: Из жизни в Пномпене (короткие истории)

Первые дни в Пномпене.
Мы снимает кондоминиум через дорогу от аэропорта. Здание аэровокзала кажется мне родным и близким. Далеко от него я отлучаться не собираюсь
.
Все наши соседи кхмеры. Я не знаю их обычаев и нравов и, попросту, боюсь. Прежде, чем выйти на улицу, я облачаюсь в длинные штаны, просторную рубашку, надеваю очки и шляпу. Пристегиваю к поясу сумку с паспортом, деньгами и страховкой. Открываю входную дверь и выскальзываю под палящее солнце. Грохочущая напротив дома стройка замирает. Прекращают жужжать болгарки, сновать вверх-вниз ведра с песком и цементом. Умолкают перфораторы, замирают смех и щебет женщин. Все занятые на стройке люди бросают работу и с улыбкой глазеют на вышедшую из дому иностранку. Я стремительно иду к мусорным бакам. Киваю головой налево и направо, держу на лице судорожную улыбку, швыряю в бак кульки с мусором. Из- под мусорника выскальзывает потревоженная мною крыса. Я забываю о приличиях, визжу на всю стройку и, сломя голову, несусь домой. Кхмеры ржут-падают, а я едва успокаиваю выпрыгивающее из горла сердце.
---
Хозяйка нашей квартира молодая, лет двадцати семи, кхмерка. Она предупреждает, что через три месяца у нее свадьба, и, мы должны будем на неделю выселиться, так как невеста должна будет показать свои апартаменты родственникам жениха. По кхмерским традиціям, женщина приводит мужа к себе в дом и родные будущего мужа должны удостовериться, что их невеста не какая-то там нищебродка!
---
- Где Вы будете спать? На втором этаже или с машиной? – интересуется наша хозяйка.
Кхмеры загоняют машины в гостинные первого этажа апартаментов. Порогов в наших домах нет. Дверные проемы широки, а двери соседей распахнуты настежь. По вечерам мы видим, как запаркованные в гостинных автомобили и, раскинувшиеся на диванах кхмеры, смотрят телевизор.
----
Кхмеры очень любят смотреть телевизор. Даже в отдаленных провинциях, на крышах хлипких, деревянных, установленных на сваях домишек, красуются спутниковые антенны.
В нашем спортзале телевизозр занимает центральную стену заведения. Зачастую, тренеры и администраторы занимают все скамейки тренажеров, увлеченно зрят в экран, и никакие спортивные желания клиентов не способны сдвинуть их с места.
Водитель, одной из клиенток, придя в зал, разувается, ложится на пол, и, открыв рот, глазеет на экран с кхмеро-орущим Джеки Чаном.
----
Какая красивая белоснежная процессия! – восторженно восклицаю я. – А где же невеста с женихом?!
- Это не свадьба, это похороны, - улыбается наш кхмерский приятель.
----
Кхмеры очень жизнерадостный и покладистый народ.
- Вот кайд оф зе фиш? Какая это рыба?- спрашиваю я у официанта
- Вот кайнд оф се фис! – кивает и соглашается со мной официант.
- Вич оф зе фиш?- с нетерпением тычу пальчиком в картинку.
Кхмер с огромным интересом рассматривает фото блюда и радостно восклицает
- Фис! Се фис!
Вспоминаю, что азиаты не выговаривают шипящих.
- Вот из зе нейм ? Зе нэйм оф фиш?
Кхмер расцветает в улыбке и радостно ответствует
- Нейм! Се нэйм!

Подобное согласие с моим мнением кхмеры выражают постоянно.
- Вич оф зе бас?!- истерично вопрошаю и мечусь по автобусной станции.
- Вич оф се баасс! – радуются кхмеры!

- Ви лукинг фор апартмент! – сообщаю я портье.
- Ви лукинг, - кивает кхмер.
- Мы ищем комнату, - повторяю уже по-русски
- О! Мы ищЕм!- с готовностью переходит на русский кампучиец.
----
Едем в Сиануквиль. На оживленной трассе, прямо в лоб нашей машины, по встречке, несется автомобиль с хохочущей за рулем кхмеркой. Мы едва успеваем увернуться от столкновения и уйти на обочину. Все это происходит на глазах дорожной полиции. Рослый, вежливый полисмен подходит к нам и на хорошем английском требует уплатить штраф. Мы - в ауте.
- Как?! За что? Мы же не виноваты, мы не нарушали!
- Да. Вы не нарушили правил. Но, Вы не правы. Вы же видели, что она уже едет Вам навстречу, и должны были раньше затормозить и не подвергать опасности ее и свою жизнь.
----
Выезжаем с парковки. Не успеваем даже сдвинуться на проезжую часть, как сзади в машину врезается байк. Выходим. На асфальте – поцарапанный мопед и девушка с рассеченной коленкой.
- Давай, мы отвезем тебя в госпиталь, - предлагаем кхмерке.
- Нет. Дайте сто долларов и можете ехать, - дует на коленку и не забывает улыбаться девчонка.
- За что сто баксов?! Ведь, это ты в нас врезалась!
- Да. Но, у Вас все в порядке, а мне нужны деньги на лечение, - логично парирует вымогательница.
----

На выезде из города сумасшедшая пробка. Строительная техника, грузовики полные… Нет, не полные, а набитые, утрамбованные, людьми, ящиками, картоном, курами, чипсами, овощами и еще бог весть каким хламом. Легковые автомобили, байки с тремя-четырьмя пассажирами. За спиной у мотоциклистов гордо восседают беременные жены, дети-школьники, братья, сестры, бабушки, дедушки. Осанки женщин горделивы и величественны. Никаких сколиозов и иных искривлений позвоночников. А, глядя на уверенные, подражающие взрослым, движения трехлетних малышей, кажется, что они вполне могут взять в руки штурвал и управлять байком.
Из расположенного вдоль дороги госпиталя, стремительно выезжает мопед с двумя хохочущими парнями и зажатой между ними старушкой. В руку бабули воткнута игла капельницы, а сидящий сзади внук, гордо держит над ее головой кулек с физраствором. Я вижу, как по пластиковой трубке стекает в вену кампучийки прозрачный, чудотворный препарат.
----

За три месяца жизни в Камбо, мы не встретили ни одного русскоговорящего экспата.
Мы познаем эту далекую страну, руководствуясь собственными интересами, предпочтениями, рекомендациями французов, да заметками русскоязычного форума Баранг точка ру.
Мы ходим на джаз к Риччи и на бифштексы к Дидье. Танцуем в «Латина квартал» и выпиваем в Эф СиСи . Мы покупаем свежий хлеб и вареную колбасу в «Патио», а шампуни и моющие средства в «Тай-хуте». Мы обедаем в ресторанчиках ВиКиКей, и покупаем продукты в супер-маркете «Лаки». Наш гардероб трещит от обилия шорт и футболок. Мы живем на окраине Пномпеня, ездим в спортзал отеля «Камбодиана», и тратим на дорогу туда и обратно больше двух часов.
Мы всегда вместе, всегда вдвоем, и к нам не приходят гости. Мы начинаем скучать по родине, по пониманию с полуслова, по интеллектуальной пьянке с друзьями.
Февраль тринадцатого. Пномпень. Вечер. Из распахнутых окон, застывшего на светофоре «Паджеро», рвется в кампучийский закат раскатистый голос одесского барда-хулигана Кубы.
- Темная ночь, только пули свистят по степи, только ветер гудит в проводах, тускло звезды мерцают…- поет Валентин.
- Верю в тебя дорогую подругу мою, …
Я давно уже готова расплакаться, и глаза мои тщетно ищут в плотном пномпеньском трафике родственную им душу.
И вдруг, я замечаю замерший неподалеку от нас тук-тук и размахивающих руками, вставших во весь рост, мужчину и женщину.
- Привет!!! Привет! – кричат, хохочут, подпевают Кубе, смуглые радостные кхмерские ребята.
- Смерть не страшна, с ней не раз мы встречались в степи, - поют кампучийцы.
- Будьте счастливы!- Кричат они нам на прощанье.
А я что? Я, конечно, расплакалась. Но счастье той мимолетной встречи - навсегда в моем сердце.
----

Спустя три месяца жизни в Пне, мы переезжаем в центр города. Наш новый дом расположен на очень оживленной улочке. Четырех-пяти этажные здания высятся друг против друга. И, отраженные стенами домов звуки гулко прыгают из окон в окна и не дают забыться ни на минуту.
----

Напротив нашего нового дома уже неделю справляют похороны. Торжество начинается в шесть часов утра и заканчивается в девять вечера. На улицу выносят мощные колонки, священник берет в руки микрофон и начинает читать мантры. Стекла в окнах дребежжат, друг друга услышать невозможно. На проезжей части улицы возведены праздничные, белые с черными бантами, шатры. Громогласные молитвы прерываются три-четыре раза в день, только тогда, когда очередная партия гостей присаживается вкушать пищу. Мы дома почти не бываем. После работы снуем из кафе в кафешку, торчим до ночи у бассейна. Спустя неделю я приветливо интересуюсь .
- Скажите, а когда закончатся Ваши прекрасные похороны?
- Когда кто-нибудь из семьи женится!- Радостно ответствует получивший в Европе образование сосед. Но, не беспокойтесь, мадам. Это случится довольно быстро, у кхмеров очень много родственников.
-----

Весь воскресный день кхмеры развлекаются тем, что тычутся байками в бамбер нашей машины. Срабатывает сигнализация. Задумка их проста и незамысловата, они хотят, чтобы мы переставили машину на стоянку, а извозчики будут беспрепятственно продавать освободившееся у дороги место. Целый день муж, то и дело, выбегает из квартиры на улицу и проверяет все ли в порядке с автомобилем. В определенный момент он выходит из себя и устраивает скандал. Целая толпа кхмеров мгновенно собирается посмотреть на орущего на улице иностранца. Надо признать, что кампучийцы почти никогда не повышают тона, и, почти не скандалят на людях. К размахивающему руками, возмущенному Юре подходит менеджер из соседнего отеля и с укоризной произносит.
- Как Вы можете себя так вести? Вы же белый! На Вас смотрят кхмеры.
----

К нам приезжает подруга из Украины. Дама рослая, корпулентная, особа достойная внимания со всех ракурсов. Завидев ее, кхмеры остолбеневают, и, подняв вверх большие пальцы рук, с придыханием произносят: « Лэйди!»
В отличие от нее, меня кхмеры стабильно называют мадам. После отъезда нашей «большой белой богини», я обнаруживаю, что дежурящие у нашего дома извозчики избалованы совершенно и, что стоимость проезда за время пребывания Иванки в Королевстве выросла вдвое.
Сажусь в тук-тук. Оглашаю сразу.
- Ту дола, ту Риверсайд. Ай эм нот э лэйди, ай эм мадам!
----

На первом этаже нашего дома есть каморка. В ней живут управляющий наших апартаментов и его родственники. Если судить по разноцветной куче, сброшенных перед его дверью сланцев то, много родственников. Наш супервайзер - парень молодой, бойкий, пороками не обделенный. По ночам он играет в карты с местными извозчиками.
Группа игроков усаживается на тротуар под нашим балконом и всю ночь они шпилят в карты, пьют пиво и орут с таким азартом, что заглушают даже поминальные молитвы буддистских священников.
У управляющего есть ключи от нашей квартиры и я никогда не держу дома крупных денег.
В канун Китайского Нового года и следующей за ним недели выходных, я снимаю со счета тысячу долларов. Кладу деньги в тумбочку и, отправляясь вечером в ресторан, забываю взять их с собой.
Вернувшись домой с новогоднего ужина, обнаруживаю в тумбочке не тысячу долларов, а - четыреста. Понимаю, что в китайский праздник фортуна предала нашего хаус-мастера. Да и нам, конечно, не повезло.
Неприятно, обидно. Но! Но, как же парень карму бдит! На пропитание иностранцам денег оставил. Великой души человек! Буддист! Чё ,уж ,теперь? Не в полицию же бежать? Можно и расслабиться.
----

Кхмерская жена Кирилла умеет писать. По нескольку часов в день она сидит за столом и, прикусив кончик языка, рисует завитушки кхмерских буков.
- Боже! Как красиво! – Восклицаю я.- А что здесь написано? Прочитай.
- Не, не могу, - довольно лыбится кхмерочка. - Я же только писать умею.
-----

Иногда, мы паркуем машину у расположенного рядом с домом вьетнамского ресторана «Максим».
Посетители ресторана – смуглые, худые парни в застегнутых под самое горло кожаных куртках. Лица их серьезны, глаза злы и тревожны.
- Фак ю! Некст тайм, если ты, оставишь свою машину возле моего ресторана… То я, тебя…! Фак! И еще раз фак! – Орет моему мужу, выскочивший из ресторана хозяин-вьетнамец.
- Отчего же некст тайм?! – Не спеша покидает машину муж. – У меня и сегодня время есть.- Прет лбом на примолкшего вьета супруг. – Что ты там про фак намекал?- сжав кулаки, движется на притихшего скандалиста.
Но, праздник тудей у Юры не сложился. Хозяин «Максима» быстро прячется за дверью ресторана, закрывает на замок решетку, и опять что-то орет из своего укрытия.

О Вьетнам! О Кампучия!
----

Наш знакомый, камбоджийский экспат, женился на деревенской кхмерке. Однажды, прибегает его женушка домой. Тычет мужу в руки какую-то завернутую в тряпку мерзость и аж светится от счастья.
- Что за дрянь ты домой притащила?! - Отшатывается от куска окровавленного, поросшего шерстью куска мяса, наш приятель.
А она ему удивленно.
- Как?! Ты что не узнаешь? Это же член черной собаки! Ты не знаешь, что порошок из высушенного в тени песьего хрена от всех болезней помогает?! И от живота, и от сглаза, и от опрелостей!
В общем, повесила она эту гадость сушиться у него в кабинете. И бывает, что задумается этот наш камбоджийский экспат о судьбах родины, о большом, о вечном. Начнет хмуриться, переживать, заснует по комнате из угла у угол, а тут его, подвешенным к потолку собачьим хреном, по лбу хрясь! Сразу все дурные мысли из башки и вылетают!