Валера Лашманов : Мы идём по Горному Алтаю

9-е марта. Примерно час ночи. Пришлось прервать сладкий сон на занятия по физ. подготовке. Боролись за право выживания в палатке, потому что за пару-тройку часов намело столько снега, что сломалась моя лыжа, используемая как центровой кол. Тент тоже пострадал. Из палатки доносилось протяжное: «Эвакуация!..»

Но эвакуироваться так и не пришлось. Поработали лавинными лопатками и заползли обратно досыпать.

В полседьмого утра волевым решением мы согласились на завтрак. Пока он готовился, народ мужественно пытался освободить из-под спуда засыпанные сверху снаружи вещи, лежащие внутри вдоль края палатки.

С перевала Рига-турист спускаемся правым бортом вдоль скал. Первым уходит Серёга Тютин, вытягивая за собой верёвку. Он сразу же проваливается в сугроб по самое некуда. Вторым послали Сашу Грачёва. Спустившись до снега, он тоже утонул в нём, крича, что не достаёт дна. Так и барахтался на одном месте, пока не поднялся назад высокий Тютин и не вытащил маленького Грачёва за шиворот из вырытой им огромной ямы.

За первой верёвкой потребовалась вторая, третья, и на этом всё застопорилось. Серёга внизу ползает по склону, навешивая ещё что-то, от Грачёва видны только колышущиеся концы палок, а мы ещё наверху. Холодно, стынут ручки и ножки. А те изверги торчат на одном месте и кричат, что им нужна ещё одна верёвка. Кнут им нужен, а не верёвка. Передали её вниз, и вот на склоне появились первые люди-букашки.

Подошла моя очередь. Я крикнул ребятам, чтоб помогли мне заправить верёвку за капюшон. Лыжи, торчащие из большого тяжёлого рюкзака, мешают перекинуть её. Шура Ермолаев подбежал ко мне.

- Валера, что тебе нужно?

- Заправь верёвку на спину. -

Спустился до первой станции. Саня Кузнецов отдал мне свою спусковую планку. Я спросил:

- А ты как будешь спускаться?

- На двух карабинах.*

Когда я прошёл все верёвки, в горах наступила ночь. По глубоким следам на ещё очень крутом склоне я устало побрёл вниз, спотыкаясь и припадая на ледоруб. Внизу виднелась подсвеченная изнутри свечкой палатка. Навстречу мне вышел Дима Шихалёв с фонариком. Чтоб поддержать меня морально он запел песню, которую мы с ребятами сочинили на известный мотив в восьмидесятом году в пешем турпоходе по Туве:

- Дождись меня, каша, залитая маслом.

Дождись меня, щедрый мой завхоз.

С обломком ледоруба, в очках, в защитной маске

По снегу спущусь как паровоз. –

Ужин был готов. Ждали только замыкающих участников, снимающих верёвки и спускающихся с нижней страховкой.