Валера Лашманов : Ты же выбрался из трещины

Когда мы перешли Аккемское озеро и сбросили рюкзаки, руководитель отправился в альпинистский лагерь, домики-бочки которого виднелись ниже по ручью. Немного перекурив, собрали дровишек, разожгли костёр и стали готовить ужин. Не подошли к стоянке пока только два человека: Ермолаев и Шихалёв.

Шихалёв всю дорогу был вяловат, просыпался последним и ругал себя за то, что пошёл в этот многодневный поход, оставив на месяц жену и детей. При восхождении на перевал Делоне он мне помог. У меня ослабло крепление правой кошки, и я пытался затянуть его одной рукой, другой держась за рукоятку жумара. Дима Шихалёв, обгоняя меня на верёвочных перилах, сказал: «Упрись левой ногой в склон и откинься на всю длину страховочного конца. И спокойно двумя руками затягивай крепление». Я так и сделал. Потуже затянул стропу, вися спиной над пропастью. Дима помог мне перекинуть карабин на верхнюю верёвку и пошёл вперёд, а я за ним.

Но вот и Дима подошёл к костру и объяснил нам, что с Ермолаевм что-то случилось. Дима специально задерживался и оглядывался, но Шуры Ермолаева не было на всём видимом участке пути. С озабоченным выражением лица он перетряхнул свой рюкзак, взял верёвку и, нисколько не передохнув, снова пошёл в горы, позвав с собой Олега Голубева. Олег в спешке надел кошки и быстрым шагом стал догонять Диму.

Я подумал про себя: «Не пойду никого спасать, пока не поем супу. А то придётся спасать меня самого». Но вот Саня Кузнецов попросил приготовить миски и стал разливать половником суп. Наевшись пакетного супчика с сухарями и напившись горячего чая с сахаром, я стал аккуратно надевать свои деформированные кошки чтобы быть готовым к выходу. Побегал в кошках вокруг костра и решил, что всё довольно хорошо. И кошки крепко держатся на ногах, и прилив сил после обеда почувствовал.

Пришёл Валентин из альплагеря. Мы ему объяснили ситуацию, и он решил, что поест и пойдёт с кем-нибудь одним из нас вслед за Димой с Олегом. К этому моменту из шестерых участников, оставшихся у костра, трое сидели с подмороженными в предыдущие дни ногами, и вариантов у Валентина было только два. Я полагал, что он возьмёт с собой меня. Саня домывал котёл после супа. Но он бросил в наступающие сумерки: - Саня Кузнецов, собирайся. – Они взяли фонарики и пошли, а мы, подобрав вещи, отправились на ночлег в лагерь.

Нам выделили пустовавший кемпинг с кроватями, столиком и кухонной раковиной при входе. Пока было ещё светло, штатные спасатели альплагеря наблюдали в трубу, установленную на штативе, за продвижением наших товарищей вверх к леднику. Решили сделать так: если до утра никто не придёт в лагерь, утром один из спасателей и один из наших пойдут вверх на помощь. Ребята сказали мне: «Валера, ложись спать. Если что, завтра пойдёшь. А мы пока посидим у печки и отремонтируем твою кошку.

Проснулся я часа в два ночи от шума. Повернул голову и увидел в дверях всех пятерых ожидаемых нами участников. Шура Ермолаев гулко и страшновато кашлял. Обращаясь ко мне, спросил:

- Как же так, Валера, твоё сердчишко не подсказало тебе, что с другом твоим случилась неприятность? –

Я только развёл руками.

Ребята рассказали, что, подойдя к тому месту, где видели Шуру в последний раз, они безнадёжно прокричали: «Шура!» Послышался голос «Я здесь». Когда его вытащили на поверхность на сброшенной ему верёвке, он, просидевший в ледовой трещине девять часов, сказал: «Да я бы и сам выбрался».

Потом я спел Шуре песню:

Когда ты в пропасть падаешь с обрыва,
Когда картина в общем-то ясна,
Ты не смотри на окружающих тоскливо -
Ведь ты еще не долетел до дна.
Не падай духом! Не падай духом!
Ведь ты еще не долетел до дна.
Когда Шура вернулся домой, он сказал жене: - Люся, что же ты плохо молилась за меня? Ведь я упал в трещину. –

На что Люся ответила:

- Я молилась за тебя хорошо. Ты же выбрался из трещины.