Шева : Я люблю тебя жизнь

Еще когда Яна делала своё первое тату, она обратила внимание, что в альбоме с предлагаемыми рисунками было очень много картинок с азиатскими мотивами.
Тут были и тигры, и драконы, и неизменные змеи с раздувшейся шеей и раздвоенным языком, и невиданные экзотические цветы, и огромный выбор затейливых иероглифов.
Под каждым из которых мелким шрифтом был напечатан перевод. Как правило, это было нечто псевдо-поэтично-романтичное, выспренное, пафосное. Да и где гарантия, что напечатанный перевод соответствует настоящему значению этого иероглифа?
Будучи студенткой филологического факультета, Яна хорошо помнила анекдот о китайце, который после трёх лет изучения русского языка на вопрос, - Ну и как вы знаете русский язык? ответил, - О! Осень холосо. Я выучил десять тысяч слов и все слова в зопе дерзу.
Поэтому и выбрала тогда Яна простенькую, но изящную фигурку кошечки, сидевшую вполоборота к зрителю. И поселила её на своей спине, в самом низу, в ложбинке над ягодицами.
Кто тогда мог подумать, что в недалёком будущем Яне придётся столкнуться с родиной татушных иероглифов вживую?

Через два года после окончания института Яна уехала работать в Китай.
По контракту.
Во-первых, - деньги. Не гроши в школе.
Во-вторых, - интересно таки. Чужая страна, другие обычаи, не наш менталитет.
Сначала, конечно, стрёмно, да и боязно было.
А потом, постепенно, Яна привыкла.
И к влажному, душному климату, и к непривычной остро-сладкой еде, и к муравьиной суете мегаполиса, и к резкому, режущему ухо, собачьему говору, и к обилию самих китайцев.
Как сказал один мудрый человек, - Хорошая страна Китай, одно плохо, - китайцев слишком много.
Но самое главное, - на работе у Яны всё складывалось хорошо. Курсы, на которые её пригласили читать русский язык и литературу, были рассчитаны на выпускников филологических факультетов, уже владеющих русским языком.
Якобы.
То, что якобы, Яна убедилась очень быстро. Сначала это её ужаснуло, а затем, наоборот, и обрадовало, - легче будет скрывать огрехи в своей подготовке.
Контингент слушателей был исключительно молодёжным, - недавние выпускники институтов, университетов и студенты старших курсов. Многие из которых выглядели как старшеклассники, и в силу этого, а может, от восхищения перед худенькой, стройной, но строгой русской красавицей с русыми волосами, относились к своему преподавателю, то есть к ней, с большим пиететом.
Что, греха таить, Яне очень даже нравилось.
Сначала все её ученики были Яне на одно лицо, и она их плохо различала.
Очень удивилась, когда ей сказали, что для китайцев точно так европейцы кажутся на одно лицо. Но постепенно, со временем, Яна научилась различать своих учеников.
Была еще одна особенность местного населения, которая Яну удивляла. Большинство китайцев были, конечно, невысокого роста, ниже её. Но иногда в толпе на улице попадались и высокие парни или мужчины, что неизменно привлекало внимание Яны.
Будучи блондинкой чуть выше среднего роста, ей инстинктивно хотелось видеть рядом с собой мужчину выше её.
А потом в группу пришёл новенький. Когда он первый раз вошёл в аудиторию, в сердце Яны будто что-то тьохнуло.
Высокий, стройный, с короткой чёрной стрижкой. Звали его Веньян.
Уже потом Яна нашла в гугле, что его имя означает, - очищенный и добродетельный.
Девчонки в группе сразу довольно залопотали между собой по-китайски, вызвав у Яны ассоциации с галдежом воробьиной стаи.
Веньян знал себе цену. Это было заметно и по его небрежному обращению с женской частью группы, и высокомерному общению с парнями.
В первый же день обратив внимание на изысканно-витиеватую татуировку на правой руке Веньяна, Яна с неизвестно откуда поднявшимся раздражением подумала, - Тоже мне, альфа-самец.
Но русский Веньян знал очень даже неплохо. И через некоторое время Яна и сама не заметила, как так вышло, что общаясь с группой, всё больше времени стала уделять Веньяну.
Почему-то ей было приятно слышать его голос, видеть эти большие чёрные зрачки внимательных, умных, раскосых глаз.
- Влюбилась, что-ли, мать?- спрашивала она сама у себя с насмешкой и сарказмом, но в душе понимала, что сарказм-то - искусственный, ненастоящий.
- Конечно, на безрыбье - и рак рыба, - пыталась она с грубой, напускной прямотой опошлить ситуацию, но…получалось плохо.
Особенно ночью, когда в её сны неведомо откуда вплетались чьи-то ласковые руки, нежные прикосновения, глупые, пошлые, но такие остро-сладкие слова.
С китайским акцентом.

А потом случилось это.
Это был её день рождения. О чём группа знала и, конечно-же, подготовилась.
Традиционный букет цветов, набор изящных женских украшений.
Самодельный плакатик, - Happy Birthday, наша родная Яна!
Яна даже прослезилась, как дура. Казалось бы, с чего?
Но сюрприз ждал её впереди.
Когда Веньян, сидевший за вторым столом, опираясь локтями на стол, демонстративно поднёс ладони к своему лицу, Яна увидела на его левом локте новую татуировку.
Русскими буквами, но вертикально, как любят китайцы, от запястья до локтя каллиграфическим почерком были набито, - Я люблю тебя.
Увидев это тату, Яна вспыхнула, покраснела…и запнулась в своём объяснении деепричастного оборота речи.
Но не она одна увидела новое тату Веньяна.
В перерыве занятия девчонки из группы окружили Веньяна и оживлённо защебетали по-китайски, показывая на тату и даже пытаясь его потрогать или погладить.
Веньян сначала только посмеивался, но потом начал девчонкам возражать, и затем, будто в подтверждение своих слов, показал сокурсницам тыльную сторону предплечья.
Заинтригованная до предела, Яна не выдержала, подошла ближе.
Неужели там выбито её имя?
Но нет, разгадка оказалась неожиданной.
Как логичное продолжение фразы «Я люблю тебя», на участке кожи от локтя до предплечья расположилось слово «жизнь».
С одной стороны, на душе у Яны отлегло, с другой…
Да что объяснять, и так всё понятно.

Но после занятия, уже на улице, Веньян подошёл к Яне и будто и стесняясь, но в то же время и настойчиво, предложил проводить её.
- Ведь тебе неудобно будет нести и портфель, и пакет с подарком, и цветы? – хитро спросил он.
Гуляли они долго. Сначала просто по улицам, затем по парку с его тенистыми лужайками, по берегу реки со стаями весело крякающих уток.
А потом портфель, пакет с подарком и букет остались лежать на лавочке, на которой они сидели, а они стояли друг напротив друга, и его руки лежали на её бёдрах, и Яна понимала, что сейчас он притянет её к себе и поцелует.
- Господи, ведь он мой ученик…, - мелькнуло в голове, и тут же будто кто-то другой, а не она, ответил, - Ну и что? И по-битловски добавил, - Let it be.
Но в этот момент невесть откуда взявшийся ветерок распахнул ворот рубашки Веньяна, и Яна неожиданно увидела на его груди еще одно тату с русскими буквами.
- Стой-стой-стой! А покажи мне! - освободилась она от рук Веньяна.
- Смотри! - улыбнулся тот.
Яна медленно, пуговичка за пуговичкой, начала расстёгивать тенниску.
Это было продолжение той же культовой фразы, - И надеюсь, что это…
То, что «это» - это «это», Яна могла только догадываться, потому что над поясом джинсов Веньяна была видна только буква «э».
И вдруг Яну осенило, - Но ведь должно быть еще и слово «взаимно»! Где же оно?
Но в это мгновение Веньян крепко притянул Яну за плечи и бёдра к себе.
Не сопротивляясь, а наоборот, тоже крепко-крепко прижимаясь, буквально вжимаясь в его тело, Яна почувствовала, где было это твёрдое слово «взаимно».
И закрывая перед поцелуем хмельные от счастья глаза, радостно подумала, - Взаимно…