Котя Ионова : Прости-господи

В поселке городского типа
Мужик «дубасил» мужика.
Вот удивление: «Наш Цыпа»
Бил фараона! Бил и как!»

До этого о Цыпе знали,
Что комара не тронет он.
И как вдруг так? За что? – Молчали
Как Цыпа, так и Фараон.

…Начнем сначала мой читатель,
А потасовка лишь конец…
Жила-была на свете Катя,
Пошла лет в двадцать под венец.

Не сладилось у Кати с мужем,
Нередок случай сей в наш век.
Сверх меры был муж с рюмкой дружен.
…Вновь Катя – вольный человек.

Хотя и ни к чему ей воля,
Ребенок малый на руках.
Постель пустая – не неволя?
Ведь в двадцать пять – без мужика?!

Горит душа, горит и тело –
Куда их деть ей по ночам?
…На Катю многие глядели
И набивались к ней на чай.

Катюша – я скажу – заметной,
Была средь девушек и дам.
Срок уж вышел пятилетний,
Но и сейчас я фору дам:

Катюше среди дам прелестных –
Даже моложе лет на пять,
Фигуры линии чудесной –
Такой, пожалуй, не сыскать.

Однажды Федя – парень статный –
Облапал Катю – сам хмельной:
«Ну, что, скажи, теряешь, Катя?
Все бабы рады бы со мной?»

«Не все! – раздался голос Кати
И – звук пощечины сухой.
А Федя: «Ты еще заплатишь!
Ишь, размахалась тут рукой?»

И поползли в поселке слухи,
Что Катя – блядь, каких и нет
Нигде. И шепчутся старухи:
«Как её держит только свет?!»

…Понравился Катюше парень –
Не из поселка, городской:
Красив, плечист, ну, и не старый –
Одних примерно с ней годков.

И вышла Катя замуж снова,
Радуются старики:
«Есть муж – нам зять. Ну, что ж дурного?
Прикусят люди языки!»

Сначала слухи приутихли,
Затем – все громче каждый день!
И мужа нового достигли:
«С ней жили все, кому не лень!»

И мужику «глаза открыли»,
И от Катюхи он ушел.
И снова слухи среди были,
Обидное: «Нехорошо!»

…В цеху во время перекура
Известный Федя выступал:
«Да разве у неё фигура?
Доска! И груди – черт начхал.

А мужиков – всё новых водит,
И отбивает их у жён,
За мной она по пятам ходит
Лет семь – всё лезет на рожон!»

Курил водитель Саша рядом;
Он кое-что о Феде знал.
Промолвил: «Фараон, слышь смрадом
От слов твоих заплыл весь зал!

И к Феде подошёл он ближе,
Сказал: Давай-ка, извинись!
Скажи, что врал всё, сволочь. Слышишь?»
А Федя: «Цыпонька, заткнись!»

Саша видит Феди рожу,
В тумане – Катино лицо.
Жмёт сложенное осторожно
В кармане ейное письмо.

«…Я шлю тебе приветик, Саша!
Я – Катя, что в посёлке – блядь.
Прости - коряво так, но краше
И лучше не могу сказать.

Ты знай, что блядью не бывала,
Поверь мне Саша дорогой,
Мужей у жен не отбивала,
Хотя… любила одного.

Любила. И люблю давно уж,
А у него давно семья.
О, сколько раз обила ноги!
Где он прошёл, ходила я!

Он - в магазин – мне надо тоже.
Он – в парк с семьёй – и я за ним.
Мне воздуха, воды дороже
Он был и есть, живу я им.

Желанный мой не так уж молод,
Что в ступе воду-то толочь?
Весь век готова бабий голод
Терпеть я за одну с ним ночь.

Но этой ноченьки не будет,
Не перейти нам с ним черты,
Нас не увидят вместе люди,
Да, мой любимый. Это …ты!

Я из поселка уезжаю,
Уехала, уж – далеко.
Тебя не видеть – тяжко знаю,
Но видеть тоже нелегко.

Спасибо, что ты есть на свете!
Я рада – у тебя всё хорошо,
Есть главное – семья и дети.

…Прости меня за пятна эти –
Дождь капал.
Всё.
Уже прошёл…»
31.07.2014г