гордо заявил Лёша. – А знаешь откуда?
Полина не знала.
– Из Центральной Америки!
– Из какой-нибудь... Колумбии?
– Нет, эти из Бразилии.
– Это же Южная Америка!
– Они из северных регионов, так что будем считать, что чуть более чем наполовину это всё-таки Центральная Америка.
– Ну, хорошо, а что они тут делают? Ты меня собрался ими угощать?
– Разумеется.
– Лёш, я что, по-твоему, бананы никогда не ела? – засмеялась Полина.
– Это ж не простые бананы, это «Леди Фингер»! Они несколько меньшего размера, чем обычные, и, на мой взгляд, гораздо вкуснее них. Не знаю, как они попадают к нам на базу, но это уже третья партия за последний месяц. Я специально выбил коробочку через Галину...
Он подошел к контейнеру и, достав нож, стал аккуратно разрезать полупрозрачный материал. Закончив с ним, он вытащил целую ветку, и хотел было достать ещё одну, но вдруг замер.
Полина подошла к нему и заглянула в контейнер. На самом его дне под ветками бананов лежало что-то белое.
Полина не сразу догадалась, что это пакет с белым порошком, но Лёха понял мгновенно. Он быстро взглянул на подругу и сказал:
– Вот это подарок... Кажется, мы влипли. – Он машинально оглядел «коморку», хотя кроме них в ней никого не находилось.
– Это что, плесень? Бананы подгнили?
– Это пакет с веществами, Поли.
– С какими веществами? Против насекомых-вредителей, что ли?
– Да, против насекомых, только не тех, которые с лапками и крылышками. Ты что, не понимаешь? Это ж пакет с наркотой, в рот мне галстук! Самая настоящая и не иллюзорная контрабандна! Чего теперь делать-то?
Полина помолчала, осознавая ситуацию.
– Может, стоит отдать обратно этой... как ты её назвал... Галине...
– Ты с ума сошла, она ж не в курсе! Она получает тысяч двадцать, ну, обычными, без левака... Только пальцами не дотрагивайся до него!
Лёха задумался. Взглядом он напоминал в тот момент Ломоносова, смотрящего куда-то вверх и вправо во время написания очередного труда, например, о «движении газов, в рудниках примеченном», что запечатлено на известной гравюре. Он принялся ходить по комнате взад и вперед, что-то бормоча себе под нос. Подскочил к двери, защёлкнул задвижку. Снова принялся ходить, пока, наконец, не остановился. Взглянув на Полину, он быстро сказал:
– Надо всё запаковать, как было и сказать, что я передумал, что не буду брать по такой цене... Да и вообще, не хочу я сейчас бананы... Материал контейнера сильно не пострадал, и найти его не сложно, это просто временная обёртка против лишней влажности и грязи. А ты... ты ничего не видела и ничего не знаешь, понятно?
Полина улыбнулась, сказала:
– К сожалению, у меня нет знакомых торговцев наркотиками, так что мне некому об этом рассказывать.
– Поли, кроме шуток, это очень серьёзно! Нас могут просто убить из-за этого!
– Да расслабься ты, никому я ничего не скажу. Я что, полная дура по-твоему?

Вспомнив этот эпизод, Полина поёжилась. Тогда всё само собой затихло, Лёха к этой теме больше ни разу не возвращался, да и она сама не спрашивала. Впрочем, сейчас вся эта история казалась наивной, ненатуральной, какой-то придуманной, будто и не было её вовсе... Одним словом, обошлось.
«Серого чуть не свалило, когда дрезину двинули, он-то, дурак, на неё облокотился, а света толком не было, в общем, чуть ему ногу не оттяпало колесом!» – оказывается, это сыпалось камешками букв уже шестое сообщение от Дениса, который продолжал с неудержимым напором рассказывать про аварию в строящемся тоннеле.
«Интересно, – подумала Полина, – по телевизору об этом расскажут?»
Она бегло прочитала пять предыдущих сообщений, но поняла, что ничего страшного не случилось: обычная встреча с грунтовыми водами, не желающими почему-то утекать в стороны при шуме надвигающегося роющего проходного комплекса.
Полина взглянула на часы, они показывали час пятьдесят. Надо было что-то съесть. Полина вообще частенько злоупотребляла едой на ночь, за что её регулярно ругал Артём, но на её фигуре это пока не отражалось. Она уже решила вставать и идти на кухню, как появилось новое входящее сообщение:
«Привет, дорогая. Не спишь?»
Это писала Мария. Она обращалась словом «дорогая» ко всем, в том числе и к мужчинам, к тому же, любила задавать вопросы, ответы на которые были в высшей степени очевидны.
«Нет, только недавно села, – отбарабанила Полина. – Хочу чего-нибудь перекусить, подождёшь?»
«Давай!» – коротко бросила Мария.
Полина поднялась, потянулась и тихо направилась на кухню, мимо громко храпящей двери спальной комнаты. Вообще, проблема храпа её мужа стояла столь остро, что выступала хорошим контраргументом во время упрёков в еде после десяти. Но поскольку реальных методов лечения обоих пагубных привычек пока не находилось, молодая пара обоюдно вздыхала и продолжала «снова храпеть как мерин» и «опять жрать на ночь».
Включив на кухне свет, став в позу «руки в боки», Полина взглядом властителя осмотрела свои владения. Холодильник, будто белая непреступная башня на вершине мира, олицетворял собой непокорный источник благоденствия и достатка. Лёгким, но уверенным жестом великого полководца, Полина коснулась его ручки и, вкушая сладость триумфа и звук победных труб, отворила врата изобилия, чтобы разделять и властвовать.
Но, разумеется, изобилие – понятие относительное, особенно в молодой семье, живущей на зарплату охранника магазина и стипендию (ну это вообще смешно) будущего геодезиста (откуда у них деньги на съёмную квартиру, читатель узнает чуть позже).
Итак, осмотрев внутренности поверженной башни, Полина вернулась с небес на землю. Ибо взору её представились:

1. Колбаса «Докторская», 400 граммов. Слегка подпорченная с одного конца, но это можно исправить, срезав тонкий кусочек. Полина любила бутерброды с колбасой, посыпая перед этим хлеб чёрным перцем, и уже в процессе их употребления откушивать хрустящие маринованные огурчики.
2. Сыр «Рокфор», дешёвый, но, тем не менее, столь же вонючий, сколь и его дорогие собратья. Хранится в тройной полиэтиленовой упаковке, плюс фольга. Присутствует тут только из-за склонности Артёма к нестандартной еде, где используется как ингредиент.
3. Яблоки, 3 штуки. Среднего размера, зелёные. «Химические», как говорит Артём. Сам он яблоки любил не сильно, но Полина не прочь употребить одно или сразу два за чтением какой-нибудь книжки.
4. Бананы, 2 штуки. Без сопутствующих порошков в пакетиках. И совсем не «дамские пальчики». И даже уже немного потемневшие. Казалось бы, с едой дефицит, а бананы портятся...
5. Литровый пакет молока начатый. Полина уважала молоко, но не всегда. Оно ей нравилось по утрам, когда утреннее солнце светит, выплывая из-за домов слева, а стакан холодного молока находится при этом в её руке. В этот момент душу радуют даже товарные поезда, громыхающие через станцию. Более того, Полина находила в этом грохоте какой-то особый шарм.
6. Банка сайры. Наверное, они хотели варить рыбный суп, но для него недостаёт морковки. Надо бы написать Лёхе, чтобы подкинул.
7. Шпротный паштет. Ещё один представитель консервированной рыбы из рациона Артёма.
8. Пучок укропа, наверное, он тоже предназначался для рыбного супа. Полина всегда предпочитала рыбный суп из сайры, крупной картошки, крупной морковки и обязательно с укропом. Лук ни в коем случае не обжаренный, цельной луковицей.
9. Бутылка водки средней ценовой категории, наполовину пустая. Или наполовину полная. Артём всегда был категоричен в вопросах со спиртным и покупал его исключительно в супермаркетах, дабы «не нарваться на палево».
10. Банка пива.
11. Помидоры свежие, 1 килограмм. Наверное, хотели делать салат с майонезом, тем более что...
12. Майонез, 500 граммов. Полина никогда не любила майонез в чистом, ну, или почти в чистом виде, а вот Артём порой не гнушался намазать его на хлеб и съесть. Полину слегка передёрнуло.
13. Яйца куриные, пять штук. О, да! Яичница с утра, да ещё с пожаренными колбасой и помидорами, и посыпанная перцем – это то, ради чего стоит вставать с постели. Но сейчас ночь, а не утро.
14. Масло, одна упаковка, едва начатая. Ну, куда уж без него? Жареный хлеб с маслом – тоже вполне себе еда, особенно, если иметь устройство, созданное исключительно для жарки хлеба. Делать это на сковороде Полина, хотя и умела, но не любила. Именно поэтому полгода назад и был приобретён китайский тостер.
15. Банка красной икры. Триумфальный финал скромного семейного Грааля, объект восхищения и фетиш на любой кухне. Наверное, она припасена здесь для первого сентября – начала учебного года. Пятый курс всё-таки, как такое не отметить? И остаётся-то – всего ничего: двадцать дней!

В итоге, Полина, изучив сей склад продовольствия, вздохнула и с лёгкой грустью в движениях извлекла из него колбасу. Немного постояв и посмотрев на прощание внутрь холодильника, она снова вздохнула, закрыв дверцу. Было понятно, что этой ночью она ограничивается бутербродами с варёной колбасой.
А мы с вами узнаём, что на дворе – самое начало 12-го августа 2010-го года.
Достав хлеб и чёрный перец, эти непременные атрибуты Полиных бутербродов, хозяйка кухни сделала себе сразу три кванта удовольствия. Конечно, исчислять бутерброды в квантах – чудовищная нелепость, но в каком-то запредельно философском смысле именно так оно и было в понимании Полины. Один бутерброд равняется одному кванту.
Но мысли о квантах уступили место другим, более насущным. Полина надеялась, что Игорь уже вошел в «аську», и она сможет, наконец, с ним поболтать.
Вернувшись в комнату (храп в спальне прекратился и сменился сопением), Полина поставила тарелку с бутербродами на стол, глянула в контактный лист. Игоря всё не было. Однако вместо него пришло четыре сообщения от Дениса и одно от неизвестного пользователя.
«Странно, – подумала Полина. – У меня же фильтры против спама стоят, и входящие настроены только от друзей...»

Порой случается так, что, не смотря на фильтры против рассылок, программы защиты от внешних атак, антивирусы и прочую надоедливую системную пакость, которая только отравляет жизнь рядового пользователя постоянными вопросами об обновлении и беспокойстве каких-то, там, портов, нет-нет, да и проберётся в недра компьютера шустрая шпионская программа или проползёт наглый «троянский червяк». Чего уж тогда говорить о постоянных атаках на клиенты мгновенной связи (к тому же оперирующих устаревшими протоколами), обладатели которых подвергаются таким атакам каждую секунду?
Обычно Полина сразу удаляла подобные контакты, поскольку понимала, что кроме «лёгкого заработка», «удлинения некоторых частей тела», «горячих нимфеток» и «дешёвых туров» ей всё равно ничего не предложат. Но сейчас вышло как-то совсем не так. Как-то совсем нетривиально. В данный момент она почему-то замешкалась и... не удалила контакт, а открыла его!
«Привет!» – коротко сообщалось в послании.