Рыбовод : Присутственный день (часть 4-я)

...Как вернетесь, приглашайте следующих посетителей ! - крикнул им Ленин вслед...

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Когда все вернулись, сообща решили, что не стоит размениваться на отдельных посетителей, а принять еще одну группу, и пошабашить. Группой оказались ходоки - депутация крестьян Кунгурского уезда Пермской губернии. Пять мужиков в овчинных тулупах с остатками квашеной капусты в бородах и бородках, толкая друг друга, протиснулись в кабинет.

- Здрав буди, товарищ Ленин! - перекрестившись и отвесив поясной поклон, вышел вперёд старшой.

- И вам не хвог'гать! - Владимир Ильич бодро выкатился к мужикам и потряс руку старшого - Извольте к мебелям, чего ноги бить!

Мужики, робея, расселись на краешках дивана и кресел.

- Ну-с, - потирая руки, промолвил Ильич, - как поживает трудовое крестьянство? Избраны ли Комитеты бедноты? Какова наполняемость изоб-читален, тьфу, блять, избей-читален што ли? Прижали к ногтю кулаков-миг'гоедов?

- Да с этим, Владимир Ильич, в порядке всё, - басовито загудели мужики, - тут другое дело, беда у нас!
- Эк, ну надо же! И что за беда, товарищи?

- Дык вот значит…

- А кстати, нет ли у вас при себе сальца там или хамончика ? - прервал вдруг Ильич.

- Да было, было, но приели всё, поди, три месяца на Москве-то приёму вот ждали…
- Да ну так уж и нет? - прищурился Ленин.

- Ну вот разве что маслице топленое…

- Выкладывайте, товарищи, выкладывайте без церемоний! Хуй бы с ним что прогоркло слегонца - мы старые эмигранты, перетопим на два раза да на блинки его и пустим! - оживившийся Владимир Ильич с трудом выдрал из рук старшого бочоночек масла фунтов на тридцать, - вот сейчас у нас и беседа поживей пойдет, как, бляха-муха, по-масленому, хе-хе, не подмажешь - ёб те, не поедешь!!! Так что за там у вас в волости поеботина?

- Тяжко, Владимир Ильич, нам под продразверсткой. Надо бы заменять продразверстку продналогом…

- Хм, что ж, товарищи, там тяжкого? Политика военного коммунизма - это архиважная штука! Хлеб нужен городам, аг'гмии - нашим г'габочим и солдатам!

- Да понимаем, батюшка, понимаем! Но уж совсем мочи нет! Приходят комбеды, оставляют на семью по пуду ячменя в месяц, а все остальное - подчистую! А сами жируют, цыганам сдают хлебушек по-дешевке, да еще и при реквизиции баб всех переебут и слова доброго не скажут!

- А что ж вы власти вашей не пожалуйтесь, в уком или хоть в сельсовет?
- Так не знаем как, батюшка! Они ж и расписок не дают реквизиционных, только гребут хлебушко или штык один приставит к горлу, а другие в то время девок портят!

- Это фог'гменное безобг'газие! Позог'г и политическая пг'гоституция! - Ленин в полнейшем возмущении начал энергично вышагивать по кабинету, - мы уже пять лет суетимся над улучшением нашего госаппарата, но это именно только суетня, которая за пять лет доказала лишь свою непригодность или даже свою бесполезность, или даже свою вредность! Где учет и контроль? Ни учета, ни контроля и до пизды дверца!

Секретари и биографы Ленина, да и Бонч-Бруевич, затаили дыхание, ожидая знаменитого ленинского озарения.

- Итак, Лидия Александровна, записывайте:

«ДЕКРЕТ
При выполнении конфискаций и реквизиций хлеба в деревнях в обязательном порядке выдавать расписки об изъятиях за подписью тройки по форме «1-бис»!

В случаях отъёба лиц женского пола бойцами продотрядов и представителями власти - выдавать по каждому факту расписку формы «2-бис»!

Крестьянским семьям, предъявившим в волостные исполнительные комитеты формы «2-бис» (за отъёб) ВОЗВРАЩАТЬ из реквизированного:
- за ёбаную бабу: пуд хлеба;
- за ёбаную девку: пуд с четвертью;
- за целку: два пуда;
- за минет: пять фунтов, нет, эдак очереди минетить выстроятся, три фунта!

В случае совершения бойцами продотрядов и представителями власти аналогичных действий в отношении лиц мужского пола - к указанным компенсациям применять повышающий коэффициент 1,23 !

Точка, бля!
21 апреля 1921 года, Москва, Кремль, Предсовнаркома В.Ульянов (Ленин)»

В кабинете повисла пауза, разразившаяся овацией!
- Гениальное решение! - Бонч-Бруевич был в восторге, - экономически заинтересовать крестьянство, поставить весь процесс не на хлипкий фундамент энтузиазма, а на базу марксистской теории!

Мариэтта Саркисовна тем временем подавала Ильичу некие знаки.

- Вот Вам низкий поклон, Владимир Ильич, - начали собирать манатки крестьяне, - вот обчеству-то Вы порадели, порядок, конечно! Это сила! Эт-та не зря мы уж терпели, вот нам теперь-то счастье!

- Ну, спасибо, - старшой жал руку Ленину, - мы да счас пойдем-то баб радувать !
- Чем мог, товарищи, чем мог, - скромно отвечал Ильич, - да помню, помню, - махнул он рукой Мариэтте.

- Кстати, товаг'гищ, - придержал Ленин старшого, - не окажете ли услуги? Сущий пустяк!
- Дык мы для вас нонче, товарищ Ильич, эта, мы горы свернем для Ленина!

- Горы не горы, а не могли бы вы, батенька, качественно отодрать Мариэтту Саг'гкисовну? Она у нас не ёбана с белопольской, стыдно сказать, кампании!

- Ну, эта…- мужик был несколько ошарашен, но Мариэтта, на ходу задирая подол и стягивая сиреневые панталоны с худой задницы, деловито проследовала за ширму.
- Впег'гёд, и с песней! - Ленин шутейно подтолкнул старшого и тот скрылся в кабинетном алькове.

(окончание следует)