Городецкий Антон : Манкурт

Сашка с трудом продрал глаза, шатаясь и задевая предметы, направился к входной двери, где уже пару минут надрывался звонок.
- Володей? - не было пределу Сашкиному удивлению. Чего это он заявился, мог бы и сообщение прислать.

Группировка по сути таковою и не являлась. Знаете, как это пугающе и часто нарочито надуманно звучит типа "неформалы" или даже "банда". Так, собирались на своем районе пацаны - поговорить, поиграть в футбол или что другое, чем-то полезным обменяться. Вместе и интереснее, и отпор кому-то дать в наше нелегкое время всегда проще. Все, конечно, знали, что в городе им давно дали имя, назвав их в честь улицы, на которой они жили и считали группировкой. Сами же пацаны к этому имени прибегали нечасто. Иногда лишь для краткости, тем более, что никого все это особенно не беспокоило. Мало ли кого как за глаза называют.

Группировка, если ее все же так обозначить, не была и этнической. Само собой вышло, что немногочисленные друзья других национальностей, жившие по соседству, со временем куда-то уехали - служить или учиться, хотя и чаще всего - с родителями в другой регион на постоянное место жительства. Оно и понятно, никому не запрещено искать лучшей жизни, дела в республике шли не ахти, может даже кого-то и вытесняли на национальной почве. Только об этом никто не слышал, имело это какой-то мелко-бытовой характер и чтобы подвести под этим политическую черту, нужно было быть сказочником не хуже Вильгельма Гауфа. А потому, Сашка как-то очень удивился, когда на одном из национальных форумов в интернете обнаружил неоднозначную трактовку вышеозначенного процесса - дескать, из республики потихоньку гонят инородцев. Не замечал он подобного. Все, кого он знал, уехали по своим, объективным причинам. Формулировка же "национальный форум" Сашке не нравилась. Несло от этого чем-то средневековым. Подобные форумы о национальностях, а не для национальностей. То есть, они для всех, кто темой владеет. По сути, тема была очень актуальной, поэтому когда Володей, пацан сильный и упрямый, прямо с порога объявил, что сегодня в 23.00 общий сбор, Сашка не очень удивился. Подумал только про себя: "Началось".

- Так ты рассылку сделать не мог? Охота тебе по домам таскаться? - обеспокоенный Сашка не подавал виду и продолжал зевать во всю ширину лица.
- Нет. Дело серьезное. До каждого нужно донести. - Володей как будто заранее знал эту фразу. Проговорив ее, он нехорошо зыркнул на Сашку из-под густых бровей. Оно и понятно, если бы мог, то не стал бы демонстрировать, что кроме Сашки был еще у кого-то.
- А что случилось-то, Володей?
- Все вечером. Я пошел.
Дверь хлопнула за Володеем и Сашка остался наедине со своими мыслями. Володей жил в соседнем доме и, если он начал обходить пацанов против часовой стрелки, то к Сашке пришел к первому. "Нет", - решил Сашка. Здесь дело даже не в часовой стрелке. Приходил к нему Володей к последнему. Специально, чтобы опыт подобного разговора приобрести, чтобы загодя послушать - что скажут пацаны обо всем об этом. Потому и сказал мало. Придя к такому выводу, Сашка взялся за телефон. Обзванивать пацанов он начал тоже по часовой стрелке, чтобы постепенно во времени двигаться вслед за Володеем.

Картина прояснилась уже минут через двадцать и Сашка задумался. Володей прислушивался к Сашке. Конечно, не показывал этого, подтрунивал над ним, даже насмешничал иногда, но всегда замолкал, когда Сашка начинал говорить, глаза становились задумчивыми, было видно, что задевают за живое его Сашкины слова. Сашка об этом знал, поэтому нападки Володея всерьез не воспринимал. Понимал, что для поддержания имиджа они, не больше. Нельзя тупо воспринимать слова человеческие. Понять желательно принцип построения мышления, логику выводов и причинность основополагающего. Слишком нудные слова, но как еще выразиться?

Бить кого-то по национальному признаку, даже может убивать? В голове сразу всплыли все давешние разговоры с Володеем. Сашкина бабушка была иной национальности и в обычные дни ему всегда на это пеняли. Володей говорил, что поэтому Сашка гнет интернациональную линию, кичится своей толерантностью и называл его "потенциальным манкуртом". Уедет Сашка в город учиться и забудет о своей национальности.

Постоянно употребляемый среди пацанов термин "манкурт" давно стал обыденным. Читал Сашка "Легенду о Манкурте" Чингиза Айтматова, удивляясь плоскому и поверхностному толкованию этого понятия среди пацанов, хотел он до всего своим умом дойти. Никто Айтматова не читал, зато незнакомое слово затвердили накрепко, постоянно повторяя "манкурт" да "манкурт". Сашке всегда объясняли, что манкуртами становятся те, кто предал свой народ. Почитав Айтматова, Сашка пришел к иному выводу. Манкурт - безголовое существо, которое тупо исполняет все, что ему скажет хозяин. Кто же в данном случае манкурт?

А еще в "Буранном полустанке", частью которого являлась "Легенда о манкурте" очень к месту упоминались инопланетяне, взирающие на землян как на идиотов с их междоусобицами. Чепухой занимаются люди, перетягивая одеяло друг с друга, возней мышиной. Если тратить на это время, то жизнь становится бессмысленной.
Бить людей других национальностей, даже может убивать? Как же потом бабушке в глаза смотреть? Друзьям, соседям, наконец, как же Достоевский? Впрочем, любимый Сашкин автор сам позволял себе националистические высказывания. Но это совсем не принижало великого писателя в Сашкиных глазах. Наоборот, придавало Федору Михайловичу образ человека своего, с недостатками и возможными промахами. Думал он об этом, нельзя об этом не думать. Всех сие касается. Кто лицемерно или по недомыслию думает, что свободен он национальных шор, тот реально заблуждается. Сразу вспоминается "Космополит в кафе" О`Генри, где герой долго говорит о свободе и предрассудках, без оглядки кинувшись в драку в самом конце, когда кто-то дурно отозвался о его родном городе.

Все это не раз обсуждалось, обросло бесконечными спорами, но сейчас длинной вереницей тянулось в Сашкиной памяти, когда он вечером шел на сбор. На месте был уже Володей и несколько его близких. Больше никого не было. Володей не повернул головы в сторону Сашки. Его высокомерная поза говорила сама за себя, немного повернутая в сторону голова скрывала злобную усмешку.

- Ты один? - посмотрел он наконец на Сашку. - Остальные где? Зассали?
- Никто не придет, Володей. Ты сам это знаешь.
- Что я должен знать? Не понимаю я, они о нас ноги вытирают, а мы терпеть должны?? Ты, Сашка, терпила? Нам здесь жить. Ты поступишь летом учиться, а пацаны здесь останутся. Да и не факт, что ты обязательно поступишь. Дворы пойдешь мести в большом городе.
- Меня не город привлекает, а образование. Поступлю - не поступлю - дело не в этом.
- В чем же дело?
Вопрос Володея прозвучал и видно было, что жалеет он о нем. Нужно было промолчать, нахмуриться, выдержать паузу.
- Ты мне тоже предлагаешь очки нацепить и учебниками обложиться?
- Не твое это, Володей. Сам знаешь. Шел бы снова на рукопашный бой. Получалось же раньше.
- Одно другому не мешает.
- Ты и не мешай. Мысли злые с делами неадекватными.
- Ладно, бесполезно разговаривать, - зло сощурился Володей, вспомнив о том, что он здесь парень центровой. - Иди, сам решу.

Шел Сашка и думал о том, что разум, только разум отличает человека, именно он по-настоящему ценен. Нет у разума национальности, так же, как нет ее и у глупости. Дома бормотал телевизор. Бабушка смотрела какую-то очередную черно-белую чепуху советского времени. Ей нравилось. Главный герой на экране блестел своими правильными чертами лица и очень нарочито картинно повторял: "Изменился теперь народ советский. Он теперь политически грамотный". Сашка улыбнулся.