Серафим Введенский : Чёрный водоём

Харон, наверно, гребец маститый
его опасаются даже бандиты,
коллекторы вряд ли трясли бы кредиты
с него, поскольку себе дороже.
А смерть ни с кем не играет в пятнашки,
ни в покер, в блэкджек, дурака или шашки;
хоронит в костюме рождённых в рубашке
и летом на солнце мороз по коже.

Становится больше людей за краем
ушедших навек, имена пропадают
из памяти, словно в горячем чае
мёд, рафинад – оставляя лишь привкус,
того кто жил, размышлял и верил,
что стены однажды превратятся в двери.
Мир полнится чаще утратой, потерей –
собой привнося скрежетанье в прикус.

А жизнь и есть симбиоз прелюдий
перед смертью, когда из всех орудий
позовёт к ответу сонмище судей –
пронесётся перед глазами.
Поэтому счастье равно впечатленьям,
что ведут тебя до структуры тленья,
где костлявая знает только сложенье,
при котором сумма не видна за слезами.