Валера Лашманов : Когда это было?

1. Приобщение

Группа туристов из Ленинграда, закончив сплав по алтайской реке, по дороге в Бийск завернула к селу Сростки, на родину Шукшина. Погуляв по деревне, ребята вступили во двор музея. Служащая музея предложила им взять билеты. Денег туристам было жалко, и они подняли некоторый шум: - Что же это такое? Мы за тысячи километров приехали из Ленинграда, чтобы приобщиться к памяти великого писателя земли русской, а нам не дают осмотреть экспозицию, требуют от нас денег. О небо!

- Ладно-ладно, - сказали музейные работники и предложили вместо денег принять от ленинградцев услугу такого рода. Какие-то хулиганы сняли с ямы и отнесли в сторону деревенский сортир Василия Макаровича. Музейщики предложили туристам установить сортир на место.

Окружив кабинку со всех сторон, ребята дружно подняли её и, донеся до места, осторожно поставили на яму. Потом, осмотрев экспозицию, поблагодарили музейщиков и отправились к автобусу.



2. «Зачем говорить неправду?»

Когда растянувшаяся вдоль ручья группа спустилась к Аккемскому озеру, и обнаружилось отсутствие одного из участников, все поняли, что с Шурой Ермолаевым что-то случилось. Четверо туристов налегке начали подниматься обратно на ледопад к тому месту, где Шуру видели последний раз. Остальная часть группы, потихоньку собрав вещи, отправилась ночевать в находившийся вблизи озера альпинистский лагерь. Ребята вытащили Шуру на поверхность из ледовой трещины, в которую он провалился, и в два часа ночи привели его в лагерь.

Наутро четверо участников с подмороженными пальцами ног отправились потихоньку в ближайший посёлок, чтобы уехать оттуда домой, закончив пораньше маршрут. По хорошей лесной тропе они за день должны были легко дойти до посёлка. Пятеро, оставшихся в лагере, решили переждать пургу и уходить в горы по запланированному маршруту на следующее утро.

Администраторы лагеря подселили к ним в избушку одного участника только что прибывшей тургруппы из Ульяновска, которому не хватило места в соседнем кемпенге. Ребята пили чай, смотрели в окно, разговаривали. Ульяновский турист спросил: «Правда ли, что ваш товарищ просидел в ледовой трещине девять часов?»

- Да-да, - скупо ответил руководитель.

- Он, наверно, ушёл утром в посёлок?

- Да-да, - почему-то подтвердил руководитель. Шура, сидя на своей кровати и время от времени гулко и страшновато покашливая, сказал ровным голосом: - Зачем говорить неправду? Никуда я не ушёл. Буду продолжать маршрут. -

Ульяновец смешался и больше вопросов не задавал.



3. Про Шуру Ермолаева

Когда Шура был молодым, он брал с собой в походы гитару. Играл и пел он эмоционально и артистично. В своей туристской группе он был самым юным участником. Перед сном в шатровой палатке кто-нибудь из ребят просил: «Шура, давай «муси-пуси»». Шура, не чинясь, брал гитару и, лёжа поверх спального мешка, чувственно пел:

- Грущу, тебя любя - ты так нежна, отважна.
Оберегай себя, мне это очень важно.
Обиды и долги, прошу, забудем дружно.
Себя побереги, мне это очень ну-ужно.

Товарищи засыпали под эту песню.

Когда возвращались из похода в плацкартном вагоне поезда, Шура пел исключительно песни Высоцкого. Весь вагон собирался к туристам. Песни тогда были в диковинку. Пластинок Высоцкого не было. Пассажиры нависали головами над сидящими на диванах туристами. В паузах между песнями какой-нибудь турист говорил, указывая пальцем на Шуру: «Вы знаете, с нами в турпоходы ходит сын Высоцкого.»