Юраан : Либертина (на конкурс)

В своей первой жизни Анатолий был водителем троллейбуса.
А что?
Нормальная работа, стабильная (хотя и копеечная) зарплата. После бурной молодости, оставившей на память пару татуировок, больную печень и неприятные воспоминания о четырех годах в колонии общего режима, ему очень хотелось вот такой вот стабильности. Медосмотр, мойка, разрешение главного механика и – на маршрут. Привычные «Площадь Ленина – Рынок – Политехнический музей», круг за кругом, благо угонять рогатую машину в сторону под стать Юрию Деточкину он не собирался.

После работы Анатолий залез под душ, быстро оделся и вытащил на улицу велосипед. Начиналась вторая, приятная часть жизни. Немного странно в неполные пятьдесят два быть холостяком и заядлым веломаньяком, но и не такое случается в нашей суетной жизни.
- Ниночка, привет! Да, освободился. Поедешь?
Так её звали. Конечно, немного пошло звучит – Ниночка, но что делать? Ей было за сорок, муж, взрослая дочка и кот Лабрадор. И тоже велосипед, винтажная советская «Кама», смешная оранжевая загогулина на маленьких колесах. Никакого секса, просто поездки рядом.
Забавно, но обоим этого вполне хватало.
- Через час у памятника? Лады.
Анатолий привычно сжал пальцами шины, проверяя давление, поправил висевший за спиной тощий рюкзачок и решил прокатиться до вокзала. Не то, чтобы нужно было кого-то встретить – кого ему встречать? – просто требовалось убить этот час до приезда Ниночки.
На ходу особенно хорошо думалось о третьей (кроме депо и велика) жизни. В ней, по ночам, он был жирным сетевым троллем. Не просто завсегдатаем чатов, а прирождённым специалистом по доведению до кондиции тех невидимых существ, которые живут по ту сторону экрана. Владельцев мерзких аватарок и авторов дебильных комментариев. Как казалось ему самому, он достиг в этом искусстве невиданных высот. Сегодня истекал срок бана сразу на трех сайтах, и нужно было определиться, где насрать в первую очередь.
Привычно крутя педали, Анатолий свернул с проспекта на улицу Героев Революции, до вокзала оставалось пару кварталов. Дорога шла немного в гору, поэтому он слегка пыхтел.
«Так, на сайте змея надо лепить новый ник, иначе опять забанят сразу… На поллитре есть шанс отложить десяток каках, потом тоже не удержаться. На деструктивной литературе – новый модер, могу протянуть пару часов, кося под нормального. Решено! Главное, суку эту уделать, как её? Либертина? Вот же тварь. Уж на что я - штопаный гондон в сети, но она, вообще, гадина. И ник мерзкий какой-то, как у пидора».

За поворотом должен был показаться вокзал – здание послевоенной сталинской постройки с нелепыми сейчас фигурами на крыше. Колхозники, солдаты и шахтеры привычно и безуспешно охраняли граждан страны, которой нет, от всех напастей.
Сзади нетерпеливо посигналила машина, но Анатолий продолжал неторопливо катиться вдоль обочины – кому надо, объедут.
В кармане задрожал телефон и он, привычно руля одной рукой приложил к уху трубку.
- Геннадий Усов? – строго спросил незнакомый, как и номер, мужской голос.
- Неа, - весело откликнулся Анатолий, объезжая криво припаркованный внедорожник и думая, не стоит ли пнуть по зеркалу. – Нихуя.
- Не обманывайте! – с какой-то чугунной уверенностью продолжал голос, становясь еще строже. – Кодовая фраза: Евлампий, О, триста четыре, Ленинград, бета, два.
Анатолий хотел было заржать, но от коротко стриженой головы по спине вниз словно прокатилась струйка холодной воды. Смеяться резко расхотелось, а в голове словно что-то щелкнуло.
- Локация и время? – коротко уточнил голос.
- Вокзал, десять минут, - ответил Анатолий. – Разрешите исполнять?
- Подтверждаю. Ячейка сорок четыре. Код сто тринадцать.
- Есть, товарищ связной! – совершенно помимо своей воли сказал он и нажал отбой.
Если бы его могли сейчас видеть со стороны знакомые, они бы удивились: вечно кривая улыбка исчезла, губы были поджаты, а в глазах Анатолия словно появилось какое-то новое выражение. Изменился человек, что и говорить.
С одной фразы изменился.
Спрыгнув с велика на тротуар, Анатолий набрал Ниночку и отменил встречу. Без объяснений, которые ей и не были нужны, просто сказал, что сегодня всё отменяется. После этого он быстро доехал до здания вокзала, пристегнул велосипед к ближайшей к входу тумбе и без помех прошел металлоискатель. Рюкзак с ключами от дома, телефоном, велонасосом и бутылкой воды совершенно не заинтересовал отупевшего от долгой смены охранника.
Внутри вокзала Анатолий постоял минуту возле табло с перечнем помещений, развернулся и бегом спустился по лестнице в подвал, направляясь к автоматической камере хранения.
Так, ячейка двадцать четыре, тридцать, тридцать три. Ага! Вот она, сорок четвертая.
Неловко ткнув корявым пальцем дважды в единицу и один раз в тройку, Анатолий дождался щелчка и потянул на себя дверцу ячейки. Внутри лежал небольшой пакет с броской надписью «Шестёрочка».
- Молодой человек!
Анатолий резко обернулся, выдавливая на губах пластиковую улыбку.
Подошедшей старушке на вид было лет восемьдесят. Или все девяносто – иди пойми вот так сходу: божий одуванчик с игриво крашенными в сиреневый седыми волосами, ростом подмышку Анатолию.
- Что, бабушка?
- Какая я вам бабушка?! – как-то нервно хохотнула старушка. – Я майор госбезопасности Бреп-Бжернецкая, София Львовна. Вы будете Геннадий Усов?
- Никак нет, - буркнул Анатолий, доставая пакет из ячейки. Тяжелый, гад, хоть и совсем маленький. – Вы ошиблись.
- Потрудитесь отвечать, когда с вами разговаривает офицер! – настойчиво, хотя и немного визгливо продолжала старушка.
- Так я отвечаю, - недовольно ответил Анатолий и сунул руку в пакет. Пальцы нащупали некую металлическую хреновину, но доставать и рассматривать предмет было как-то не ко времени. – Анатолий меня зовут. Анатолий Калинин. Водитель троллейбуса по маршруту… По маршруту…
Он понял, что напрочь забыл не только конечные своего маршрута, но и промежуточные остановки. Все. Напрочь.
- Не шутите, молодой человек! И сдайте артефакт. Здание окружено, из вокзала вам не выйти.
Анатолий плюнул на назойливое внимание сиреневой старушки и заглянул в пакет, чтобы рассмотреть, что он держит в руке.
Больше всего эта железяка напоминает… Блядь, да ничего она не напоминает! Неведомая металлическая херня с торчащими в сторону короткими цилиндрами, обмотанная проводами, сквозь которые то тут, то там поблескивают пластиковые спинки микросхем. Показалось, что внутри херни что-то тихонечко тикало.
- Вы задержаны, молодой человек! – не отставала майор госбезопасности с трудной фамилией. – Именем Государя императора Александра Четвертого приказываю вам сдаться! Руки за голову! Кот Лабрадор! Ноги на ширине плеч! Сопротивление бесполезно!!! Свободная касса! Союз нерушимый республик свободных! Либертина! Либертина!!! ЛИБЕРТИНА!!! Троллейбус следует далее по маршруту…

«…следующая остановка – Политехнический музей. Конечная», – сказал приятный женский голос, записанный уже несколько лет назад, и Анатолий открыл глаза.
Он лежал на полу возле ячеек камеры хранения, неловко вывернув голову набок. Прямо перед глазами были чьи-то ноги в потертых кроссовках, дальше – насколько было видно – растеклась лужица чего-то маслянисто-красного. Головой в лужице на спине лежала старушка с сиреневыми волосами.
- Очнулся? – раздалось откуда-то сверху. – Что ж ты творишь, мудила?
- А где херня? – хрипловато спросил в ответ Анатолий и попытался повернуться. Ему это не удалось – сверху словно давил неподъемный груз.
- Да у тебя вся жизнь – херня, - непонятно откликнулся тот же голос. – В машину его, пацаны, совсем с катушек съехал мужик. За что бабку-то прибил, болезный?
Анатолий вздохнул, собираясь что-то ответить, но передумал и остался лежать молча, рассматривая кроссовки перед глазами. Ничего не хотелось – только лежать и думать. Когда еще удастся так спокойно полежать на полу, не спеша обсасывая мозгом одну мысль - Евлампий, О, триста четыре, Ленинград, бета, два.
В этом и есть вся мудрость человечества, только люди глупы и невнимательны.

…

Ниночка ждала уже второй час. Ездить вокруг памятника академику Штольцу ей давно надоело, поэтому велосипед она прислонила к лавочке, а сама углубилась в телефон. На сайте было безлюдно, а так хотелось посраться, особенно с этим, как его… Бадиком! Сучонок, она его еще затравит, будет знать, как чмырить её по любому поводу. Ник ему не нравится, Либертина ему не такая, мудло сетевое, хуй гороховый! Пусть портянки нюхает, тварь.
Но куда Толик всё-таки подевался? И телефон выключил…