Тов. Птиц : Василиса, вино и годы дружбы

Она была маленькая, как ребёнок. Сколько ей было нужно? Полстакана вина и она хмелела, становилась весёлой и неразборчивой. Память, правда, не теряла никогда, а хорошо бы.
Костик всегда делил вино сам и наливал ей первой и сразу много. Только если в компании была его жена Милана, тогда первой получала она, а про Ваську как-то забывали, как будто намерено, что бы она знала разницу, как это - быть второй.

Но Милана не только работала, как мы, лоботрясы, но и училась на вечернем отделении университета и поэтому в компании появлялась редко.

Об этом все знали. О спортивном интересе Костика: напоил и потащил в кусты. Все знали, но молчали. Никто не мог поверить, что Васька против, что ей это не нравится. Я может тоже не верил, но знал, что это неправильно, только не с ней, и поэтому, как только разливалось вино, выключался свет и в комнате, на поляне, у костра или у реки становилось уютно и разговоры становились липкими я бдил. Как придурок я ходил по кустам, включал свет в прихожих, в туалетах и кладовках и с недоумением на лице восклицал: «Ох извините, я и не думал, что кого-то потревожу!» Хотя за месяцы подобной охоты мог бы уже поменять текст на «туки туки Василиса, туки туки Костик!»

Я знал, что у них ещё ничего не было, я всегда заставал её полураздетую, в распахнутой блузке или в задранной до макушки водолазке, а он всегда ещё был одет. Всегда. Были бы они куда опытнее или старше, точнее, была бы она куда опытнее – за то время пока я их искал они бы успевали всё сделать два раза. Но нет. При упоминании слова любовь у Васьки щемило в сердце, а не в трусах, поэтому я поспевал всегда вовремя.

Пытался ли Костик меня бить? Нет. И не только потому, что я почти калека, нет, он боялся, что я расскажу Милане. Говорила ли со мной Васька? Да. Она рассказывала мне о своей любви, не к Костику, конечно же. И не ко мне. О том, что происходило в кустах после вина она предпочитала молчать. Я же понимал, что в темноте, в тумане опьянения, в тяжёлой боли неразделённой любви она даже думала, что это неплохая идея – переспать хоть с кем, да хоть с Костиком, хоть стоя, хоть на консервах в кладовке или на толчке – лишь бы уже отстал и лишь бы уже лишиться этой иллюзии о добрых принцах и принцессах, о том, что чувства сильнее похоти, сильнее смерти.

А потом Милана покрасила волосы в какой-то радикальный цвет, и они поссорились с мужем. Был скандал и почти развод.
- Она меня позвала в бар, - рассказала мне Васька по телефону, - плакала и просила, что бы я рассказала ей всё, что знаю о Костике с детства, с кем и когда, мол мы ещё и работаем вместе, мне виднее. Клялась, что это последняя капля, что он её не достоин, что ей только нужно точно знать.
- И ты дура рассказала?
- Да, про всех, кроме себя. Язык не повернулся. Да и не было у нас ничего.
- А кто поверит!? Если уже говорила правду – надо было до конца сказать или молчать и не лезть.

- Я об этой сучке даже слышать не желаю! – заявила мне Милана при случае. – Мне Костик всё рассказал. Почему она о себе не рассказала, гадина!
- Так ей стыдно было.
- Стыдно? – Милана бросила трубку в недоумении и уехала с Костиком в Италию, в примирительное путешествие.

- Она сразу к нему побежала. С правдой. Я в ванной сидела, она звонит, спрашивает: «Это правда?» я и отвечаю «Да».
- А что правда, то?
-А какая разница? Я так плакать хотела, что и говорить не могла.
Васька не жалуется, я далеко, через океан плохо слышно, а может плачет?

Ваську с работы уволили стараниями Костика, да и вся команда приложилась. Ей просто объявили бойкот. Ну да, по кустам таскалась с женатым мужчиной, а потом ещё и трепалась обо всех: о секретарше генерального, о региональных менеджерах, о похотливой дуре из отдела косметики, и холодной красавице Вике – жене основного поставщика. Все против неё ополчились, и несмотря на то, что справлялась она лучше других, её уволили с позором, без записи, без рекомендации, так что начинать пришлось с нуля. И она начала.

Я тогда с ними не работал, уезжал часто, возвращался. С Миланой встречался, но наедине – никогда. Хоть Костик и не любил меня люто, и знал, что я безобидный, но вдвоём с женой не оставлял, а я не понимал почему, какое удовольствие он находит в общении со мной? В обсуждении раковых больных и детских домов, приютов для алкоголиков и прочей дребедени, которой занималась Милана и которой заинтересовала и меня как журналиста. Только через десять лет я встретился с нею один на один, случайно, в баре – всё такая же красавица, всё так же замужем, всё так же добра. Костик возглавил ту фирму, из которой когда-то выгнали Василису. Милана мужу во всём помогает, хотя были у них скандалы и ловила его на горячем, но он всё отрицал, как и положено, отрицал долго и упорно и Милана после скандалов, попыток покончить с собой и торжественных последних самых железных клятв прощала и вновь обретала смысл жизни. Милана была по-настоящему доброй, не злопамятной и преданной, да?
- Ты до сих пор дружишь с этой дрянью? – её лицо вдруг изменилось, куда делась улыбка?
- Да, ты себе не представляешь, чего ей удалось добиться…
Она меня перебивает.
- И не хочу даже слышать, не интересно!
- Столько лет прошло, было бы из-за чего злиться!
- Было бы из-за чего? – коверкает она мои ужимки. - Она охотилась за моим мужем, тягала его по кустам и подворотням, трахала при любой возможности, потом оговорила всех в фирме, всех! Костик мне всё рассказал! Рассказал, как она к нему приставала при любой возможности! Думаешь я не искала подтверждений? Я ей сразу позвонила спрашиваю: «Это правда?» она мне такая «да» сука надменная! Она мне чуть жизнь не испортила!

Испорчу ли её жизнь я? Сейчас?

- Вася, ты, когда в ванной «да» говорила, ты знала, что подтверждаешь?
- Тогда не знала, но буквально на следующий день поняла.
Маленькая собачка – всю жизнь щенок, Васька была по-прежнему хороша, как в двадцать.
- Почему ты не опровергла?
- А кто бы поверил?
- Меня бы позвала.
- Ты уехал, и я думала ты всё знаешь. Почему ты не опроверг сам? Сегодня?
У меня перехватило дыхание. Мне даже в голову не могло прийти, что всё так сложно.
Она только улыбнулась. Годы одиночества, та история стёрла всех её друзей в один день, отбросила на километры назад, научила не доверять взрослым. А она сидит тут напротив меня, пьёт вино и изо всех сил старается не испортить годы дружбы.