D.S. : Иду дальше

Иногда она подолгу молчит, а порой рассказывает мне какие-то женские, абсолютно бессмысленные истории. А я улыбаюсь, и рисую ее в потрепанном блокноте простым карандашом.

Это мой блокнот и мой набросок, поэтому я рисую так, как хочу: в моем мире ее волосы становятся в три раза длиннее и размашистыми ветвями тянутся во все углы листочка. Она о чем-то спрашивает меня, возможно ожидая простого кивка, чтобы продолжить рассказ. Я отвлекаюсь от рисования и демонстрирую ей свой коронный взгляд: прямой и открытый, точно в глаза, с улыбкой. Без классической мужской слабости - сползания взгляда на грудь дамы. Знала бы она, каких усилий мне стоит этот взгляд, с учетом ее четвертого размера…

- Хочешь чаю? - предлагает она мне. Я киваю. Она идет ставить чайник, а я смотрю ей вслед и думаю: «Какая же у нее божественная… Жопа».

Интересно, могут ли так выражаться в своих мыслях настоящие художники? Если нет, то как здорово, что я никакой не художник, а самый что ни есть сборщик четвертого разряда. А уж мы, сборщики, точно имеем полное право смотреть на то, как женщина нагибается ставить чайник и с восхищением думать: «Какая Жопушка!».

Низко наклоняясь, она так грациозно изгибает свою поясницу, что мне хочется помахать ей табличкой с оценкой «6,0» - за исполнение. По ее взгляду из-под ресниц я понимаю, что она точно знает, о чем я сейчас думаю.

Нос щекочет запах крепкого чая с лимонной ноткой, и под этот чудный аромат я заканчиваю ее экспресс-портрет.

- Красиво, только на меня не похожа, - улыбается Таня, заглядывая в блокнот. – В художники тебе надо было идти!

- Ну, да! Скажешь тоже! Как бы вы без меня тогда пятую линию собирали бы?

- Собрали бы, куда она денется. Зато ты бы в это время картины рисовал!

- Кому нужны сегодня художники с их картинами?

- Ну… я забрала бы себе одного, - взмахивая ресницами, Таня произносит эту фразу будто вовсе без намеков. – А то ведь так и прогоняю чаи… до самой пенсии.

В этот момент мне почему-то отчетливо вспомнился эпизод из мультфильма «38 попугаев»:

- Не будем показывать пальцем, хотя это был слоненок.

Как жаль, что я не писатель. Наверняка, в такие моменты они легко сочиняют большие красивые фразы, от которых женщины тут же млеют. Таня вдруг гладит меня по колену, от чего я перестаю узнавать свой голос:

- Хочешь заглянуть… в гости… ко мне… после работы.

- С удовольствием, - отвечает она мне, облизывая губы и светясь, как школьница перед киоском с мороженым.

Я допиваю чай и думаю: «Как удивительно мы смогли пообщаться и ни разу не употребить слово «потрахаться»». Мир полон чудес!

Уже возвращаясь на свой участок, я вдруг с радостью подумал еще о том, что, возможно, Таня будет не против, если я попрошу нарисовать ее обнаженной. Главное, заранее придумать и отрепетировать нужную красивую фразу. Чтобы получилось и не пошло, и не вульгарно. Господи, неужели на самом деле существуют такие фразы?

---

- Мама, мамочки, медведь! – Таня истошно завопила и спряталась за моей спиной.

- Руна, фу! Рядом! В смысле, место! Уйди, короче! – чувствуя себя виноватым и путая команды, я отгонял любопытную собаку подальше от напуганной гостьи. – Она не съест, она просто понюхать хочет.

- Да она меня только ноздрями засосет насмерть! Предупреждать надо! – девушка никак не могла успокоиться.

- Я же говорил тебе, что у меня собака… кавказец.

- В таких случаях надо говорить, что у тебя медведь!

- Прости… Давай немного прогуляемся и выгуляем медведя заодно…

… Лес за кольцевой, подчиняясь осеннему ветру, звучал одним огромным оркестром. Верхушки высоченных сосен, не церемонясь, пинали в бока облака, гоня их одним большим потоком, словно стадо барашков. Мы шли по пустынной тропинке и смотрели на то, с каким энтузиазмом Руна бегала от одного дерева к другому, старательно все обнюхивая.

- Тяжело тебе наверно с таким монстром в квартире жить? – спросила Таня.

- Да нет, она старушка совсем, не такая активная и игривая. Пока я на работе – просто лежит у двери и ждет меня, иногда только сгрызет что-то от скуки.

- А раньше как ты с ней справлялся?

- Раньше она в деревне жила, у деда. Бегала себе спокойно по участку, охраняла старый дом, покосившийся сарай, да сортир с погребом. В общем, несла свою службу хорошо, да только дед помер около года назад. После этого я ее к себе и забрал, все-таки мне она не чужая, жалко было…

- А что, больше некуда было отдать? Другим родственникам?

- Был вариант отдать дядьке в другую деревню. Но он сразу честно предупредил, что посадит ее на цепь, потому что боится… мало ли что. Я не хотел, чтобы Руна остаток своей жизни провела на цепи. Все-таки я ей очень обязан…

- Чем же? – вскинув брови, спросила Таня.

- Однажды она спасла мне жизнь. Я тогда классе в пятом учился, купались на реке в деревне у деда. Родственники сидели на берегу и играли в карты, а я плавал. Вроде как считалось, что плаваю я уже нормально, можно за меня не бояться. Но я переоценил свои силы. Возвращался с середины реки и уже думал, что доплыл до берега, решил на ноги встать. А ноги до дна не достали, меня течением дальше понесло. Так испугался, что тут же забыл, как плавать. Хотел позвать на помощь, рот открыл, но только воды захлебнул. И все… От страха перестал бороться, а родственники на берегу в мою сторону не смотрят. И в этот момент меня Руна начала толкать к берегу. Я за нее испуганно цепляюсь, хватаюсь то за лапы, то за шерсть, мешаю ей плыть. Но она сильная, и меня и себя к берегу дотащила.

Только потом мои заметили, что что-то не так … В общем, мне этот момент до сих пор иногда снится. Как я под воду ухожу, и боюсь, что на этот раз никто меня не спасет.

Поэтому, Руну я после смерти деда бросить не смог. И забрал ее к себе в свою однушку. Да, наверно жизнь не фонтан у нее теперь, в деревне было веселее на воле. Но хоть не на цепи сейчас. Да, Руна?

Мохнатое чудо, словно все понимая, радостно прыгало вокруг, норовя поставить лапы мне на плечи и стремясь при каждом удобном случае лизнуть длинным шершавым языком руку или лицо.

- Фууу, - отпрянула от нас Таня, чтобы ее случайно не задели. – Тебе не противно, что она лижет? Мало ли что перед этим успела в лесу съесть! Так, со мной чур сегодня не целоваться!

---

То, что с поцелуями в губы у нас действительно все не очень заладится, я узнал через час. Когда Татьяна на кухне, даже наполовину не выпив чашку прекрасного индийского чая, решительно подошла ко мне, опустилась на колени, и, не произнося ни слова, начала расстегивать мои джинсы. По ее взгляду я сразу понял, что сопротивление с моей стороны абсолютно бесполезно и бессмысленно. Такое стремительное развитие событий нашего вечера меня несказанно удивило. Потому как весь мой богатый опыт, который измерялся двумя сотнями гигибайтов порно на винчестере, говорил мне, что мужчина и женщина должны вначале хотя бы минут пять поговорить о какой-нибудь ерунде, желательно еще попытаться вместе починить водопроводный кран или повесить полочку. У нас же все лихо завертелось и без кранов с полочками, и даже без такого, казалось бы, важного атрибута прелюдии, как разведывательные поцелуи.

Поразмышляв, я все-таки обрадовался тому, какие интересные особенности поведения Татьяны мне удалось узнать этим вечером. Да, она не красавица, не фотомодель. Просто приятная внешность, без «вау»-эффекта. Но ее решительность и страсть, ммм… это же так удобно, в смысле, так здорово.

Учитывая, что сам я человек мягкий, спокойный и малоинициативный. Куда мне до классического типа мачо, который точно знает, чего хочет, и действует решительно. Все-таки в душе я - скорее созерцатель и художник, чем завоеватель и работяга.

Поэтому с такой девушкой, как Таня, отношения у меня могут сложиться наиболее крепкими и гармоничными. Ну что же, стоит попробовать! Тем более, что и отступать уже было поздно.

---

Чтобы проснуться в пять утра, мне не нужен будильник. Хватает внутренних природных часов, которые каждый день срабатывали, словно прекрасно отлаженный швейцарский механизм. Я осторожно встал с постели, стараясь не потревожить еще глубоко спящую гостью и направился в ванную. Хотелось успеть приготовить завтрак до того, как она проснется. Будет ей приятный сюрприз! Поэтому, быстро взбодрившись контрастным душем, я поспешил на свою обязательную утреннюю пробежку с Руной. Надеюсь, Таня еще поспит хотя бы часик.

Сильнее всего я любил свой город именно в утренние часы. В это время его улицы были пусты, лишь изредка встречались коммунальные работники, да такие же собачники, как и я.

В первые минуты рассвета я чувствовал себя хозяином этого большого микрорайона на окраине столицы. Словно меня кто-то назначил Смотрящим за этими пустыми улицами, которые лишь освободившись от людей, могли раскрыть свои тайны.

Чтобы полностью исключить возможность встречи с людьми, я сворачивал за кольцевую дорогу – в лес. Спускал там собаку с поводка, и мы бежали с ней вместе, наслаждаясь кристально чистым утренним воздухом, солнцем, которое только начинало просачиваться своими лучами сквозь деревья, горьковатым запахом сосновой смолы.

Затем мы возвращались домой мимо ожившей улицы, по которой стремительным потоком неслись по важным делам счастливые обладатели автомобилей. Руна шла рядом с моей левой ногой, на коротком поводке, но без намордника. К шуму машин она привыкла быстро и уже давно перестала дергаться от их движения. Я всегда шел по тротуару с ней так, чтобы она находилась ближе к дороге, тогда прохожим было проще пройти мимо нас, не боясь, что она может любопытно потянуться к ним.

Впереди я увидел женщину, которая с другой стороны улицы вела на поводке немецкую овчарку. Всем пристегнуть ремни, сейчас будет весело! Для надежности, я сделал два мотка поводком вокруг ладони и крепко ухватился за оставшийся конец.

Первым предпринял активные действия немец: словно породистый скакун, он принялся вставать на задние лапы, стремясь сорваться с поводка, и громко залаял. Руна не стала медлить и грозным рыком передала пламенный привет сопернику.

В тот момент я подумал: «Как хорошо, что нас разделяет поток автомобилей, ведь могли и сцепиться».

А в следующую секунду хозяйка овчарки не смогла удержать своего питомца, и собака, вырвав из руки женщины поводок, ринулась к самому краю дороги. Руна тут же поняла, что опасность, грозящая нам, значительно возросла. Первым рывком она так сильно дернула ремешок, что кисть моей левой руки обожгло болью. Вторым рывком она практически добыла себе свободу от поводка, выскочив на дорогу, и дернув туда за собой меня.

Неуклюже летя навстречу асфальту, я совершенно не успевал сгруппироваться и хотя бы вытянуть перед собой руки. Грохнувшись, я прикусил себе язык так, что из глаз брызнули слезы.

Лежа на животе, я увидел, как Руна в два стремительных прыжка пересекла дорогу и вступила в схватку с овчаркой. Затем их рычание перебил оглушительно противный визг тормозов автомобилей, и я почувствовал, как меня с огромной силой ударило по ногам. Тело, словно пламенем, охватила нестерпимая боль, выжигая все нервные окончания. А следом, так же быстро, все погасло, словно я телевизор, который отключили от сети.

---

Я всегда любил деревню, где когда-то жили мои дедушка и бабушка. Пожалуй, слишком громко называть деревней эти восемь старых покошенных хат, которые спрятались в глубине леса, вдали от трассы и мирской суеты. Во время второй мировой здесь прятались партизаны, построили несколько времянок. А потом война закончилась, и в очередной раз подтвердилась древняя истина: нет ничего более постоянного, чем временное. Мой дед, добив нацистов в их логове, после окончательной победы вернулся в эти края снова, только чтобы уже построить добротный крепкий дом, завести семью и прожить здесь оставшуюся жизнь. В деревне не было ни школы, ни почты, ни даже магазина. Раз в неделю приезжала автолавка.

Жители деревни привыкли сами печь себе хлеб, полностью обеспечивать себя продуктами и другим необходимым. Каждые летние каникулы, которые я проводил здесь школьником, оставили в моей памяти сильные и незабываемые впечатления. Мало кто поймет, не познав это вживую, что такое засыпать ночью в хате, когда в паре сотен метров от стен дома воют волки. Ночь – их время. Тогда мне казалось это такой интересной веселой игрой: первым делом утром идти в курятник, охраняемый тремя собаками, чтобы пересчитывать кур и проверять на месте ли все доски.

… Я шагал по единственной улице этой деревни. Забор, который я помнил полуразрушенным, на этот раз смотрелся надежно и добротно, протянувшись одной неразрывной линией от первой до последней хаты. Калитка была высокая и с секретом: просунув руку в вырез, нужно загнуть руку вправо и, нащупав щеколду, дернуть ее вверх, а потом на себя. Я зашел во двор, и к моим ногам с радостным лаем примчалась мохнатая Рада, мама Руны. Я осмотрелся по сторонам, надеясь кого-нибудь увидеть. Но двор был пуст, зато впереди я увидел открытую дверь летней кухни, из нее до меня дополз сладковатый запах свежего самогона. Ноги сами донесли меня туда, и я с замиранием сердца застыл на пороге. Бабушка сидела на лавке и зашивала какую-то одежку, тихонько напевая. Дедушка с соседом возились у печки, радостно обсуждая что-то.

- Здравствуйте! – произнес я несмело.

На мой голос никто не отреагировал. А ведь раньше они так радовались, когда я приезжал к ним в гости. Особенно бабушка: она протягивала перед собой руки, и пыталась увидеть меня своими пустыми, ослепшими глазами. Я бежал к ней обниматься и радостно кричал, чтобы она могла слышать, что я уже рядом. Дедушка был очень строгий, но даже он мог прослезиться в момент моего приезда.

Но на этот раз мне были не рады, никто не кинулся обнять меня.

- Здравствуйте! – я уже прокричал свое приветствие, чтобы точно быть уверенным, что меня услышали.

Бабушка, сидя в метре от меня, продолжала шить, тихонько напевая свою песенку. Дедушка перестал что-то рассказывать соседу и медленно обернулся в мою сторону. По его взгляду я понял, что он видит меня, а значит и должен слышать мой голос.

- Здравствуйте! – повторил я очередной раз, ожидая, когда же мне ответят.

Дедушка медленно набрал полные легкие воздуха, а затем, замахав мне кулаком, прокричал:

- Пошел отсюда НАХУЙ!!!

В висках у меня невыносимо заныло. Боль в голове была настолько сильной, словно ее пытались расплющить. Уши начало закладывать от странного треска, и я почувствовал, как медленно проваливаюсь в… свет. Почему свет? Ведь обычно проваливаются в темноту?

Но нет, это был свет. Он так сильно слепил глаза, что я не мог рассмотреть окружающие меня очертания. Так хотелось закрыть глаза, но побеждало любопытство увидеть хоть что-то вокруг.

И первое, что я увидел, была мама. Она смотрела на меня красными уставшими глазами и плакала.

- Не плачь, мам, - произношу тихонько.

Но она заплакала еще горше.

- По мертвым, надо плакать, а не по живым, - донеслось с другого угла … комнаты… или палаты?

- Я же от счастья, - говорит мама. – Что-нибудь хочешь, сынок?

- Да… наверно… пить, - произношу сухим непослушным ртом.

- Пить? Сейчас подам, секунду.

- Сиди, мам. Я сам… попробую.

-Сам? – удивленно произносит мама.

- Ну… хочется… попробовать.

Мама прижимает к своему рту кулак и беззвучно трясет головой. Я, опираясь на руки, пытаюсь выпрямиться и спустить с кровати ногу. Но она тяжелым комком боли осталась лежать на своем месте, отказываясь мне подчиняться. Я посмотрел на свое тело, скрытое под одеялом, и испугался, словно маленький ребенок страшного взрослого фильма. Мое тело, скрытое под одеялом, было таким… коротким.

Мама протягивала кружку с водой, а мне так не хотелось верить в очевидное. И я не верил до последнего, пока по моей просьбе мне не откинули в сторону одеяло. Ища поддержки, я посмотрел в глаза матери, но по ее взгляду понял, что эта поддержка нужна ей теперь самой больше, чем мне.

- Ничего, мам… Прорвемся, - произношу, пытаясь улыбнуться.

---

Так приятно было вернуться в свою квартиру, спустя эти долгие и тяжелые недели. За это время я успел уже неплохо привыкнуть к своему новому транспортному средству, хотя посадка в коляску самостоятельно мне еще давалась с трудом.

Родные стены успели пропитаться каким-то неприятным запахом, который мне не терпелось поскорее выветрить. Прочь, прочь злые духи, обитатели покинутых мест! Я вернулся, чтобы жить здесь дальше. Я вернулся, чтобы жить.

Все эти дни мама была рядом. Я боялся думать, чего стоило ей пережить мою боль, не упасть духом самой и при этом стараться поддерживать меня. А поддерживать зачастую приходилось не только морально, но и физически.

Руны в моей квартире не было. Мама сказала, что ее увез в деревню дядя, в тот же день после аварии. Чем закончилась схватка Руны и овчарки, я так и не узнал, хотя догадаться было нетрудно.

Таня приходила ко мне в больницу всего один раз, на следующий день после операции, когда я еще не пришел в себя. Потом мама спрашивала у меня, что это была за девушка. Немного подумав над ее статусом, я ответил, что просто сотрудница.

… Моя постель не была заправлена, в раковине осталась грязная посуда. Можно было подумать, что из дому я уходил последний раз буквально сегодня утром. Только я никогда, уходя, не оставлял после себя грязную посуду.

- Полежи, мам. Видишь, тебе как раз уже расстелили, - предлагаю я, пытаясь шутить.

Мама соглашается и ложится на кровать. Поправляя подушку, натыкается под ней на упаковку презервативов. Молча кладет их на столик и смотрит на меня. Я молчу. Мама не выдерживает:

- Как это несправедливо, сынок… Такой молодой, вся жизнь впереди, и все могло сложиться у тебя нормально. Наверно уже была девушка. Женились бы, потом детки. На заводе бы работал своем и нормально зарабатывал. А сейчас что?

- А сейчас поспи, мам. Отдохни.

Она закрывает уставшие впалые глаза, а я подъезжаю к своему рабочему столу. Отодвигаю в сторону кресло и включаю компьютер. С нетерпением жду загрузки скайпа, а затем ищу в списке контактов Вадима. Рядом с его именем светится зеленая галочка со статусом «онлайн», и я начинаю с ним беседу:

- Вадим, привет! Скажи, мои иллюстрации приняли?

Ответ приходит почти сразу:

- Да, обе приняли. А бабки разве еще не упали тебе на кошелек?

- Упали, - отвечаю я утвердительно, хотя сам еще не смотрел. – Вадим, я решил плотнее заняться фрилансом. Вам нужны еще мои услуги, или, может, есть знакомые, кто заинтересован?

С Вадимом меня познакомил мой школьный друг, после чего я пару раз получал от него небольшие заказы на иллюстрации к книгам. Нарисовать их мне было несложно, но и особого энтузиазма эта работа у меня не вызвала поначалу, так как оплата за нее была символическая. Хотя если рисовать в больших объемах, то тогда ситуация меняется. Только раньше у меня времени на такие объемы не хватало из-за основной работы.

Теперь я был практически официально безработным, оставалось только заехать на завод и забрать трудовую книжку.

Вадим не пожалел своего времени и почти час рассказывал мне о том, как через интернет могут заработать люди умеющие рисовать и наделенные не только талантом, но и упорством. Также мой знакомый пообещал помочь с поиском заказов для меня. Кроме этого, я сам остаток вечера потратил на регистрацию в различных фриланс-сервисах, которые мне посоветовал Вадим.

Немного успокоился только после того, как количество оставленных мною заявок на предложенные вакансии перевалило за третий десяток. После этого почувствовал, как сильно хочется чаю. Мама по-прежнему лежала на кровати, провалившись в глубокий сон.

Я укатил на кухню, включил чайник и стал смотреть в окно, ожидая, пока закипит вода. На душе было спокойно и приятно.

… Я любил рисовать с детства, альбом и карандаши всегда были моей самой любимой игрой.

В девятом классе я сказал маме, что хочу быть художником. Мама не одобрила идею, сказав, что художник – не профессия, тем более для мужчины. Так я и попал потом на завод, чтобы доказать ей, что я мужчина – нормальный и такой же, как все. Мама была очень довольна, а я продолжал делать вечерами свои наброски. Когда кто-то хвалил мои рисунки, то внутри у меня все щемило от счастья. Ведь могу же! Несмотря на то, что у меня нет художественного образования. Зато у меня есть глаза и руки…

А ведь мама права. Я действительно мог продолжать жить, как жил. Ходил бы на свой завод, завязал бы отношения с Таней. Да, она не красавица, и я не любил ее. Но когда мне двадцать пять лет, а у девушки есть талант решительно приступать к оральным ласкам, даже во время чаепития, то на остальные ее недостатки спокойно закрываешь глаза. И с такими моими глазами и с ее решимостью ведь могли же и пожениться…

Как глубоко сидело во мне это навязанное извне понятие того, как нужно жить. Если работать, то на заводе. Жениться – молодым, и поскорее заводить деток. Сценарий, утвержденный и одобренный больше сотни лет назад, и теперь плотно сидит в нашем сознании.

Я ведь мог прожить не свою жизнь - если бы не Руна. По сути, она меня, тонущего, спасала дважды. Спасала тогда, когда я сам уже бросал бороться и, с грустью глядя на берег, шел ко дну.

Чего бы мне это не стоило, но я заберу ее обратно из деревни. Да, мама будет против, но иначе я поступить не могу.

---

… Обнимая руками горячую кружку чая, я смотрел на чистые листы бумаги и, лежащие рядом, остро заточенные карандаши. Своим видом они создавали у меня в душе гармонию и умиротворение.

Я задумался над тем, какой сюжет мне хочется нарисовать сейчас. Фантазия тут же включилась на полную катушку и принялась сыпать идеями. От возбуждения я почувствовал, как у меня задрожали кончики пальцев. Несмотря на то, что была глубокая ночь, мне хотелось рисовать так сильно, как никогда прежде.

(текст мой, в интернете уже публиковался)