Шева : XXL

Самым большим пенисом в мире обладает пятидесятичетырёхлетний мексиканец Роберто Эскуивел Кабрера: сорок восемь сантиметров в неэрегированном состоянии. От операции по уменьшению, чтобы он мог заниматься сексом и иметь детей, Роберто отказался. Хотя, как он сам признался, из-за своего громадного достоинства ходить ему неудобно, поэтому передвигается он только со специальным бандажом, спать на животе не может, сексом не занимается, потому что размер отпугивает партнёрш. Но Роберто надеется переехать в США и найти работу в порноиндустрии.

…Рябцев вышел из интернета, выключил комп, поднялся со стула, и задумчиво почесав лысину, вразвалку пошёл на кухню. Идти ничего не мешало.
Но хренов мексиканец почему-то не выходил из головы.
В которой, будто специально, возникла фраза, в своё время так часто повторяемая его первой супругой, - Не с нашим счастьем.
- Почти одногодки, а видишь, как не по-божески боженька раздаёт. Одному - всё, а другому…
Почему-то Рябцев вспомнил название книжонки из далёкого уже школьного детства, - «Занимательная арифметика». Автор, вроде, Перельман был.
Ну, не тот Перельман, который, а другой.
Что и говорить, - размер впечатлял. Но, наверное, Рябцев бы так не впечатлился, если бы он не шёл сегодня на собеседование. Вакансию нашёл в том же интернете, - администратор в фотостудию XXL-студио.
Почему нет? Работа непыльная, заработок - вполне. Но больше всего Рябцева привлекал контингент, с которым придётся работать. Наверняка - милые, приятные девушки.
Приятные во всех отношениях и с современными продвинутыми взглядами.
На отношения. Глядишь - и ему что-то обломится. Понятно, что до мексиканского гиганта ему «як до Киева рачки», но есть же и альтернативная точка зрения, - мал золотник, да дорог.
Короче, как говорил классик, - надо ввязаться в бой, а там посмотрим…

Студия располагалась на последнем, третьем этаже заводского корпуса.
Бывшего, ясное дело.
Сегодня на первом этаже был захудалый супермаркет, на втором – мебельный магазин. На третьем - студия.
Её рекламу метровыми буквами Рябцев увидел еще снаружи, подходя к зданию.
На входе перед Рябцевым из дверей студии выпорхнула разукрашенная девушка в короткой юбке.
- Что и требовалось доказать! – довольно хмыкнул Рябцев.
На ресепшене студии крутились три молодых хлопца, по возрасту смахивающих на старшекурсников, по повадкам - на официантов. Рябцев, несколько стушевавшись, - если бы один, а то целых трое!, объяснил цель визита.
К его удивлению, никто даже не улыбнулся. Один из парней вышел из-за стойки и предложил идти за ним.
Коридор, по которому они шли, был длинным, наверное, под сто метров. Слева и справа располагались входы в съёмочные павильоны. Насколько заметил Рябцев, - с разноплановыми и забавными, даже игривыми интерьерами.
Неожиданно остановились. Парень открыл перед Рябцевым дверь, - Прошу!
Это тоже был павильон, но, наверное, самый шикарный. Так подумал Рябцев, увидев изящную гнутую белую мебель в стиле рококо.
За огромным овальным обеденным столом на десять или двенадцать персон сидел небритый хачик лет тридцати пяти. Перед ним на столе одиноко лежал айпад.
Увидев солидную фигуру Рябцева, удивлённый, если не сказать - ошарашенный хачик, как показалось Рябцеву, чуть было не начал инстинктивно приподниматься со своего кресла, затем, видно сдержав свой порыв, не смог удержаться от очевидного вопроса, - Слушай, дорогой, в объявлении же был указан возраст, - двадцать - тридцать лет!
- Верно! - подтвердил Рябцев, - Но я подумал, может вас заинтересует неформат?
И попытался изобразить на лице фирменную улыбку Шона О‘Коннори, когда тот, представляясь, говорил свою коронную фразу, - Бонд. Джеймс Бонд.
По кислому выражению лица хачика Рябцев понял, - Не прокатило.
Может, хачика и заинтересовал бы неформат, но…не в таком формате.
Поэтому дальнейшие его объяснения, что, мол, работа непростая, павильонов много, диваны тяжелые, да и работать, в основном, приходится ночью, - так электричество дешевле, молодые ребята и те не выдерживают, - падают, Рябцев слушал уже вполуха.
Для него было ясно, что кастинг он не прошёл.

До «его» ветки метро Рябцев добрался на трамвае, громко лязгающем и постоянно вздрагивающем на стыках, будто мул под ударами погонщика.
Выйдя из трамвая, он направился было ко входу в метро, но затем остановился, - А чего, собственно, спешить? Можно подумать, малые дети молока просят?
Неподалеку, в парке, с давних пор он знал одно неприметное, но приятное заведение. Одно время он даже зачастил туда, уж больно одна официантка было чудо, как хороша.
Простое, бесхитростное, классическое лицо деревенской красавицы, пухлые, но явно естественные губы, большая, высокая грудь, так и норовящая выскочить из глубокого декольте.
- Какой же, интересно, у неё размер? – задумался было Рябцев. И сам себе ответил, - А чего гадать, сейчас и уточним!
Дорога к заведению проходила через небольшой скверик, в центре которого стоял памятник какому-то мужику, - то ли партийному, то ли советскому деятелю.
Раньше стоял.
Сначала памятник обрисовали краской, потом мужику отбили нос и пальцы рук.
А потом остался только постамент. Будто в ожидании нового героя новых дней.
А пока возле постамента на холодном ветру торчала одинокая девчоночья фигура.
Рябцев почему обратил на неё внимание?
Ну, во-первых, такие фигурки его взгляд никогда не пропускал. В его вкусе, с налитыми формами. Тот случай, когда размер имеет значение.
А во-вторых, волосы у девчонки были ярко-зелёными. Нет, ну понятно, что не вся причёска, - отдельные пряди, но уж очень они выделялись.
Девчонка явно кого-то ждала.
Рябцев почему-то вспомнил фашистов с их сакраментальным, - Каждому - своё!, и решительно шагнул в сторону заведения.

Его официантки не было.
Настроение Рябцева как-то сразу подупало. Стараясь не морщиться, он выпил у барной стойки свои сто грамм водки, рассчитался, и пошёл на выход.
А что еще делать? Чувство было, как если бы он, будучи Штирлицом, и находясь в Берлине, пришёл в назначенное время в подвальчик кафе «Элефант» на Вайсенштрассе, а жену из Москвы не привезли.
Проходя мимо уже не существующего памятника, Рябцев увидел, что девчонка с зелёным хохолком по-прежнему сиротливо торчит рядом с постаментом.
Видно тот, кого она ждала, не спешил. Или вообще не собирался.
Почему-то Рябцев с удвоенной горечью вспомнил, как деликатно и вежливо он был сегодня послан нахуй в XXL-студио.
В голове всплыла фраза, - Обое-рябое.
Рябцев сунул руку в карман брюк: деньги были. Золотник тоже никуда не делся.
И уже перед входом в метро он неожиданно решительно развернулся и пошёл обратно.
К зелёному хохолку.
Вспомнил, что нынешний год по восточному календарю, - год Петуха.
Улыбнулся, - Не догоню, так хоть согреюсь…