Городецкий Антон : Убийство в театре

"До чего крохотную часть человеческой жизни составляют поступки и слова! Подлинная жизнь происходит у человека в голове, не ведомая никому, кроме него самого." Марк Твен.


Сосед по ложе был одним из тех, чье присутствие само по себе вызывает ощущение дискомфорта. Он был жаркий, пухлый и шумный. Несмотря на то, что на протяжении всего первого акта, он предсказуемо молчал, все равно – какие-то звуки с его стороны доносились. То он похрюкивал, то поскрипывал, то громко переваливался в кресле. Мне, собственно, не совсем понятно, зачем в этой ложе третье кресло. Мало того, что оно находится у нас за спиной и оттуда плохо видно сцену, особенно, если место спереди занимает представительный мужчина вроде меня, а билет стоит столько же, так кто вообще может польститься на это место? Предположим, что кому-то как раз и понадобилось купить три билета, что бывает намного реже, в театр чаще парами ходят, но бывает. Но, извините, кого можно посадить на такое заведомо неравнозначное кресло? Если только нелюбимую тещу, чтобы хотя бы в течение пары часов ее не видеть (но чувствовать у себя за спиной).

Я усмехнулся собственному предположению и слегка покосился на жену. Она, казалось, ничего не замечала и была полностью сосредоточена на спектакле. Все эти мысли настроили меня на довольно благодушный лад и я почти снисходительно простил сидящего сзади соседа за все то зло, что он нам невольно причинял.

Спектакль был скучноват. По сцене уныло передвигалась страдающая звездная актриса, а я поменял положение и, облокотившись о перильца, стал разглядывать полутемный зрительный зал. Народу в театр пришло немного. По моим наблюдениям, цены на билеты в данном случае никак не соответствовали зрительским ожиданиям, учитывая тот факт, что конкретно этот спектакль шел уже пятый год. Осмотрев полупустой партер, я подумал, что с гораздо большим удовольствием сидел бы там, а не в душной ложе, которая, ко всему прочему, еще и стоила в полтора раза дороже. Это жена настояла, чтобы я взял места здесь, по типу сидеть будем отдельно, только вдвоем, она и я. По мне, так глупо, - вид, конечно, отсюда хороший, но как-то сбоку, под углом, никакой интимной обстановки здесь не создашь – все на виду, в общем, партер лучше по всем показателям. Наш сосед, так тот вообще глуп, непонятно за что деньги заплатил.

И тут я краем мозга уловил какую-то тонкую идею, даже уши заткнул, чтобы она, шаткая и неоформившаяся, вдруг меня здесь же и не покинула. Сосредоточившись, насколько позволяла обстановка, я начал раскручивать эту новую, только что появившуюся мысль. Итак, наш сосед что, полный дурак, если купил билет третьим? В ложу, которая уже была занята? Свой билет он купил позже нас, это ясно, третье кресло пустовало, как это всегда бывает, мы не в первый раз на этих местах. Если аншлаг в театре, то, да, подсаживается кто-нибудь, с обязательными извинениями. Обычно очень приличные люди приходят на это неудобное, но дорогое место, приходят только в крайнем случае, если везде уже занято.

Стало быть, наш сосед хотел сидеть именно здесь. Может у него психологические проблемы? Он боится находиться в темноте один и поэтому ищет компанию? Чепуху выдумываю. Видел я его краем глаза – сытая и довольная физиономия, совсем, кстати, неглупая, немного даже нагловатая, но не от недостатка, а скорее от избытка информированности об этом мире. Да и никак не принято в театре искать постороннюю близость, здесь все как-то традиционно заботятся о собственном комфорте. Стоп! Неправ я. Ох, как неправ. Подсаживаются, еще как подсаживаются мужчины к незнакомым женщинам. Сам грешил этим в молодости и видел такое не раз. А если к знакомым?!

Мысль обожгла меня как горячий кипяток. Я и предположить не мог, что этот хмырь из заднего места мог оказаться здесь только потому, что хотел находиться рядом с моей женой! Я отодвинулся немного в кресле, чтобы увеличить себе сектор обзора, как будто мог увидеть что-то новое, что-то такое, что еще пару минут назад могло бы показаться фантастическим. Например, может они за спинкой кресла держатся за руки. Или он обнимает ее за талию, незаметно просунув руку сбоку. Жена невозмутимо смотрела на сцену, но что-то в ее поведении, какая-то незаметная деталь туалета, выражение лица – что-то выдавало ее с головой. Да и чего она уставилась на эту актрису, раз двадцать ее уже видела, знает, что та скучная и вялая, хотя и нравится мужчинам. Но сама же говорила, что при виде нее ей всегда хочется спать. По-видимому, уже не хочется.

Новые мысли стучали у меня в голове подобно утреннему колоколу соседской церквушки. Вообще-то, я довольно много времени провожу вне дома, жене своей верю, если бы она захотела кого-то себе завести, то всегда могла сделать это так, что я бы ничего и не заподозрил. То есть, этот толстый урод, что сидит сзади, дошел до крайности, до такой степени обнаглел, что приперся вместе с нами в театр. До такой степени они обнаглели. Они! Это не потому, что друг без друга не могут несколько часов прожить (завтра в 8.30 меня уже на службу увезут и так до самого вечера), а потому, что меня ни во что не ставят. Кто я для них – вислоухий глупец, обманутый муж, лось сохатый, - можно на меня и внимания не обращать.

Сразу мне вспомнились все рассеянные необязательности со стороны жены, ее периодическое равнодушие к моей персоне, обиды, что нанесла она мне специально за все эти годы. Кусочки мозаики вдруг сложились сами собой, и получилась вполне осязаемая картинка. Сука! Я в лепешку расшибаюсь на работе, а она амуры крутит на стороне. И с кем! Какая отвратительная жирная рожа сидит сзади! Ладно, милая, готовься, я все понял.… Не нужно думать, что я глупый рогоносец, вы скоро у меня позавидуете жертвам Шекспира, твари. Достаточно спокойно я начал перебирать в уме те пункты, на которых стоило остановиться при разводе, где можно было достать оружие и кто из друзей способен свести меня с представителями криминального мира, продававшими свои услуги.

На сцене под жидкие хлопки зрителей жалко улыбавшаяся актриса собирала полуувядшие стебли травы в целлофановых обертках. Она была рада, что спектакль закончился. Зрители радовались вместе с ней, тоже отмучились. Персонал театра радовался вместе с ними, сейчас всех выгонят и отправятся по кабакам. Кабаки радовались, потому что всегда радуются. Не радовался один я. В последний раз и с особой ненавистью посмотрел я на пустующее кресло в нашей ложе. Соседа не было. А ведь мог и быть. Но какой дурак польстится на это кресло, оно и правда очень неудобное. Да уж, какую только хрень не придумаешь во время скучного спектакля. Жену какую-то выдумал. Нет у меня жены. Во всем виновата администрация театра, которая не думает о правильном размещении зрителей. Но эту тему я разовью в следующий раз. Будет еще спектакли.