Ромка Кактус : Чайки

– Дура! Дура! – кричал Савелий. – Выбесила меня, а потом обиделась! Как девочка поступила! И чего тебе, мороженое купить теперь?

Он стоял и плевался пеной. Пена улетала во тьму на пятнадцать-двадцать метров. Дальше было не видно.

Голос Инги прежде самой Инги:

– Я давно ни на кого не обижаюсь.

А потом она. И Савелий. Она с Савелием, хоть и несколько порознь. На расстоянии, достаточном для удара. Необходимом и достаточном. Но нет.

– А сэкономленные на мороженом деньги мы пропьём! – решительно заявил Савелий.

Он поднял над головой кулак с грязными рублями.

И они, взявшись за руки, шагнули в бодрящие воды Балтийского моря. И ушли с головой в эти воды.

А через пару мгновений всплыл на поверхность баян Савелия. И следом за ним веер писем Инги Савелию, написанных, но так и не отправленных.

И вся полиция Санктъ-Петербурга, поставленная с ног на уши, по горячим следам в песке искала парочку утопленников, которые, нарушив визовый режим, дрейфовали в сторону Хельсинки, неторопливо беседую под водой.

А над водами бушевали чайки в хемингуэевском раже.

Багрянец зари утух, и на берег Финского залива выползли торчки. Они поставились инсулиновыми шприцами и зарылись в мокрый щебень. Ветер крепчал. Северо-западный.