ivantgoroww : Брат

Звонит как-то Андрюха - брательник мой младший. Он год, как из зоны вернулся, и типа новую жизнь начал. С наркоты соскочил, но на синьке завяз основательно. Настрой лирико-философский.
- Здарова Серый! Может встретимся? Посидим, водовки вкусной выпьем, за житьё-бытьё перетрём, а то давненько не виделись.
Давненько – это с прошлой недели, когда мы его корефана Вадьку Корявого в тюрьму провожали. Пили два дня, не просыхая – до чёрной копоти, до алмазной пыли в глазах.
У меня выходные и делать абсолютно нечего - лето шлаковое, однообразное, безысходное. Короче - настроение осень.
- Ага, - говорю я, - скоро буду.
Пошёл третий месяц, как мы развелись с Оксаной, вернее официально мы никогда и не были женаты, хотя это всего лишь условности. Разве штамп в паспорте мог бы что-то изменить в наших с ней отношениях? Однажды она поняла, что ей надоело тащить меня по жизни. Собрала сумку и ушла. Наверное, так должен был поступить я, но я так не поступил.
Купили водки, закусь – всё как в лучших домах Амстердама. Килечка в томате, хлебушек бородинский, нежное сальцо с розоватыми прожилочками, огурчики малосольные хрустящие, в общем - всё по Фэн-шую.
Сидим, значит, пьём. Трёп за жизнь идёт полным ходом, но как-то вяло без энтузиазма. Тут Андрюха и говорит.
- Серый, а давай баб выпишем?
- Давай, - оживлённо согласился я. – Чего вдвоём тухнуть?
Братик мой женат никогда не был, я даже не помню встречался ли он с кем-нибудь вообще. Однако, баб возле него кружилось всегда много. И чего они только в нём находили? Невысокий, кривоногий, морда вечно чёрной щетиной как у чечена заросшая. На чёрта похож. Особенно когда пьёт уже не первый день. Взлохмаченные чёрные пакли, глаза безумные, синеватым огнём разливаются.
Звонит Андрюха по номерам, пыхтит и ругается. Одна к ЕГЭ готовится, у второй сессия, у третьей муж, у четвёртой любовник. И так далее по заданной – тухло и обломно.
- Да ты чо коза, в натуре оборзела? – надрывно до хрипоты рычал Андрюха, - что значит не с кем ребёнка оставить? Тогда тащи его с собой. Сама пошла овца! Больше мне не звони… Всё, без вариантов братик, - резко отбросив мобильный сказал мне Андрюха. - Ништяки закончились – остались беспонт и безнадёга.
Допили мы водку и совсем что-то пасмурно стало. Андрюха снял со стены старенькую гитару с выцветшей декой, на которой красовалась фотография Цоя, и начал исполнять “Вальс-бостон”. На середине композиции там, где - листья падают вниз и пластинки кружится диск… Андрюха резко прервался, широкой пятернёй прижав струны.
- Может мелочишку пошевелим, ещё за одной сходим, а? – с надеждой в глазах спросил братик.
Пошевелили, собрали, пошли в магаз к Карэну, который торговал самой дешёвой водкой в округе, называвшейся среди местных - армянский ацетон. Идём, молчим - хмуро озираемся по сторонам, в надежде выцепить хотя бы одну местную сучару. Однако всё беспонт – сплошной голяк.
- Тебе сиг купить? – спросил Андрюха и получив отрицательный ответ скрылся за пластиковыми дверями магазина.
Минут пятнадцать, наверное, его не было. Наконец-то из мага с диким гоготом выходит братик с пакетом в одной руке и девушкой в другой. Такая сучара, что и чертям в аду стало бы жарко от взгляда её больших тёмных глаз. Под весёлой оранжевой футболочкой вызревала аккуратными бугорками грудь. Из-под еле-еле прикрывавшей задницу джинсовой юбчонки вырастали длинные, ровные ножки, мелькающие незагорелыми ляхами на солнце.
- Это Ирэн, - деловито, не без гордости представил мне братик девушку.
- Сергей, - поздоровался я.
- Ирэн любезно согласилась скрасить наш досуг, - торжественно произнёс Андрюха и добавил шёпотом, - заметь, совершенно безвозмездно, то есть даром.
- Только я предупреждаю сразу, - подала голос Ирэн, до этого лишь мило улыбавшаяся. – Никакой групповухи!
- Я тоже против групповухи, - одобрительно поддержал я Ирэн.
- Вот и сговорились, - довольно улыбаясь во все свои неполные двадцать пять зубов, сказал Андрюха. – Значит будем по очереди!
Мы все дружно и звонко расхохотались. Смех наш волнами разлетался от одной стены дома к другой и гулким эхом взлетал в пыльное июньское небо, где в низко плывущих серых облаках купалось яркое солнце.
Ирэн источала удивительный аромат весенних цветов – нарцисса или гиацинта. И вообще она была классная, явно не нашего с братиком калибра, совершенно из другой лиги. Геометрически точно вычерченные линии лица. Всё на своих местах: глаза, губы, нос. Всё так как надо и ничего лишнего, такое редко встречается, когда всё на месте. У кого-то нос чуть ниже, брови выше, глаза круглее, губы тоньше, а здесь на лице у Ирэн создатель достиг совершенства гармонии формы.
Вот за это я и люблю своего братишку, что даже, казалось бы, в безвыходных ситуациях он всегда сможет найти выход, открыть правильную дверь. Впрочем, это его умение не всегда шло ему на пользу, зачастую выводя на те дорожки по которым никогда не следовало бы ходить.
Пришли и сразу без разгона начали пить, и, как всегда бывает, увлеклись и вовремя не сумели затормозить.
Когда я проснулся за окном розовел летний вечер. Андрюха, судя по рычащим звукам, доносившимся из ванной, блевал. Ирэн широко раскидав по сторонам долговязые ноги валялась на полу без чувств.
Из ванной с недовольной гримасой вышел братик.
- Слышь, Серый, походу водка совсем палёная была, лихо нас повырубало.
В ответ я лишь пожал плечами и разлил остатки водяры по стаканам. Мы одновременно с братиком не чокаясь махнули лихо задрав головы, закусили, крякнули и довольно поёжились, пока тёплая водка проваливалась по занемевшему организму.
- Как там Ирэн, живая? – спросил братик.
- В смысле? Нажрата до усрачки, - пожимая плечами ответил я.
- Ну мы её чо пользовать-то будем или зря на неё горючку переводили? Иди пошевели её.
Я попытался привести Ирэн в чувства, но это было бесполезно.
- Беспонт, без мазы её будить, - махнул рукой Андрюха, сочувственно глядя на мои безрезультатные старания. – Давай так, она один хер ничего не вспомнит. Расчехляй её.
- А почему я?
- Ну, не знаю, может, потому что это я снял эту принцесску?
Чувствуя себя последним некрофилом, я стянул с Ирэн джинсовую юбочку, розовые трусики с бантиком и остановился в нерешительности.
- Ты чего там возишься? – недовольно спросил Андрюха.
- Там это - тампон.
- И чего? Потяни за верёвочку и всего делов!
- Вот сам и потяни, а я брезгую.
- Серый, я тебя не узнаю, ты давно таким брезгливым заделался? Как Катьку Кочерыжку на свалке жарить – это не брезгливо, а как тампон вытащить - это значит брезгливо!
- Я тогда совсем гашённый был, - попытался оправдаться я.
- А сейчас можно подумать, что ты трезвый?!
- В общем сам вытаскивай этот тампон, а я не буду, - категорично заявил я.
Андрюха недовольно рыча склонился над небритой промежностью Ирэн как заправский гинеколог, и, потянув за ниточку вытащил распухший от крови тампон.
- Ну вот и всё, а ты ссал как маленький!
Из промежности Ирэн, источая удушливо-едкий запах начал струиться зелёный дым. Мы с братиком в испуге отшатнулись от тела девушки.
- Это чо за херня? – заверещал братик. – Венеричка чо ли какая?
Когда дым рассеялся, и мы прокашлялись, то увидели, что около Ирэн стоит мужичонка, словно бы игрушечный, лицо круглое как блюдце, ростом с небольшую собачонку. Тоже кашляет, от сгустков крови и какой-то слизи отряхивается.
- Ты чо за хуй с горы? – нерешительно спросил братик.
- Я не хуй, - грубым и хриплым голосом, диссонирующим с его внешностью, ответил мужичок. – Я Пиздагном, слышали про такого, обсосы?
Мы с братцем недоумённо переглянулись и дружно повертели головами.
- Так вот, бакланы, радуйтесь - масть вам пришла козырная! Я исполню по одному, любому вашему желанию.
- Любому? – неуверенно переспросил я.
- Ты чего лошара, глухоеват что ли? Я же сказал, что любому.
- А чо только по одному? – возмутился Андрюха. – В сказке всегда по три можно.
- Ну вот и иди в ту сказку где по три, а здесь по одному раздают гомодрил ты конченный. И вообще, упыри, у вас ровно минута, на принятие решения, а потом я хлопну в ладоши, пиздень шлёпнет губами, и вы чмошники останетесь ни с чем!
Я мог пожелать, чего угодно: денег, машину, крутую работу, но всё это для меня в тот момент казалось абсолютно неважным, ненужным. Если бы я знал, что Андрюха, через месяц убьётся, залетев на краденой тачке под бензовоз, конечно я бы пожелал, чтобы мой братишка жил вечно или хотя бы бросил пить. Мало ли чего я там, тогда, мог пожелать, но попросил я у Пиздагнома следующее:
- Хочу, чтобы Оксана ко мне вернулась, - быстро сказал я. – И мы жили долго и счастливо.
- Дятел ты комнатный, нахера тебе эта сучара сдалась, да ещё и жить с ней долго и счастливо? С ума ведь с ней сойдёшь. Ладно, воля твоя, завтра жди - вернётся. Ну, а ты, чего примёрз? - обратился Пиздагном к братику, - Время тик-так!
- Много бухла и тёлок, - уверенно сказал братик. – И чтобы прямо сейчас!
- Ладно чучело, будут тебе бухло и тёлки. Адью черти! – Пиздагном хлопнул в ладошки и промежность Ирэн начала издавать какие-то утробные звуки, затем смачно чавкнула и через мгновение Пиздагном исчез вместе с Ирэн.
Как он и обещал появилось бухло - пришёл поэт Александровский и принёс два ящика водки - по случаю дня рождения Виктора Цоя. Затем, откуда-то нарисовались разномастные бабы, высокие и низкие, толстые и тонкие, красивые и не очень. И пошёл у нас славный гудёж, так, что дым коромыслом стоял.
Следующим вечером, еле добравшись до дома, я обнаружил там Оксану, её болезненно-бледное лицо с сияющими синими глазами безучастно смотрело в телевизор, сумка с вещами валялась на полу. Я кое-как разделся и завалился спать, как будто ничего и не было.