Шева : Пи Де

Её звали Муруам - Аннет. По родословной.
В жизни, конечно, никто так её не называл. Разве что при гостях, в шутку.
А обычно звали так, как и положено звать кошку, коротко и ясно - Мура. Белая персидская красавица. С настоящим кошачьим характером: игривая, шкодливая, хитрая, умная.
И очень любящая своих хозяев. Но незаметно для других.
Куча выставок, наград, званий. С котятами только не везло.
Ну, - не каждому. Не судьба. Зато и прожила, - почти восемнадцать лет.
Похоронили они её в лесопарке, недалеко от дома.

В этом году, как обычно последние восемь лет, в конце марта, когда окончательно сошёл снег, Комов с женой пришли на могилку Муры.
И не нашли её.
Место было разрушено, замусорено, загажено. Причина была, в общем-то, понятна. Местные бомжи и алкашня несколько лет назад подтащили к этому месту пару толстых брёвен и облюбовали место для распития.
Комов и раньше находил здесь пустые и разбитые бутылки, полиэтиленовые пакеты с остатками заплесневелой еды, другой всевозможный срач, в том числе и использованные шприцы.
Но могилку все эти годы будто кто-то оберегал.
На этот раз - не уберёг.
Жена запричитала. Комов выматерился.
Место расчистили, и решили, - чуть потеплеет, опять купят пару веточек мелких искусственных цветов, обновят, типа, могилку.
- Но ведь, сволочи, опять затопчут! - с горечью сказала жена.
И вот тогда Комова осенила мысль, - А что, если нарочито обозначить могилку? Наоборот, выпятить! Чтобы даже скот видел, что это могилка, что не хер тут святотатствовать?
И он решил сделать оградку. Из деревянных колышков. Чтобы - как маленький частокол.
Видел в лесу, - люди так делали.

В следующий раз, когда пошли в лес, Комов взял нож. И легко настрогал пятнадцать деревянных колышков.
Жена наехала еще на него, - короткие, мол.
- Да какая разница? - возражал Комов, - Главное - обозначить территорию! А будет колышек выступать над землёй на пять или десять сантиметров, - неважно!
Потом они опять как-то посидели в лесу, и рядом с местом, где сидели, Комов нашёл отличную сломанную ветку. Но нож в тот день с собой он не взял. Пожалел, конечно, но решил, - придёт завтра с утра, и настрогает колышков.
Сколько надо.
Сказано - сделано.
Утро следующего дня выдалось чудным, - яркое солнце, пахнущие свежей зеленью распускающиеся почки и мелкие листики на кустах и деревьях, громко щебечущие, будто перекликающиеся, птицы, радующиеся приходу тепла.
Но у Комова с собой был еще и бонус - литровая пластиковая бутылка пива.
В лесу он было немного заплутал, но, в конце концов, нашёл вчерашнее место.
Хотел было начать с пива, но пересилил себя, решив, - Начну после первых пяти колышков!
Начал с более толстого конца ветки, - чтобы потом было легче.
Колышки «пошли» быстро, так что пиво вскоре было открыто. Комов сделал три больших глотка. И только потом поставил бутылку на пенёк. Передохнуть.
- Господи, как немного для счастья надо! - подумал он, - А с другой стороны, почему так редко по-настоящему ощущаешь радость от жизни? Именно радость, а не чувство тупого и обрыдлого существования?
Комов сделал еще пару глотков и продолжил стругать колышки.
Почему-то с каждым новым колышком вспоминая всё больше подробностей из жизни их Муры.
И какая она была замученная и жалкая, когда её привезли малым кошонком из далёкого другого города, какая дрянная болезнь напала на неё в два месяца, - еле отходили, сколько шкоды по дому она делала первоначально, - стены, обои, двери, мебель, первые выставки, первые награды, путешествия поездом и на море, и в другие города к котам на вязку…А проклятые и такие мучительные походы к ветеринарам, неудачные роды, операция. А какими тяжкими были две предсмертные, последние недели…
Правильно подметил один кошатник - жизнь человека измеряется в его кошках.
Комов выстругал последний колышек, бросил в кучу. Посчитал, удивился, - Ишь ты, ровно двадцать пять. Итого с теми, предыдущими, сорок.
Комов задумался, - А сколько надо?
Вспомнил школьное: число «Пи» есть результат деления длины окружности на её диаметр. Соответственно, длина окружности равна «Пи Де».
Сорок колышков, в среднем диаметром по три сантиметра, - сто двадцать сантиметров. Делим в обратку, - получаем круг диаметром около сорока сантиметров. Ну, значит надо еще штук пять сделать, чтобы с запасом, чтобы оградка была диаметром сорок-сорок пять сантиметров. Хотя бы…
На следующий день жена с утра купила на рынке три маленьких кустика пластмассовых цветов, да в обед и пошли делать.
Рассчитал Комов всё верно, два колышка даже осталось.
Красиво вышло.
На душе только было как-то…Вроде и хорошее, правильное дело сделали, а всё равно…тяжко.
Была родная душенька, и - нет её.

А через пару дней, когда возвращался вечером с работы, Комова почему-то потянуло взглянуть на могилку.
Уже подходя к месту, по шевелению в кустах Комов почувствовал неладное.
Хорошо, хоть появился вовремя.
Их было двое. Из семейства homo sapiens, отряд прямоходящих парнокопытных, подотряд - быдло.
Один, пошатываясь от выпитого, как раз встал с бревна, собираясь то ли поссать, то ли поблевать. Второй потянулся за первым, но обо что-то споткнувшись, рухнул в прошлогодние пожухлые листья, довольно хрюкнул, и, подтянув коленки, начал устраиваться поудобней, - видно, покемарить.
Первый же подошёл к берёзке, стоявшей над самой могилкой, одной рукой опёрся на неё, второй начал возиться в мотне.
Комов с разбега въебал его ногой.
Вспомнил даже из далёкой юности название удара, - мае-гери.
Тело рухнуло как подкошенное. Что-то промычало и замерло. Или решив затаиться и переждать внезапный жизненный катаклизм, или, по примеру дружбана, тоже перепочить. От неожиданного и резкого удара штаны с испитого страдальца почему-то съехали, оголив на треть невинную белизну жопы.
Комов машинально сунул руку в карман куртки. С удивлением обнаружил два оставшихся, невостребованных колышка.
Внезапно из глубин памяти будто кто-то услужливо подбросил, - А ведь раньше за нехорошие деяния на кол сажали! И тут же возникла другая сентенция, - Если гора не идёт к Магомету, то Магомет идёт к горе!
Комов взглянул на два неподвижных тела, на два колышка, которые он зачем-то достал из кармана, и ухмыльнувшись, вдруг подумал, - Не пропадать же добру…
В этот момент тело возле берёзки что-то замычало.
Будто пытаясь возразить.
Комов возражения отмёл, - Надо, Федя, надо…