Даниил Ганн : Гомон волн.

Я выброшен морем избытка угрюмо бурлящим, голубо-зеленого цвета
Просящим мольбы, остановки среди переливов и тусклого, лунного света
и солнца лучей – золотистых, слепящих наш взор.
От лжи и усталости нынче грядущего века.
Пытаясь укрыть и упрятать весь пафос, позор
от боли и страха, что заперты вглубь человека.

Гниющая рыба неловко, невольно попавшая в сеть социального мира,
Которую срезать не сможет и самая острая в мире бывалом секира.
Обтянут жгутом, погребённый сырою землёй,
Лопатой её никогда не сломить, не уважить.
И выход один остаётся, сгнивать под стезей,
работать, любить. Для того что бы день да и про́жить.

Гарпун браконьера с засохшей на лопастях с болью и кровью - людское злодейство
Исходность того что в убийстве кого-то накажут нешто по причине бездейства,
а действий на самом то деле ни счесть никогда
их больше чем даже бескрайних и звездных вселенных,
Что манят к себе нас. (всегда нам крича с высока)
И смерти даруют, чтоб вытянуть с общества пленных.

Я выброшен морем, как рыба умершая, всплывшая брюхом от взрыва людского.
Волнами впечатана в камни сырого, пропахшего сыростью цвета морского.
В песок золотистого цвета соломы. Крича
от тяжести моря, задора, прилива разврата.
Под прессом кита затонув, навсегда замолча́,
я ем всех моллюсков и падаль грядущего гнёта.

Рождённый на землю – кушетку народа, с утроба всевышни, иль с демона чрева
Сбежавший как узник, что заперт был в клетку где нету, ни соли, ни хлеба.
Где в мире творится лишь хаос, а зло – это ты.
А может упавший я ангел, уставший от рая
И взявший билет в человеческий мир суеты.
В котором шагаешь, а сплетни уж следом шагают.

Я отблеск среди почерневшего мира. И грязь, что засохла под крышкой клозета.
А мир стал как старая, пыльная, жёлта-забытая всеми газета.
Откроешь, и нет изобилья картинок. Сейчас
же только в них тычешь и ищешь. А нет же - картинки
поверхность как мода, как кожа на теле у нас.
(Скрывает что душу, ведя нас ко внешней оценке).

Людское мы море, а волны как гомоны разного мнения скрежут нам душу.
Мы камни, просящие милости выбросить в рыхлую почву, на твердую сушу.
Устал скрежетать и карябать бумагу зазря.
Кричать, раздирая бессилие глотку напрасно.
Как рыба замолкнуть ,на дне, сигарету куря
Хочу я, чтоб мне голоса не твердили «ужасно»…

__________________

Я изгнанный обществом, сплетни в котором важнее, чем скажем единство мышленья,
Я выброшен в мир виртуальной любви, от боязни живого, людского общенья.
И пойманный в сети, где дыры в озоне Земли
Растут и терзают нам ервы, но чаще аорты,
Где дыры земли – порождают войны страны,
Где люди мечтают о жизни идя на аборты.

Я камен сорвавшийся вниз с оскалы и упавший на твердую, рыхлую сушу
В эпоху, где власть и насилие мутят наш разум и пачкают чистую душу.
Где правда упрятана в сейфы размером с года,
А ложь разрывает трибунный правительской ложи.
Где стала коррупция течь, как по руслам вода,
Где семеро бьют одного, но помочь, мы негожи…

Я ветер прибоя, что дует, прося справедливости этого сложного мира,
Другие же просят кровавого зрелища, денег побольше-бы, секса и пива.
Весь город стал сборищем клубов, азарта и шлюх.
(мне страшно, что дальше, и дальше, всё станет лишь хуже)
Природа всё больше, и больше страдает от рук. . .
Я ветер – кричащий: «Одумайтесь люди. Прошу же».

__________________

Я пена и соль, что впиталась в прозрачные, мелкие гены бурлящего моря,
Песок я лежащий в ногах и терпящий всю тяжесть и боль унижений и горя.
Я рыба, забитая камнем от чей-то нужды,
И целая цепь всех процессов и видов распада.
Я облако совести - туча огромной вражды,
Добро я и зло, что бурлит побыстрей водопада.

Мы -фобы попавшие в сеть виртуального общества что вырывает всю сущность,
Во время пожара ни шланги мы тянем, а видео пишем, ведь в этом вся крутость.
Машины безумства, которые едут вперед
сбивая всё то, что мешает им двигаться дальше.
крыло самолета зовущее в быстрый
полет.
Мы статуи кожи с добавками грамотной фальши.

Всего лишь медуза я, что обитает всю жизнь в бесконечном и пагубном мире,
Я тот, кто не ищет любви в интернете сидя на холодном и грязном сортире.
Я есть дисидент, что, увы, но профукал свой век.
Который лишь знал по наслышки и сплетням.
Я всё, и я вся, так как имя моё человек,
А значит я разный, но равный другим гоминидам.