bjakinist. : А. Козлова. F-20

(А. Козлова. F-20: Роман. — М.: РИПОЛ классик, 2017. — 240 с.)

Анну Козлову, дочку и внучку писателей, можно назвать анфан терриблем нашей довольно вяло текущей сейчас словесности. Ее героини — сплошь гламурно-маргинальные девушки с тем еще счетцем к жизни. Эти опусы легче легкого подверстать под жанр иронического нуара с элементами хоррора. В своих вещах Козлова постоянна, если не сказать, повторяема, точно маятник, но зато и мир создала исключительно свой, пугливо читателем узнаваемый, но нелюбимый и уж точно нелюбящий. Однако претензии к жизни и нелюбовь к ней же, к жизни, Анна Козлова облекает в блестящую форму, и глаз ее — глаз точного, без снисхождения, диагноста. Достаточно вспомнить, что в повести «Открытие удочки» она предрекла увлеченность некоторых девушек идеями мусульманских экстремистов, и это тогда, когда огромному большинству наши Нюры и Феклы под знаменем джихада казались пустой фантазией обнаглевшего автора. Так что стоит прислушаться и на этот раз…

На этот раз А. Козлова получила демонстративно дружный «Настбест»-2017 г. за роман «F-20». Хотя вроде бы что уж такого в этом тексте особенного? История маргинальной семьи, половина которой на учете в псих. диспансере или остро в этом нуждается. Сестра рассказчицы Анютик там отмечается регулярно, это у нее диагноз «F-20» (шизофрения), сама рассказчица с интересом разделяет с Анютиком выписанные таблетки. А также режет на своих ступнях бритвой немецкие слова «судьба», «усталый» и т. п., — этакие кровоточащие заметки на полях своей жизни.

Жизнь у рассказчицы и впрямь невеселая. Ушедший из семьи и однажды забредший на огонек «муж и отец» учит четырех женщин в этой квартире, как мыть посуду. Бытовой хаос дополняется хаосом любовно-эротическим. Едва ли не лучшие страницы романа — о том, как рассказчица потеряла девственность в объятиях случайного дачного знакомца. Здесь реализм Козловой особенно как-то весом и убедителен, чего не скажешь о второй любовной истории — рассказе о страстном чувстве, связавшем героиню с поляком Мареком. Впрочем, и тут Козлова в своем репертуаре, даря читателю вполне, можно сказать, находку. Отношения она описывает отстраненно, деловито и жестко, без «няшечек», но кончается все трагедией, тяжесть которой приходит к героине настойчиво, однако и постепенно, как сквозь невнятную подушку транквилизаторов.

Конечно, лишь ленивый о чокнутых не писал — это ведь такой простор дает для авторского произвола! Конечно, лишь ленивый не уподоблял мир сумасшедших миру якобы «нормальных» людей и не показывал, как зыбка и условна граница меж ними. Новое или хотя бы свежее «от Анны Козловой» здесь не в теме и не в идее, а в тоне. Это тон холодного наблюдателя, который, тем не менее, во всем участвует, и накал чувств в нем, в наблюдателе, даже присутствует, но ни на секунду его не отпускает «башка», а точнее, абсолютно точная трезвость взгляда. Козлова не только диагност в душе, но и сознательный патологоанатом, для которого жизнь эта наша «всехняя» где-то уже закончилась, а если еще и теплится, то явно по недосмотру. Отсюда и эти садистические вивисекторские закосы «в немецкий язык»…

Главное, что отличает стиль Козловой, что позволяет ей сохранять балетно прямую спину — злость или, может быть, раздражение. Раздражение на тотальную фальшь и ложь, которой пропитана наша жизнь, на ее фейковость, со всех сторон наползающую и становящуюся условием спокойного существования всякого обывателя.

Ц и т а т а: «Как только я слышу про человеческие отношения, долг, семью, бескорыстие, я сразу понимаю, что человек и секунды в себе не копался и ему так страшно, что он все что угодно сделает, лишь бы перенести внимание с себя на тебя. Как будто ты лично ответственна за галиматью, заваренную у него в башке обществом».

В этом смысле, можно сказать, что «F-20» — роман-диагноз нашему обществу, протекающему моменту жизни. Протекает-то он пестро, с дразнящею наглецой. А вот сантехника, хирурга или психиатра вызывать — решайте сами.

22.10.2017