Шева : Зюйд-зюйд-вест

То, что задавали им по внеклассному чтению, Серёга не читал.
Можно подумать, делать больше нехер.
Можно подумать, у взрослого пацана-шестиклассника нет более серьёзных дел.
Но про эту книгу пацаны в классе все уши прожужжали. Тем более, что в домашней библиотеке он её тоже обнаружил.
Нехотя Серёга начал и…через пять страниц уже реально не мог оторваться.
Романтика морских приключений, суровый и жестокий мир морских охотников и обветренных пассатами матросов парусника, - здесь было всё.
А чего стоило противостояние хорошего, но слабого, не накачанного мистера Ван-Вейдена и злого, жестокого, но необычайно сильного и хитрого Волка Ларсена?
С его идеей «жизненной закваски».
Без которой человек не сможет на равных бороться с жизненными невзгодами.
Если честно, Серёге, конечно-же, Волк Ларсен нравился больше.
Как он заявил охотникам Смоку и Гендерсону, готовящимся к новой схватке после старой ссоры, - «что убьёт того, кто выйдет живым из этой схватки».
Причём не из-за каких-то там моральных соображений, - «ему совершенно наплевать, хоть бы все охотники перестреляли друг друга, но они нужны ему для дела, и поэтому он обещает им царскую потеху, если они воздержатся от драк до конца промысла: они смогут тогда свести все свои счёты, выбросить трупы за борт и потом придумать для этого какие угодно объяснения».
Даже охотники были изумлены его жестокостью.
А как он дрался в матросском кубрике? Против семерых!
И победил.
Но и Ван-Вейден был молодец.
Не имея никакого моряцкого опыта, а ведь научился и управлять рулём, и взбираться наверх на салинг, и следить за шлюпками, и ставить и убирать паруса!
И когда Серёга прочёл, - «И настало время, когда мне даже доставляло радость взбираться на самую верхушку мачты и обхватив её ногами, осматривать с этой жуткой высоты море в бинокль, разыскивая шлюпки», - он почувствовал себя Ван-Вейденом.

Он отложил книгу.
И как бывалый моряк, уставший возиться с фалами, вантами, шкотами, ниралами, леерами и штагами, мысленно «взял топселя на гитовы, спустил бом-кливер и стаксель, вынес кливер на подветренный борт, выбрал грот» и решил дать себе передышку.
Он нашёл спрятанный отцовский бинокль, одел ветровку, вышел на кухню, и широко открыв окно, будто Волк Ларсен, стоящий на палубе рубки, с высоты десятого этажа начал осматривать окрестности.
Кроме огромной и серой коробки торгово-развлекательного центра, высокой кирпичной трубы районной котельной, брезентовых палаток возле входа в метро, иногда в окуляры бинокля попадали и окна рядомстоящих домов.
В которых Серёга надеялся увидеть кого-то из одноклассниц, или, еще лучше, их старших сестёр. Примеряющих какие-то обновки. Типа ночной рубашки.
Как обычно, этажом выше по козырьку топтались и колготели голуби.
Серёга давно к ним привык и не обращал на них внимания. Тем более, когда его внимание привлекло мелькнувшее в одном из окон соседнего дома полураздетое, похоже, девичье тело.
Он начал наводить резкость, чтобы убедиться, что он, как говорит математичка, нашёл искомое, как вдруг что-то жидкое, гадко пахнущее, омерзительного жёлтого цвета окатило его.
Серёга отпрянул от окна, но было поздно.
Капюшон, тенниска, бинокль, руки - всё было в жидком говне. Даже капля, свисавшая с его носа, которую Серёга смахнул, едва не блеванув, была, как говорится, из той же оперы.
Мозг услужливо подбросил Серёге слышанную во дворе фразу, - Жизнь коротка. Но тебе повезло. На твою жизнь говна хватит.

Когда он: остервенело помылся, отмыл капюшон ветровки и повесил её сушиться, тщательно и осторожно влажной тряпочкой протёр бинокль, сменил тенниску, его, как убийцу из классических детективов, зачем-то потянуло на балкон.
Будто на место преступления.
Одна мысль мучила Серёгу, - Как же так? Столько лет голуби толклись на этом козырьке, срали, ясное дело, но никогда, - никогда они не делали это на подоконник или на окно!
Он осторожно выглянул в окно и посмотрел вверх.
На козырьке над собой он увидел широкий, почему-то растрёпанный голубиный хвост и даже, ему показалось, жопу голубя.
И как по легенде яблоко, метко угодившее сэру Ньютону в лоб, так эта жопа осенила Серёгу.
В голове юного моремана мгновенно сложились пазлы картины реконструкции события, объяснявшие всё и вся.
Птица мира, очевидно, склевала что-то несвежее.
Затем села на козырёк вверху так же, как и этот голубь, что сейчас сверкал жопой.
Ну и…
Жизненная закваска, она же это…разная бывает.
И в это мгновение дунул шквалистый порыв ветра.
В его сторону.
Непредвиденное и трагическое стечение обстоятельств.
Серёга послюнявил средний палец и выставил руку с поднятым вверх пальцем в открытое окно.
Широкая улыбка растянула его довольное лицо.
Будто с топа грот-мачты он увидел в море тюленье стадо.
Ощущая себя мистером Ван-Вейденом, он важно произнёс, - Зюйд-зюйд-вест!
Голуби вверху не возражали.